Высота в милю

Я притягиваю ее рот к своему, крепко сжимаю ее бедра, проникая в нее вверх еще несколько раз, ее киска сжимается вокруг меня. Я кончаю, и мы вместе достигаем пика.

— Я люблю тебя, — напоминает она мне между тяжелыми вдохами, обвивает руками мою шею, губами приникает к моим.

Улыбка скользит по моим губам. Мне никогда никто не говорил таких слов раньше, но я никогда и не хотел, чтобы кто-то говорил их мне. Но со Стиви я бы не отказался слышать это каждый день до конца своей жизни.

Обхватываю ладонями ее затылок, прижимая к себе.

— Я тоже тебя люблю.

Мы молчим несколько мгновений, пока обоюдно приходим в себя после экстаза, и я не могу больше сдерживаться, когда спрашиваю:

— Ты подписала договор на аренду квартиры в Сиэтле?

— Зи, — смеется Стиви. — Ты все еще внутри меня.

— Я знаю, но сегодня мой первый день межсезонья, и я наконец-то могу общаться с представителями клубов, так что если ты собираешься быть в Сиэтле, мне нужно сделать несколько звонков и посмотреть, что я могу сделать.

Она медленно поднимается с моего члена, затем садится ко мне на колени, а я обнимаю ее.

— Я не подписала договор на квартиру, но у меня там есть работа.

— Это то место, где ты хочешь быть?

Она медленно гладит меня по щеке.

— Я хочу быть там, где ты. И могу найти работу где угодно. Даже если она мне не очень нравится. Самое главное, чтобы ты попал в команду.

— Я хочу, чтобы ты делала то, что тебе нравится.

Стиви пожимает плечами.

— Ты был прав. Я действительно не очень люблю летать, и пока у меня есть время поработать волонтером с собаками, я буду счастлива.

Оставляю поцелуй на ее лбу, задерживаясь на секунду.

— Будет странно, если в следующем сезоне ты не будешь со мной в дороге, — я слегка покачиваю ее в своих объятиях. — Но, по крайней мере, ты будешь у меня дома.

Она удовлетворенно вздыхает, кладя голову мне на плечо.

— Я серьезно, Стиви. Ты нужна мне дома. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.

Девушка смотрит на меня, нахмурив брови.

— Даже если мы здесь только на лето, я хочу, чтобы ты переехала ко мне. А когда уедем из Чикаго, я хочу жить вместе. Если не смогу взять тебя в дорогу в следующем сезоне, ты будешь нужна мне каждую секунду каждого дня, пока я дома.

К ее веснушчатым щекам приливает румянец, а на губах появляется возбужденная улыбка, которую она пытается подавить.

— Мне бы этого очень хотелось.

— Да? — спрашиваю я с некоторым недоверием.

Я ни с кем не жил со времен колледжа. И научился ценить свое собственное пространство. Впрочем, уже нет. Я не хочу ничего больше, чем быть притесненным присутствием Стиви.

— Да, — она приближает свой улыбающийся рот к моему.

Обхватив ладонями ее щеки, получаю доступ к ее рту, когда все набирает обороты, мое тело снова готовится ко второму раунду, но раздается звонок у двери, прерывая наш момент.

— Мистер Зандерс? — раздается в квартире голос моего швейцара. — К вам Скотт. Он говорит, что он менеджер команды.

Мы со Стиви смотрим друг на друга в замешательстве. Она быстро слезает с моих коленей, позволяя мне добраться до двери, где я нажимаю на кнопку, чтобы поговорить со швейцаром.

— Эм… — я колеблюсь, прежде чем оглянуться на мою обнаженную девушку на диване. Она быстро кивает, говоря мне, чтобы я позволил ему подняться. — Да, отправьте его наверх.

Стиви скрывается в моей комнате, пока я надеваю спортивные штаны и встречаю Скотта у входной двери.

— Извини, что так врываюсь, — он пожимает мою руку, прежде чем я приглашаю его войти. — Но ты не отвечал на звонки.

— Телефон сломался вчера после игры, — я хмурю брови в замешательстве. Мы виделись со Скоттом на параде всего пару часов назад. Он мог бы поговорить со мной тогда. — Все в порядке?

— Да, но я надеялся, что мы сможем поговорить.

Скотт смотрит на диван, ища место, куда бы присесть, прежде чем его взгляд падает на разбросанную по всей гостиной одежду.

