Страница 42 из 43
— Последнее было лишним, — шепчу я.
— Вырвалось, — тоже отвечает шепотом и тоже не моргает. — Меня заразили тупым юмором, Нин.
— Папа зовет маму замуж? — пищит Аленка, а когда Марк растерянно кивает, то визжит. — Да! Да! Она согласна!
А затем скачет вокруг Глеба, который не отводит взгляда от меня.
— Это мама должна ответить, согласна или нет, — Арс ловит Аленку, прижимает к себе и вместе с ней садится в кресло. — Не дергайся, блин. Может, мама не хочет замуж.
— Ну, как это не хочет?!
— Да или нет? — Марк, кажется, даже не дышит. — Мам…
— Я решил, что предложение сделать стоит на семейном совете, — Глеб все еще не моргает.
Два нетерпеливых пинка в животе, которые требуют, чтобы я срочно дала положительный ответ.
И никто ответ “нет” не примет.
— А как же быть бойфрендом? — тихо говорю я.
— Мне хватило, хочу обратно в мужья.
— Да! Да! Да! — верещит Аленка в руках Арса. — Конечно же, да!
— А остальные что скажут? — деловым тоном спрашиваю я.
— Да, — у Марка ноздри раздуваются.
— Да, — Арс перехватывает Аленку поудобнее. — Что еще за вопросы?
Опять пинки, и протягиваю руку с наигранным вздохом:
— Мне не оставили выбора, дорогой.
Вот теперь Глеб моргает. Торопливо, будто я сейчас вскочу и убегу, вытаскивает кольцо и надевает на палец.
— И вот теперь мы имеем полное право поцеловаться, — шепчу я, — только ты давай сядешь. Мне тяжело вставать. Мне можно полениться.
Под визг Аленки Глеб перебирается на диван ко мне, сгребает в охапку и целует. С родным уютом, нежным теплом и тягучей любовью.
— Теперь еще один важный вопрос, — мягко отстраняется, а я тяжело дышу, — сейчас идем в загс подавать заявление или завтра.
— Сейчас, — Арс спускает Аленку на пол и встает. — Не будем тянуть.
— И опять всей толпой заявимся, — смеюсь я.
— Ну, будет что обсудить людям, — Глеб обхватывает мое лицо. — Я согласен с Арсом. Не надо тянуть, а то я нервничаю очень в последние дни.
— Тогда помоги мне встать. Лишь бы не разродиться от всех этих ваших семейных советов.
— Да я сам сейчас рожу, — Марк спешно шагает к выходу. — Поехали уже. Мне тоже не нравится быть сыном бойфренда. Слишком неопределенно для моей нежной психики.
— Как мы заговорили, — Глеб помогает мне встать.
— Это правда! Стресс на стрессе!
— А скоро подоспеют еще два стресса, — Арс потягивается.
— Поэтому надо избавиться от остальных, — Марк пожимает плечами.
— Надо сказать, — семеню за сыновьями, — вторая молодость мне дается с большим трудом. И, — оглядываюсь на Глеба, — заедем по пути за баночкой маринованных патисончиков? Маленькие такие. С утра их хочу.
Эпилог
— Как их различать? — шепчет Аленка, вглядываясь в удивленные моськи младших братьев, которые лежат на мягком матрасике у дивана. — Где Дениска и где Данилка?
— Смотри, — Арс щелкает пальцами над лицами Дениски и Данилки.
Те улыбаются.
— У Дениски улыбка косит вправо, а Данилка прищуривается сильнее, — поясняет Арс.
— Да фигня какая, — отзывается Марк. — Одинаково они улыбаются, — смотрит на меня. — Мам, как ты их различать будешь?
— Я же мама. Они для меня разные.
— Это ничего не объясняет, — переводит взгляд на Глеба. — А ты?
— А я папа.
— Да блин.
— Я, кажется, начала их различать, — Аленка пихает Марка. — Просто на них надо долго смотреть.
Данилка и Дениска крякают, пускают слюни и улыбаются. Марк скрещивает руки на груди:
— Может, я просто тупой?
— Не говори так, — зеваю я и вытягиваю ноги. — Они еще подрастут.
— Давай, я отвернусь, — Марк обращается к Арсу, — а ты их перемешаешь, и я потом должен буду угадать, кто есть кто?
