Страница 6 из 135
Кроме «япошки» в гараже стояли пижонский джип «ранглер», «форд» пятилетней давности, два «харлея» и микроавтобус «Фольксваген», раскрашенный во все цвета радуги. «Юнайтед калорс оф Бенеттон»[10] прозвал его Борис. И экипаж у машины соответствующий. Какая-то тусующаяся этно-фолк группа, в настоящий момент в полном составе приторчавшая на диванах в гостиной.
Борис уже восстановил в памяти, что «задружился» с ними в мотельчике на полпути в Лос-Анджелес. Ребята оттягивались по полной программе. Судя по всему, это и было основным поводом сбиться в банду, музыка — это так, повод и антураж.
Кому принадлежал дом, в котором десантировалась фолк-банда, неизвестно. Равно и кем доводилась им Джессика. Борису на это было наплевать.
Он наклонился над двигателем и для конспирации заелозил гаечным ключом по головке свечи.
Джессика кошкой прошмыгнула в узкую щель. Пританцовывая на холодных плитах пола, подошла к Борису. Помедлив, положила руку ему на поясницу между майкой и шортами. Ладошка была фарфорово холодной.
Он через плечо послал ей улыбку. Уже развил в себе привычку keep smile. За границей его хмурой родины, как оказалось, всем положено улыбаться с рождения и до гроба. Сначала умиляло, потом осознал, что люди от этого лучше не становились, но доходы стоматологов стабильно удерживались на астрономической отметке. Бизнес, черт возьми, всюду бизнес.
Выглядела Джессика на удивление свежо. Просто ходячая реклама лёгких наркотиков и маргинального образа жизни.
По своему опыту Борис знал, заигрывать во фрондёрство с обществом можно. Но не долго. Рано или поздно оно возьмёт тебя за глотку, встряхнёт и потребует либо встать в строй, либо отправляться на помойку. Есть ещё третий путь. Но он не для всех. Взять общество за горло, встряхнуть и выбросить на помойку. По нему идут святые безумцы и злые гении.
— Ты разбираешься в моторах? — спросила она его по-английски.
Он кивнул.
«Могла бы вспомнить, что вчера на трассе я на руках перебрал их убитый движок. Карбюратор засрали, как трубку для гашиша. Хоть ножом соскребай. Что за народ? Без специалиста спичкой чиркнуть не могут».
— Завидую. Мой папа тоже всё делал своими руками.
Борис для вида подёргал провода зажигания.
— Делал?
— Папа погиб.
— Извини.
— Уже прошёл год. — Она прижалась к нему бедром. — Не раскрылся парашют.
— Он был десантником?
— Нет, что ты! Адвокатом. Парашют — это так, развлечение. Ещё он гонял на трайках по пустыне. И вот на таком ездил по выходным.
Она указала на «харлей» в углу.
«Понятно. RUBer[11] довыёживался. Скучно было жить. Зато летел штопором, наверно, весело!» — подумал Борис, вытирая пальцы ветошью.
— Ты умеешь ездить на байке, Борис?
— Нет. Из принципа. Понимаешь, Джесс, вот здесь, — он постучал пальцем по виску, — находится результат пяти миллионов лет эволюции разумной жизни. По глупости размазать его по асфальту — преступление против природы и научного прогресса.
— Ты странный. — Ее ладошка отлепилась от его поясницы.
— Не спорю. Просто у меня есть свой способ получать острые ощущения.
— Какой?
Он не ответил. Закрыл капот. Обошёл машину. Не садясь на сиденье водителя, повернул ключ зажигания. Мотор радостно заурчал.
Джессика отбросила с лица волосы. Из-за шума мотора он не расслышал, что она сказала. Заглушил мотор.
— Повтори, пожалуйста.
Она вздохнула так, что под майкой подпрыгнули черные бусинки сосков. Помялась.
— Подбрось меня до Л.А., Борис.
— В Лос-Анджелес? Нет проблем. А что скажут ребята?
— Они мне надоели. Сначала было весело, а теперь… — Она наморщила вздёрнутый носик. — Слишком много драгз.
— И слишком мало музыки?
Она радостно закивала.
— А в Л.А. тебя ждёт мама?
— Нет. Сестра. Старшая.
Он посмотрел на часы.
— Десять минут на сборы, О’К?
Джессика подлетела, чмокнула в щеку и кошкой бросилась из гаража.
Борис пожал плечами.
«Почему бы и нет? За всё платит «Махди». Поту суёмся, а там видно будет. Для прикрытия вполне сойдёт».
