Страница 4 из 24
С трудом вспомнив правильный порядок нажатия педалей при остановке машины, я открыла дверцу раритетного авто и просто выпала на дорогу, тихо радуясь, что всё-таки никуда не врезалась. Однако, как мне кажется, спешащие ко мне люди так торопились не для того, чтобы выразить мне своё восхищение моими водительскими талантами. По крайней мере, на лице у местного гаишника, который добежал до меня первым, восторга я не заметила. Как-то я поздновато спохватилась, что не стоило всё-таки въезжать в город, не имея при себе прав. Однако, перенервничав, я никак не могла вспомнить, как остановить Роллс, а потом было уже поздно - маленький городок, как мне показалось, сам неожиданно выскочил на дорогу.
Я приготовилась к тому, что придётся заплатить немаленький штраф, лишиться благоприобретённогоРоллса, и, возможно, отсидеть несколько месяцев в тюрьме Дряново. Впрочем, в свете последних событий, последняя перспектива побыть, хоть недолго, в изоляции от Тути, не казалась удручающей.
Бить нас за то, что я успела за пять минут езды по городу чуть не задавить нескольких прохожих и опрокинуть три прилавка с фруктами, которые мирно стояли чуть ли не на обочине, нас не стали. И то только по тому, что у всех возмущённых мигом вылетели из головы эти невинные шалости, стоило им получше разглядеть нашу экзотическую одежду. Особенное внимание досталось Тути, который продолжал с достоинством кутаться в мою нижнюю юбку.
- Графиня Керсти... - эхом пронеслось по опознавшей меня толпе. Гаишник тут как-то скис и вроде уменьшился в размерах. Видимо, моя бабуля тоже не отличалась добропорядочностью и позаботилась о том, чтобы органы власти Дряново не слишком придирались к выходкам аристократки.
И всё-таки было непривычно наблюдать за тем, как страж закона отгоняет от меня возмущённое население Дрянново. Судя по его хмурому виду, он уже жалел не только о том, что именно в его дежурство я в недобрый час пронеслась мимо на дикой скорости, но и о том, что так непредусмотрительно выбирал себе профессию. Так как пообщаться на повышенных тонах со мной норовила добрая часть населения городка (которая сейчас была очень даже злой), а ему, по непонятным пока мне причинам, нужно было отрывать особо жаждущих от моей оторопевшей особы, то беднягу можно было только пожалеть.
- Ша, товарищи, нас на всех хватит! - крикнул Тути, взгромоздившись на багажник коллекционногоРоллса. Удивительно, но толпа примолкла и перестала высказывать свои претензии. Тем временем рыжий подросток, невозмутимо поправив юбку на плече, продолжил, - все пожелания, в том числе, материальные, будут рассмотрены в письменном виде, можете подавать их ему, графиня всё получит в лучшем виде..
Широким жестом указав на оторопевшего гаишника, которому великодушно отвели роль моего доверенного секретаря, Тути соскочил с багажника и потащил меня в какой-то проулок. Оглянувшись, я успела увидеть, как несчастного сотрудника болгарской дорожной полиции скрыло за жаждущими материальной и моральной справедливости.
- Как это у тебя получилось?! - изумлённо спросила я Тути, который вёл меня прямиком в гостиницу, будто бывал там каждый день.
- Ерунда, - ухмыльнулся он, - у тебя же вся городская полиция на неофициальной зарплате уже лет -цать как сидит... Ну, точнее, у Фредерики. Не может же он позволить горожанам разорвать неофициальное начальство и источник неплохой премии.
Угораздило же не самой богатой учительнице оказаться в ситуации, когда все кругом деньги трясти начинают! Такое впечатление, что, став наследницей, я разом всем задолжала. Но вот и гостиница - приземистое двухэтажное здание, откуда я так беззаботно вышла, казалось, вечность тому назад. Бассейн в виде капли, который прилагается к почти любой курортной гостинице, манил прозрачной водичкой и шезлонгами. Но неумолимыйТути опять протащил меня мимо отдыха. Может, в самолёте подремать получится, мелькнула тоскливая мысль, что я так толком и не спала уже долгое время.
- Какой номер? - обернулся ко мне Тути, который на удивление быстро освоился в теле пацана.
