Страница 27 из 37
Гаррет обходит его по кругу. Я делаю шаг вперед между ними, и он рычит, подхватывает меня рукой за талию, кружит и усаживает позади себя. Трей и Джаред смыкаются по бокам от него, образуя человеческую стену защиты, а я оказываюсь за ней.
Я прочищаю горло. — Кто-нибудь из вас говорит по-испански?
— Ты можешь переводить оттуда, — хмыкает Гаррет.
Я закатываю глаза. — Сеньор, вы видели белого волка? Маленькую самку? — спрашиваю я по-испански, повышая голос, чтобы пробиться сквозь стену оборотней.
— La Americana? Si.(Американку? Да. — пер. с исп.) — отвечает он.
Я перебегаю на сторону Джареда, но он удерживает меня рукой.
— Не надо. Не трогай. Ее, — рычит Гаррет.
Джаред опускает руку. — Не трогаю, альфа.
— Где она? Ты знаешь, куда они ее увезли? — спрашиваю я по-испански.
— Они продали ее семье Монтелобос. В джунгли.
Я перевожу его ответ. — Где в джунглях? — резко спрашиваю я. — Ты знаешь?
— В Монте Лобо.
Ой. Ну, конечно, Монтелобос живут в Монте Лобо. Это почти слишком просто. Я снимаю с плеча сумочку и протягиваю Трею телефон Гарретта. — Монте Лобо в джунглях. Свяжись с Кайли.
Бросив взгляд на своего альфу, волк хватает мой телефон и уходит. Джаред идет с ним.
— Можешь нам еще что-нибудь рассказать? — спрашиваю незнакомца по-испански и повторяю по-английски для Гарретта.
Он качает головой. — Спроси его, насколько велика их стая, насколько сильна.
Я перевожу вопрос незнакомцу.
— Более ста волков, — говорит он. — Хорошо обороняются.
— Gracias, señor.
— A ustedes. (И вам спасибо. — пер. с исп.) — Он отдает полупоклон и отходит.
Появляется Джаред, одетый в где-то найденные штаны, и бросает одежду Гаррету и странному волку, которые морщат носы, но быстро одеваются. — Я нашел ключи от их фургона на улице. Трей все еще пытается дозвониться до Кайли, но нам пора уходить отсюда.
— Ты будешь в безопасности, если мы тебя оставим? — спрашиваю по-испански у незнакомого волка.
Он кивает, объясняя на быстром испанском, что сам из прибрежного городка, но у него там сильная стая.
— Хорошо. Gracias, — говорю ему, и мы выходим в коридор.
— Закрой глаза, — бормочет Джаред.
Не успеваю понять, что он имеет в виду, как одна большая теплая рука закрывает мне глаза, а другая обхватывает меня за талию. По тому, как забилось мое сердце, понимаю, что это Гарретт. Он не нежный, а решительный и сильный. Мои ноги отрываются от пола. Я стараюсь не думать о металлическом запахе крови, когда Гаррет несет меня по коридору. Или о том, чего не вижу.
Сосредоточься на Седоне.
Когда мы оказываемся на улице, он опускает меня на землю, и я делаю глубокий вдох.
Гаррет поворачивает меня и заглядывает в лицо серебристыми глазами. — Тебе не навредили? Скажи мне, что ты не ранена, или я вернусь и убью тех парней во второй раз.
Жестокость его утверждения должна испугать меня, но это не так. Это для меня. Вся его пылкость — для меня. — Я в порядке, — шепчу.
Он обнимает меня так крепко, что мне становится трудно дышать.
— Полегче, альфа, — задыхаюсь я.
Он резко отпускает меня и отходит, словно боясь оказаться рядом со мной.
К нам подбегает Трей с мобильником в руке. — У меня нет сигнала, чтобы дозвониться до Кайли. Пойдемте в отель и сами все выясним.
Гаррет мрачно кивает. — Мне нужно позвонить отцу, чтобы он вызвал подкрепление. Мы не пойдем в Монте Лобо одни.
— Я уже это сделала, — признаюсь, морщась, когда шесть пар светящихся глаз обращены ко мне. — Сомневалась, что выберусь со склада, и не хотела… — Низкое рычание, доносящееся из груди Гаррета, предупреждает меня, что я снова беспокою его волка. — Твой отец уже в пути.
