Хочу тебя

Прежде, чем сознание окончательно отключается, успеваю почувствовать, как низ живота простреливает новым болевым спазмом. И ощущение — как будто из меня жизнь выходит.

Глава 44. Пепел и руины

Лиля

Я медленно разлепляю веки и не понимаю, где нахожусь. В глаза бьет яркий свет от лампы в потолке. Морщусь. В голове тут же отдаёт резкой болью. И внизу живота больно. И в спине. И при каждом вдохе.

Издаю мычащий нечленораздельный звук. Ощущаю суету рядом. Снова пытаюсь открыть глаза. Девушка в белом халате и медицинской маске нажимает кнопки на каком-то пищащем аппарате возле меня.

— Я сейчас позову врача, — обращается ко мне.

— Больно, — хриплю.

— Я добавлю обезболивающего.

Проводит какие-то манипуляции с капельницей, и через несколько секунд по позвоночнику струится холод.

— Где я? Что произошло?

— Ты в реанимации. Врач все тебе расскажет.

Девушка в белом халате отходит к другой койке. Я снова закрываю глаза, пытаясь вспомнить, что произошло. Сквозь головную боль в сознание врываются отрывки произошедшего.

Расставание с Никитой.

Затворничество в своей комнате.

Побег из дома от родителей и друзей.

Трое незнакомцев.

В горле ком образовывается. Я все помню. Все, что со мной сделали эти изверги. Помню их удары по голове и телу. Помню багряную кровь на белом снегу. Помню болевой спазм, которым прострелило низ живота перед тем, как я провалилась во тьму.

— Привет, — раздается над ухом мужской голос. — Пришла в себя?

Открываю глаза. Рядом со мной садится молодой мужчина в белом халате.

— Я врач-реаниматолог Константин Сергеевич. Как ты себя чувствуешь?

— Все болит, — хриплю.

Кивает.

— Какое-то время ещё будет все болеть. Если боль будет усиливаться, зови медсестру.

— Что со мной?

Врач вздыхает.

— Все сложно, но главное, что ты жива, и твоё состояние стабилизировано. Угрозы твоей жизни нет. У тебя сотрясение мозга, многочисленные переломы, и тебе сделали операцию по гинекологии. Когда тебе станет лучше, мы переведём тебя из реанимации в отделение. Только пока не можем решить, в какое именно: травматологию, неврологию или гинекологию. Ну, мы с коллегами посоветуемся.

Вникнуть в монолог врача удаётся с трудом. Он говорит слишком много и слишком быстро. Но я хорошо уловила слово «операция».

— А что за операцию мне сделали?

— У тебя произошёл выкидыш и разрыв правого яичника. Левый яичник тоже сильно пострадал, но его спасти удалось. Более подробно тебе расскажет врач-гинеколог, я позову его.

Я не понимаю, что врач мечет в виду под словом «выкидыш». Таращусь на него.

— Выкидыш? Какой выкидыш?

— Ты же была беременна.

Меня током прошибает.

— Что?

— Ты не знала? — удивляется врач.

Несколько секунд в голове нет ни одной мысли. Чистый белый лист. Только чувствую, как немеет горло и не получается издать ни звука. Глаза снова режет, но уже не от яркого света, а от слез.

Я была беременна? Я носила под сердцем ребенка? Нашего с Никитой ребенка?

Внутренности холодеют, когда осознаю, что внутри меня жила маленькая жизнь. Боже мой, у меня мог быть малыш от самого любимого мужчины в мире. Я же так мечтала, что однажды у нас с Никитой будет семья и дети. И пускай он меня бросил, уехал, но у меня могла остаться маленькая частичка него.

Если бы его одержимый фан-клуб не сотворил со мной это.

Слезы струятся по лицу, всхлипываю. Врач теряется, конфузится.

— Ну ладно, гинеколог придёт, расскажет подробнее. Если что-то будет нужно, зови медсестру. Мы в ближайшее время определимся, в какое отделение тебя переводить.

Вот теперь я по-настоящему убита. Все, что было до нынешнего момента, не имеет значения. Я потеряла ребёнка. Нашего с Никитой ребенка. Единственное, что могло бы связать меня с любимым на всю жизнь. А теперь у меня ничего не осталось. Теперь я действительно одна у края пропасти.