Глеб рядом со мной вздыхает и приподнимает брови, когда Марк решительно отворачивается и закрывает глаза ладонями:
— Давай, мешай.
Арс в растерянности смотрит на меня, и я киваю. Затем толкаю Глеба:
— Иди помоги мешать наших сыновей.
Когда Глеб сползает на пол к Данилке и Дениске, под моим бочком устраивается Аленка:
— Я больше не младшая, — кладет голову на плечо. — Я постарела лет на десять.
— Ты же моя радость, — прижимаю ее к себе. — Совсем старушка.
— Да, — печально вздыхает.
— Но самая любимая старушка.
Глеб и Арс несколько перекладывают удивленных Дениску и Данилку, которые с недоумением смотрят на них и хмурятся.
— Кручу-верчу… запутать хочу, — шепчет Арс и улыбается братьям. — Ага, а вы как хотели?
— Давай, — Глеб садится у подушек с младшими сыновьями. — Угадывай.
Марк разворачивается. Переводит взгляд с одного брата на другого, наклоняет голову то в одну сторону, то в другую и медленно выдыхает, указывая на Дениску:
— Денис Глебович… — переводит палец на Данилку, — Данил Глебович… — и замолкает.
Братья его улыбаются шире, сучат ножками и ручками и агукают.
— Да вы разные, — Марк хмыкает. — Обалдеть, — в изумлении смотрит на меня, — я их различаю.
— Ура! — Аленка вскидывает руки. — Различает!
Мы все замираем, когда Дениска с угрозой хныкает.
— Вот блин, — шепчет Арс, и гостиная тонет в двойном громком крике.
****
Не знаю, что за магия, но в Радике с каждым месяцем становилось больше Ярика и Любы. В криках, плаче и даже мимике он перенимал у них все, что мог. Хмурился, улыбался, морщил нос, вздыхал.
Каждый раз, вглядываясь в его лицо, я пыталась увидеть в нем Глеба или Надежду, но не видела. Находила Ярика и Любу. Он смотрел на меня в ответ тем взглядом, с которым Ярик наблюдает за дракой куриц в курятнике, и со снисходительностью матери сосал соску в коляске.
Однажды мне показалось, что пухлощекий и румяный Радик даже закатил глаза и после этого я перестала выискивать в нем что-то от Глеба.
Это не его сын.
Это сын Ярика и Любы, к которым однажды поздним вечером ввалился Юра и кинул на стол пакет с деньгами.
Пастух любит и ценит деньги. И разбрасываться ими не в его характере.
Это были деньги Надежды, и никто бы ее не выпустил ее в большой мир с впечатляющей суммой зеленых банкнот. Разводить ее начали сразу после того, как к ней заглянул Юра.
Сыграли на ее амбициях и желании разбогатеть еще больше. Ее подтолкнули к покупке и продажи валюты на бирже. И у нее все получалось, как и у многих других, кто купился на обещания “успешных” дядечек в дорогих костюмах и золотых часах.
Все было очень серьезно. Обучение, встречи, онлайн-переговоры, сумма на счету росла и росла, а потом… оп, и все пошло по одному месту.
У Надежды — паника и истерика. Ей звонят и говорят, что вывести деньги на счет не получится, но выйдет вернуть их наличкой. И эта дура опять верит, прется за сумкой с деньгами на склады, где эту встречу накрывает наркоконтроль.
Впаивают милой девочке с оленьими глазами продажу наркотиков в особо крупных размерах и упаковывают за решетку на пятнадцать лет.
Юра вернул деньги и решил отдать их Ярику и Любе, которые сначала отказались, а потом приняли их и построили огромный дом, в который привели десять сирот. У них не раз просили дать интервью, рассказать о семье, но Ярик сначала вежливо, а потом грубо посылал всех любопытствующих.
Его семья не для новостей, не для статей, а для любви и заботы.
***
— Сейчас, кажется, пойдут, — шепчу я. — Глеб… Точно пойдут.
— Так, я тут, — Глебу взбудоражено встает на колени рядом со мной и протягивает руки. — Идем к папочке.
— Делаем ставки, — Марк пихает Арса в бок. — Кто первый.
— Это спорно с моральной точки зрения, — Арс откладывает телефон. — Это наши братья.