Глава 8
Гаррет
Всю дорогу до гостиницы я не в состоянии говорить. И едва держусь в человеческом облике. Я никогда не был так взвинчен, так близок к тому, чтобы сорваться. Нет, к черту, я уже сорвался. Набросился на тех парней на складе, когда ситуация требовала разведки. Если бы парень в клетке не дал нам зацепку, благодаря мне мы бы сейчас не приблизились ни на дюйм в поисках Седоны.
Весь вечер прошел в суматохе. Мы приехали на текстильную фабрику. Как и большинство зданий в Мехико, снаружи она была полностью забетонирована, и внутрь не заглянуть. Я послал Джареда и Трея в одну сторону вокруг здания, а сам пошел в другую.
Когда мы встретились, какой-то придурок держал Трея в захвате, направив ему в голову пистолет. — Manos arriba(Руки вверх. — пер. с исп.), — орал этот ублюдок.
И без знания испанского понятно, чего он хотел. У меня не было другого выбора, кроме как поднять руки вверх и залезть в чертову клетку, стоявшую вдоль склада. Волк может выжить после огнестрельного ранения, но не в голову.
Единственный известный мне оборотень, выживший после выстрела в голову, — пожилая пантера в Тусоне, и ей очень повезло, что пуля не задела ничего жизненно важного. Я не собирался рисковать жизнью Трея.
Но как только оказался в клетке, превратился в волка, разорвав на куски свою одежду. Здесь воняло волками, но, клянусь, я уловил запах Седоны. Я попытался прорваться через клетку, используя силу, но это были не обычные собачьи клетки. Нет, эти парни знали свое дело. Клетки были из армированной стали. Если бы Эмбер не появилась…
Я рычу на заднем сиденье фургона, и Эмбер поднимает на меня свои прекрасные голубые глаза. Не знаю, какого хрена она не боится меня, когда я в таком состоянии. А ведь должна.
Мой волк готов вырваться на волю и разорвать еще не одно горло при одной только мысли, что Эмбер находилась там, подвергая себя опасности из-за нас.
Мне хочется перекинуть ее через колено и отшлепать за это по ее симпатичной заднице, но прикасаться к ней небезопасно. Не то чтобы причинил ей боль — во всяком случае не в этом смысле. Но я в нескольких шагах от того, чтобы ее пометить. Между полнолунием и моим волчьим желанием ее защитить, навсегда впечатав на ней свой запах, я дрожу от усилий, которые мне приходится прилагать, чтобы удержаться.
Мы приехали в отель, и я сразу же направился в душ. Может быть, если избавлюсь от запаха крови, то смогу успокоиться. Сомнительно. Но попробовать стоит.
Я раздеваюсь до плавок и вхожу под струю воды, зажав рану, чтобы изгнать пулю, которую уже вытолкало мое тело при исцелении.
Помню, как побледнела моя маленькая адвокатша, когда увидела рану, какой ужас отразился на ее лице. Черт, я ничего не сделал, чтобы заслужить такую заботу, но постараюсь быть достойным и впредь. И должен сделать все возможное, чтобы ее уберечь. Боже, ее тоже могли взять в плен, и мы все сейчас сидели бы взаперти. Или еще хуже.
Мне следовало испытывать благодарность к ней, но только злюсь вместо этого. Злюсь на то, что ей пришлось подвергнуть себя риску, чтобы спасти меня. Рычание зарождается в моем горле.
Я переключаю воду на холодную. Ничего не помогает охладить горячую кожу и заглушить волка.
Отметь ее, отметь ее, отметь ее.
Я сгораю от желания вонзить зубы в роскошное тело Эмбер. Сделать ее своей навсегда. Я хочу погрузить свой член в нее, почувствовать, каково это — находиться в ее сладкой плоти. Уверен, она охренительно тугая. Настоящий рай. Может быть, есть какой-нибудь способ трахнуть ее, не помечая.
Не понятно, кто меня уговаривает — мой волк или разум, но хочу Эмбер с отчаянием, от которого вытягиваются клыки и с них капает сыворотка, чтобы ее пометить. Я прикусываю губу и пускаю кровь.
Мой суровый, жесткий, маленький адвокат в душе такая нежная. Большое сердце из мягких пушистых перьев. Я готов отдать все, чтобы заслужить право называть ее своей. Каково это — иметь Эмбер под собой? Я умираю от желания увидеть, как она смотрит на меня большими голубыми глазами, в которых светится доверие, а ее тело податливо и сладко. Че-е-ерт возьми.
Я выключаю воду и обматываю полотенце вокруг талии. Моя рана уже перестала кровоточить, края начали смыкаться.