Франция, Антиб
«Д» — 7
21 часов 27 мин. (по Парижу)
Борис вытащил из памяти мобильного телефон бывшего замминистра финансов. Теперь он управлял средненькой нефтяной компанией. Не бог весть что, но всё же лучше, чем ничего.
Соединили. Борис Абрамович решил сразу же бить в лоб:
— Скажи мне, друг мой, кого это твой Петюня мне пытался сосватать?
Расчёт был верен. Абонент замямлил, чем выдал себя: контакт не был личной инициативой Петеньки.
— Боря… Понимаешь, тут такое дело. Мне выкрутили руки.
— Не надо крутить мне бейцим! — прикрикнул на него Борис. — Если ты санкционировал контакт, тебе за него и отвечать.
— Я не могу по телефону…
— Хорошо. Завтра к тебе вылетит мой человек. Расскажешь ему всё. Или навсегда лишишься моей дружбы.
Борис отключил связь, сунул мобильный в карман.
Борис Михайлович в это время прощался с хозяином приёма. Судя по дежурно-вежливому лицу хозяина, он с трудом представлял, кто стоит перед ним. Гостей было слишком много, всех не упомнишь.
Спутница Бориса Михайловича, жена или подруга, точно не определить, вызвала больший интерес. Что называется, порода. И явные семитские корни.
«Стоп! — Борис потёр наморщившийся лоб. — Я же не собирался сюда приезжать! Вернее, всё решилось в последнюю минуту. Позвонил Саша, пригласил на тусовку в поддержку «Новой России». Неудобно было бы не показаться, пообещал, что заскочу на часок. Если позволят дела. Да, я так и сказал, если позволят дела. А потом позвонил Хант, предложил срочно встретиться по литовским проектам. И я решил залегендировать встречу с Хантом этой никому не нужной тусовкой. Летел личным самолётом до Канн, и только из аэропорта позвонил Саше и сказал, что буду. Черт, как же он успел? Это не импровизация, точно».
В сердце калёной иголкой воткнулась тревога.
«Интересно, а если бы я не показался здесь, что бы он делал? Такой не отстанет. Уверен, он бы нашёл подход. С такими-то возможностями. Да, да, да… И НАСДАК! Про это тоже забывать не надо. Если это был трюк, чтобы ошарашить меня… Смог бы он провернуть его в другом месте и в другое время? Надо проконсультироваться у специалистов. Но сердце мне подсказывает, этот может в с е!»
Борис Абрамович трясущейся рукой. Одним нажимом вызвал на связь охранника, затерявшегося где-то в служебных помещениях дома.
— Машину!
Не дождавшись ответа, он набрал лондонский номер.
— Да, слушаю, — на втором гудке отозвался абонент.
Голос был сух и бесстрастен, что Борису понравилось. Они договорились, что этот номер будут использовать только в особо опасных случаях.
— Ты знаешь, где я сейчас нахожусь? — спросил Борис.
— Да.
— Очень плохо, что не один ты. Как быстро сможешь оказаться здесь?
— Так… Четыре часа максимум. Устроит?
— Вполне. В аэропорту тебя встретят.
— Это лишнее. Доберусь сам.
— Отлично. Жду.
Борис достал платочек, промокнул испарину, густо высыпавшую на лбу.
Он никогда не держал при себе людей дольше, чем они были ему нужны. С человеком, снявшим трубку в Лондоне, он вёл дела уже не один год. И все эти годы человек умел доказать свою, нет, ни преданность, в подобную чепуху Борис не верил, а свою полезность. Бывший полковник ФСБ, знавший многих и многое в московском закулисье, сейчас был не просто полезен, а жизненно необходим.
Рука, сжимавшая платочек, вдруг сама собой забилась нервной дрожью. Борис сунул руку глубоко в карман. Воровато оглянулся по сторонам.
«Только не дёргайся, умоляю! Будь спокоен. Это просто очередное безумное предложение, только и всего. Сколько ты их выслушал? Мог бы уже привыкнуть. Просто очередное безумное предложение, просто очередное….»
10
— фирма-производитель модной молодёжной одежды, своим рекламных ходом выбравшая политкорректность в межрасовых отношениях.
11
— от «Rich Urban Riders» (букв. «богатенькие городские ездоки») — презрительная кличка, данная маргинальными группировками байкеров типа «Ангелы Ада» представителям среднего класса, ищущим острых ощущений от езды на мотоцикле и покупающим для этого дорогие и престижные модели.