Время контакта

— Ну и что вам надо любимый дядюшка, зачем я вам понадобился на этот раз. Может быть, вы хотели, чтобы я подписал отказ от отцовского наследства в вашу пользу. Так вот — не дождетесь.

— Нет мне этого не надо, во всяком случае, пока. Мне достаточно будет, если ты просто проследуешь вместе со своей спутницей ко мне в офис, где мы спокойно поговорим…

— … ни за какие коврижки я с тобой дядя никуда не поеду.

— Что ж твое право, только тогда я не смогу тебе помочь, если против тебя выдвинут обвинения в похищении и, наверняка еще, и совращении дочери Великого сатрапа Адониса Брада. Ведь то длинноногое создание в гостиной зовут Анжела Брад, не так ли?

— Даже если и так, то, что из этого? Она сама захотела прокатиться на моей яхте.

— Не сомневаюсь, вот только если не ошибаюсь, ей 20 лет. По законам Тау-Кита она несовершеннолетняя. И то обстоятельство, что она согласилась сама, может и будет учтено не самым справедливым в Ойкумене судом Сатрапии, и он тебе скостит годок. Но на фоне того, что тебе дадут за киднэппинг и совращение Анжелы как минимум столько, сколько ей лет — годом больше или меньше — не имеет значения, даже если предположить, что тюрьмы Сатрапии — это самые комфортные места на свете. А с учетом политической ситуации дадут тебе значительно больше и Имперский суд, тебе еще добавит. Так что оставайся.

— Ладно, убедил, — Алекс вышел в гостиную и уже оттуда крикнул. — Ну пошли что ли!

Когда Дин вышел из яхты, Алекс и Анжела уже стояли у его машины, а верный Карл накидывал на их плечи теплые плащи и жестом приглашал в салон лимузина. Алекс проигнорировал предложения Карла сесть спиной к водительскому месту и вместе с Анжелой развалился на заднем диване, на любимом месте Дина. Анжела, в свою очередь, увидев, что Дин собирается сесть напротив них, демонстративно положила свои длинные ноги в кресло, напротив. Впрочем, Дин сделал вид, что не обратил на эту демонстрацию никакого внимания, он просто взял и аккуратно спустил ее ноги на пол.

Карл бережно закрыл дверь салона, занял место рядом с взявшим на себя обязанности водителя Фредом, включил перегородку между салоном и передними местами, и машина тронулась.

До тех пор, пока Карл у выезда с поля яхт-клуба снова не опустил перегородку и не поинтересовался у Дина дальнейшим маршрутом, ехали молча.

На вопрос Карла, Анжела так громко и резко потребовала остановить машину, что Фред невольно остановил машину, на что Карл не менее резко, но шепотом бросил: «поезжай дальше, Фредди».

— Останови, пожалуйста, Карл, — попросил Дин.

Фред снова остановил машину, Анжела, молча, вышла из машины и зачем-то направилась назад к терминалу яхт-клуба. Впрочем, в сам терминал Анжела заходить не стала, а подошла к марге сидящей радом, прямо на земле. Взгляд ее был угрюм, одна рука протянута — другая сжимала какой-то грязный сверток.

Анжела наклонилась к марге, что-то прошептала ей на ухо, потом чуть приоткрыла кулек, заглянула туда, и ее высокомерное и своенравное лицо избалованного ребенка вдруг стало беззащитно-нежным таким, каким бывает у любой женщины, когда она видит младенца.

— Господи да у нее там ребенок, понял Дин. Похоже, это понял и Алекс. Он подошел к Анжеле, наклонился к марге рядом с ней, что-то прошептал девушке на ухо, взял ее за плечи и повел к машине.

Дин тоже подошел к марге и спросил:

— Уважаемая, почему вы здесь с ребенком? Вам нужна помощь?

Марга вскинула голову, откинула растрепанные волосы со лба. На Дина уставились два горящих глаза:

— Никакая помощь мне от тебя не нужна, имперец, если хочешь, дай мне монету и это может быть зачтется тебе, когда придет время решать, как ты умрешь, — прошипела она.

— Но ведь вы и ваш ребенок постоянно на земле и на ветру. Не жалеете себя — пожалейте хотя бы ребенка.

— Ничего, пусть закаляется, может из него получиться хороший солдат! Ничего мне от тебя не надо! Дай мне монету и иди себе с миром. Пока, — уже тише прошептала марга и ее голова опустилась на грудь.