— О, кажется, я не вовремя, — он смеется.

Я смотрю на него без всяких извинений.

— Ты заявился в тот день, когда я вернул свою девушку. Что ты ожидал найти?

— Туше.

Скотт садится за обеденный стол, а я достаю для нас пару бутылок газированной воды.

— Итак, что случилось?

— Ну, как ты знаешь, сезон закончился вчера. По закону теперь мы можем разговаривать с тобой, и планировали дать тебе пару дней, насладиться победой, но после того, как ты упомянул о переходе в Сиэтл по национальному телевидению, мы подумали, что не можем больше ждать.

— Чего ждать?

— Зандерс, ты был важной частью нашего клуба в течение последних семи сезонов, и нам нравится, что ты в «Чикаго». Я подумал, что самое меньшее, что ты мог бы сделать, это поговорить с нами и отклонить наше предложение, прежде чем подписывать контракт с кем-то еще.

— Скотт, я ждал продления контракта весь сезон. О чем ты говоришь?

— Мы сделали предложение еще в октябре. И ждали, что ты подпишешь контракт весь сезон, поэтому для нас было огромным шоком, когда ты заговорил об уходе из нашей команды перед камерами. Мы думали, что ты хотя бы сначала скажешь нам.

— Я не хотел уходить. Я весь год ожидал нового контракта от вас, ребята.

Скотт потрясенно откидывает голову назад.

— Это обсуждалось с момента нашей первой домашней игры. Твой агент постоянно возвращался к переговорам, говоря, что ты считаешь зарплату недостаточно высокой. К сожалению, мы не можем предложить повышение, а только текущую зарплату, но мы ограничены бюджетом. И не можем предложить больше.

Чертов Рич.

Я провожу руками по лицу в недоумении.

— Скотт. Я даже не видел контракта. Клянусь. Я бы подписал его в ту же секунду. Мне было плевать на деньги. Я просто хотел остаться здесь.

— Твой агент возвращался к нам ежемесячно, говоря, что ты все еще недоволен.

— Вот почему я его уволил. Жадный ублюдок. Он работал не на более высокую зарплату для меня, а просто хотел более высокие комиссионные для себя.

— Мы хотим, чтобы ты остался с нами. Всегда хотели. Это команда Мэддисона и твоя.

Так ли это? Мне хотелось бы в это верить, но этой командой всегда руководила подлинная личность Мэддисона и моя медийная персона. Не уверен, что этот город хочет, чтобы динамика изменилась.

— Я не знаю, Скотт. Я больше не хочу играть в ту историю, которая сложилась у нас с Мэддисоном с тех пор, как он приехал сюда. Я устал от этого. Я знаю, что это заполняет трибуны и все такое, но я больше так не могу. Я хочу, чтобы люди знали, что я — половина «Активных умов Чикаго». Хочу, чтобы люди любили меня таким, какой я есть, и не думаю, что это произойдет в Чикаго.

Скотт делает паузу, колеблясь.

— Ты был сегодня в сети?

— Телефон сломался.

Скотт достает свой собственный, быстро набирает на нем текст, прежде чем показать мне экран.

— Помимо того, что люди помешались на тебе и Стиви из-за того маленького признания в любви на национальном телевидении, чикагские фанаты сходят с ума, потому что ты сказал, что уезжаешь. Все хотят, чтобы ты был здесь, Зандерс. Я знаю, что те заголовки несколько недель назад были дерьмовыми, но они ничто по сравнению с тем количеством любви, которое люди изливают на тебя сегодня, — он протягивает свой телефон. — Посмотри.

Скотт прав. Сообщение за сообщением заполняют экран. Болельщики отчаянно желают, чтобы я играл в майке «Рэпторс» в следующем сезоне. Там также есть слова поддержки Стиви и меня, которые я не могу дождаться, чтобы показать ей позже, но что касается хоккея, нет ни одного комментария от местных болельщиков, желающих, чтобы я ушел.

Однако есть фанаты из других команд, которые комментируют, как сильно они хотели бы видеть меня в своем городе, в том числе бесчисленное множество фанатов из Сиэтла.

Несколько человек упоминают «Активные умы Чикаго», отмечая, что они не понимали, что я занимаю равное место с Мэддисоном. Есть фотографии моего отца и меня с парада. Комментарии о том, что Рози удочерили, плюс много сообщений о «Возрастных собаках Чикаго» с нашего сегодняшнего момента внутри.