Физическая боль, которую испытываю, ничто по сравнению с тем, что творится у меня в душе. Она истерзана, она кровоточит и умирает. Вместо души у меня в груди выжженное поле. Все сгорело. Один лишь пепел остался. Руины и пепел.

Почему я не умерла вместе с моим малышом? Как же я теперь буду жить? Без Никиты и без нашего ребёнка. Больше нет смысла. Я сломана. Дважды сломана.

Приходит гинеколог. Тоже молодой мужчина. Смотрю на него сквозь пелену перед глазами.

— Как самочувствие?

Что за идиотский вопрос? По мне не видно, как мое самочувствие? Молчу. Не дождавшись ответа, продолжает деловым тоном:

— Ситуация такая. Из-за многочисленных травм органов малого таза вы потеряли ребенка, а также произошло внутреннее кровотечение, разрыв правого яичника и почти разрыв левого яичника. Хирургу все-таки удалось спасти левый яичник, но его репродуктивная функция близка к нулю.

— Что это значит? — хриплю севшим от слез голосом.

— К сожалению, нет шансов, что вы снова сможете забеременеть. Левый яичник очень сильно пострадал. Ну а правый яичник пришлось совсем удалить.

На меня только что легла ещё одна бетонная плита. Она раздавила меня окончательно. Каждый раз, когда я думаю, что хуже уже быть не может, становится ещё хуже.

— Понятно.

Гинеколог уходит, после него появляется невролог. После невролога травматолог. У меня перелом трех рёбер, вывих ноги и отморожены пальцы рук и ног. Врачи реально не могут договориться между собой, в какое отделение переводить меня из реанимации. Гинекологи, неврологи и травматологи футболят меня между собой. Никто не хочет брать такого тяжёлого пациента. В итоге через три дня решают перевести меня в гинекологию, поскольку была операция.

Меня помещают в палату на четверых. Из-за травм я не могу ходить, мне все подносит медсестра. Я не могу даже перевернуться на постели. Приходит первый посетитель. Следователь. Возбуждено уголовное дело по факту нанесения мне тяжжелых травм. От мужчины я узнаю, что меня нашел в сквере собачник, который вышел погулять со своим псом. Он вызвал скорую помощь.

Я рассказываю следователю абсолютно все. О том, что встречалась с известным футболистом, о том, что мне поступали угрозы от его фан-клуба, о том, что на меня напали трое парней лет тридцати. Полностью пересказываю все, о чем они при мне говорили. Мужчина записывает в блокнот, задает уточняющие вопросы.

— У вас есть конкретный подозреваемый в организации нападения на вас?

— Да, — ни секунды не сомневаюсь. — глава фан-клуба футболиста Никиты Свиридова. Ее зовут Юлия. Фамилию не знаю.

— У фан-клуба есть какой-нибудь сайт?

— У них группа во ВКонтакте. По-моему, она закрытая.

— Ничего, мы быстро ее откроем. Если ещё что-то вспомните, звоните, — кладёт на тумбочку у моей головы визитку. — И я к вам ещё приду.

— Что вы будете делать?

— Пробьём телефонные номера, с которых вам поступали угрозы. Найдём главу фан-клуба и допросим ее. Также допросим футболиста. Но его как свидетеля.

— Футболист уехал. Он в Германии.

— Ничего, мы найдём способ с ним поговорить.

Следователь уходит. Не представляю, как Никита отреагирует, когда узнает о произошедшем, о том, что я была беременна и потеряла ребёнка. Приедет? Ну или хотя бы позвонит мне? Хотя… Никита ведь не хочет детей. Чего ему расстраиваться?

«Я не вижу себя ни в качестве мужа, ни тем более отца»

Ко мне начинают приходить другие посетители. Первым делом родители. Мама в слезах, папа тоже. Отец договаривается, чтобы меня перевели в одноместную платную палату. Здесь мне и правда лучше. Никто не галдит над ухом. Родители нелицеприятно отзываются о Никите, по чему я делаю вывод, что наши семьи поругались. Моя мама и тетя Женя больше не лучшие подруги.