Когда они отъехали от ворот яхт-клуба и заняли верхний эшелон, Дин произнес:

— Карл, когда мы прибудем, свяжитесь, пожалуйста, с городскими органами опеки и скажите, что у яхт-клуба марга с младенцем просит милостыню. Пусть ей помогут.

— Я понял вас сэр, а куда мы едем?

— Сначала отвезем эту молодую особу в представительство Сатрапии, а потом мы с Алексом поедем в офис.

— Ни в какое представительство я с вами не поеду! Высадите меня здесь! — лицо Анжелы снова приобрело надменное выражение. — Оставьте в покое Вэл и Кира! Неужели не понятно, что им не нужны ваши имперские подачки. Сначала вы отнимаете все у людей, а потом думаете подачками отделаться. Нет, не выйдет! Остановите машину.

— Прежде чем я выполню вашу просьбу, не могли бы вы Анжела ответить на пару моих вопросов, — спросил Дин. — Кто это Вэл и Кир? Это марга с ребенком? — и второе, что я у нее отнял?

— Да это та марга, а отняли… Не вы конкретно…, но и вы, в том числе! Потому что вы тоже имперец, и вы имперцы отняли или отнимаете у той марги, у других, у нас — все: планеты, ресурсы, свободу, а взамен предлагаете комфортную клетку и думаете, что мы на это купимся. Не дождетесь. Ненавижу — остановите.

— А, как же Алекс? — Его вы тоже ненавидите? — Он ведь тоже имперец.

— Алекс хоть и имперец, но ему ваши имперские дела пофиг — думаю ему вообще все пофиг, поэтому он прикольный.

— В целом понятно, вот только, по-моему, свободу отобрать нельзя. Отдать можно, а отобрать нет! Но это, впрочем, не важно. Карл останови, — распорядился Дин.

Машина вильнула в сторону от потока и замерла на высоте 700 метров.

— Ну что ж мисс, вы просили остановить машину — я ОСТАНОВИЛ — выходите.

Анжела открыла дверь — посмотрела вниз:

— Вы прекрасно поняли, что я имела ввиду, чтобы вы посадили машину.

— Анжела я не знаю, что вы имели ввиду. У нас у столичных ИМПЕРЦЕВ принято говорить «опустите».

— Я не знаю, что принято, и как делают у вас, но вы то знаете, что у нас на Тау — Кита нет многоярусного движения. Только наземное.

— Мало ли что я знаю и понимаю. Я у себя дома и поступаю, как считаю нужным, потому что я знаю, что происходит кругом. А вам Анжела прежде, чем кого-то критиковать, не мешало понять, что делает тот, кого вы собрались критиковать. Впрочем, это тоже не важно. Я так понял, вы не хотите ни выходить, ни того чтобы я отправил маргу и ребенка в органы попечения.

— Да.

— Ну что ж, я могу вам это пообещать. При условии, что вы мне пообещаете мирно доехать до представительства, а потом и до вашего отца. Обещаете?

— Да пошла эта ваша марга вместе с вами куда подальше. Никуда я с вами не поеду! Тем более в представительство!

— И я с тобой дядя никуда не поеду! Опусти машину! — сказал Алекс.

— Вот Карл, — произнес Дин, — полюбуйся, какую верность принципам и обещаниям демонстрируют эти молодые люди. Один сначала заявил, что поедет со мной лишь бы не угодить в тюрьму, вторая горячо и страстно защищает права всех угнетенных жителей Пограничья, а потом с легкостью отдает одну из них да к тому же с младенцем на растерзание ужасных, по ее мнению, имперцев ради своего каприза. А еще кричат о несправедливости мира. Ну откуда ему быть справедливым?

Послушайте милая девушка, я буду с вами откровенен: я встретил вас по просьбе вашего отца. Он не хотел предавать ваш побег огласке. Поэтому попросил меня встретить вас и вернуть, что называется, в отчий дом. Как вы думаете почему?

— Потому что отец боится скандала, о котором будут трубить все сети Союза и Пограничья. Причем каждая будет трубить о своем: одни о мезальянсе, другие о коррупции. Ведь у вас с папой наверняка есть общие дела, и вы ведь боитесь, что станет известно о ваших делишках. Вот и бросились нас искать. Что разве не так? — запальчиво произнесла Анжела. — Поэтому вы, никогда не передадите меня в представительство силой, — добавила она уже тише и как показалось Дин, с надеждой.