- Тридцать шесть, - сказала я после недолгих размышлений - успела уже подзабыть, за время своих злоключений. Он по-болгарски назвал изумлённо уставившемуся на нас портье номер, и тот отрицательно покачала головой. Что не так, интересно? Но тут же служитель повернулся и снял со стойки ключик с биркой. А, опять забыла, что у болгар всё как не у людей. Кивают, когда не согласны, головой мотают, когда надо сказать 'да'... Пойди разбери. А меня опять тащили сначала по лестнице, потом по коридору.
- Поесть бы... - мечтательно протянула я, ощущая неприятное бульканье в животе. Таскают туда-сюда, а то, что и графиням порой хочется позавтракать, забывают напрочь!
- Вот именно! - точно таким же тоном отозвался Тути, - у тебя ребёнок уже чёрт знает сколько некормленый, а тебе и дела нет.
- Я тебя ещё и кормить буду? - возмутилась я, вваливаясь в свой давно заброшенный номер. Горничная тоже не сильно ломалась на ниве уборки - за время, что меня не было, слой пыли покрыл не только плазменный телевизор, но и мои солнечные очки, которые я оставила на столе.
- А ты предпочитаешь, чтобы я упал в голодный обморок? - всхлипнул пацан, - давай, ничего другого я и не ждал. У тебя и дети, наверное, строем по школе ходили, боялись отпроситься в столовую.
Вытянув из чемодана лёгкое белое платье, я вытолкнула Тути за двери, несмотря на его возмущённые вопли. Но комната в номере была всего одна, а ванная больше напоминала ловушку для тараканов - тесная и душная, она не вызывала желания принимать душ подольше.
Прикинув, что я уже успела подрастерять половину своего гардероба - часть в замке Керсти, часть - в Англии, я поняла, что скоро придётся пройтись по магазинам. Кстати, это рыжее чудо тоже нужно одеть. Боюсь, что на парня в юбке, затянутой у шеи, прохожие будут реагировать более чем неадекватно.
Открыв дверь номера, и вытащив довольно лёгкий, но объёмный чемодан, я увидела Тути, который, нахохлившись, сидел на стульчике напротив. Выглядел он, и правда, очень молодо и беззащитно, хотя, когда я увидела, что именно он задумчиво крутит в руках, иллюзия рассеялась. Тележка уборщицы, которая стояла возле него, лишилась верхнего железного подноса, его теперь основательно скручивали в тугой жгут хрупкие на вид мальчишеские пальцы. Мигом сообразив, как можно использовать Тути по назначению, я взгромоздила на него чемодан, который был размером почти с него. Со стороны это выглядело довольно зверски - паренёк, согнувшись, тащит на спине огроменный чемодан - и я иду с пустыми руками и покрикиваю на него, чтобы не запинался, заботливо указывая все повороты, чтобы он в них вписался. Надо сказать, что Тути за себя отомстил при первой же возможности.
Едва мы зашли в столовую гостиницы, как он бросил чемодан прямо возле двери, рухнул на него и громко простонал на весь зал, в котором как раз собрались почти все постояльцы:
- Теперь я могу покушать, мамочка?
Очень хотелось пнуть его за 'мамочку', однако, оглядевшись и увидев кругом осуждающие лица, перекошенные в зависимости от того, кто на каком этапе перестал жевать, я выдавила из себя улыбочку:
- Ну конечно... СЫНОК, - прорычала я, стаскивая его с чемодана, и отправляя в сторону ближайшего свободного столика.
Конечно, от этого доброжелательности в глазах окружающих не прибавилось. Скорее всего, выглядела я, как настоящая рабовладелица, бессовестно использующая детский труд. Однако стоило видеть, как Тути, перестав изображать умирающего от нечеловеческой усталости, оживился при виде меню.
- Хочу непрожаренный бифштекс с уксусным соусом! - кровожадно заявил он.
- Да ну? - хмыкнула я, поворачиваясь к невысокой официантке, застывшей в ожидании заказа.
- Малышу дайте овсянки, самое то для завтрака, а мне - кофе и тосты. Спасибо.
- Какая ещё овсянка?! - завопил Тути на всё кафе, - хочу жареную корову!