Страница 13 из 15
Вот только Стак с сестрами всё время подтрунивали над моим видом и издевались, а у меня так и чесались кулаки, чтобы отдубасить Стака. Забить его мерзкую ухмылку ему глубоко в черепушку, но вспоминая слова Мастера Бадука о смирении, я лишь хмыкал и пропускал всё мимо себя. И это на много сильней злило Стака. Однажды он даже не совладал с собой, что ему никак не удаётся получить от меня никакой реакции, и накинулся на меня. А я легко стал уврачеваться, отчего он впал в иступляющую ярость, но угомонился, быстро получив леща от отца, когда тот увидел, как Стак пытается меня ударить. Но после этого, брат стал испытывать ко мне лютую ненависть, каждый день пытаясь настроить всех против меня, но я всегда был спокоен и с нисхождением смотрел на него, что бесило его пуще прежнего. В один день я даже застал, как он ругался с отцом по поводу того, что я ни черта не делаю, а получаю больше него, когда он и учиться в школе, и помогает отцу, и, вообще, весь такой хороший. И сам он никак не хотел слушать отца, что тот тогда говорил ему. А ведь Стак был старше меня на четыре года, а впал в настолько детское поведение, что порой ночами, когда я тайком отправлялся на встречу с Колле, пытался проследить за мной. Но я всегда запутывал следы и убегал от него, конечно, не подавая вида, что я в курсе о его слежке, и он всегда терялся в городе. А по утрам, когда он наконец возвращался домой после меня весь злой, а порой и побитый, так как не соображал, как добраться обратно домой, оказываясь каждый раз в новом районе города, он жаловался отцу на меня. Но тот каждый раз укоризненно и неверующе смотрел на него и лишь качал головой. Объяснения о том, что я скоро уеду на обучение военному делу, а старший сын останется, чтобы учиться легендарному мастерству отца, на Стака не действовали и это сильно огорчало отца.
И вот настал день, когда я должен был отправиться в Графство Тиз в Академию Ф.А.Ульголь. Ночь перед отбытием, что я провёл в гильдии с Колле была особенной. Она, немного попрактиковавшись со мной, внезапно повела меня по туннелям канализации. И привела в конце пути в огромный и просторный зал под землёй, что, на удивление, оказался чистым и сухим. И при входе в него, попросила снять мокрую обувь, чему последовала и сама. А ещё сняла с меня куртку и рубашку, оголив торс, и после мы вошли внутрь. Там, пройдя между толстых и высоких колон, что терялись во тьме высокого потолка, мы вышли на площадку с десятком фигур в балахонах разной высоты и комплекции, что стояли по кругу некой арены.
Колле сказала выходить мне на центр, что я и сделал, а сама она осталась за фигурами, сначала помаячив в бликах факелов, но после я потерял её из виду. Одна из фигур в балахонах, что была наверное самой маленькой, сделала шаг вперёд, скидывая с себя одеяние. И ко мне двинулась нагая девочка, примерно моего возраста. Движения её были прыгучими, но плавными, она явно готовилась к схватке. Но меня поразили её черные глаза, в её радужках было невозможно различить зрачков. Черные волосы были туго сплетены в хвост на затылке, а темно-золотистая кожа крепкого тела поблёскивала в свете огней факелов. Раздался слитный хор голосов на непонятном языке вокруг нас, как я тут же догадался, объявляя начало схватки. Из длинной фразы я лишь уловил одно слово, Анрия, и подумал, что это они подбадривают меня. Девочка в одно мгновение взвилась, набросившись на меня и обрушивая множество ударов. Но не один из них не смог достать меня, долгие годы уворачиваний от внезапных камней дали свои плоды. Моё тело двигалось на автомате, не позволяя не одному удару попасть по мне. Я находился в небольшом замешательстве, так как это было не совсем то, чему Колле готовила меня. А удары сменились попытками схватить меня, а я всё продолжал уворачиваться от любого движения. Зал наполнился гулом топота и ударов в ладоши, создав некий ритм, который начал нарастать. Моя оппонентка внешне оставалась спокойной, она замерла в нескольких шагах напротив меня и вперила свои глаза в мои. На её смазливом личике появилась мягкая улыбка, веки расслабились, и она выпрямилась, намереваясь поговорить со мной. Её глаза одобрительно посмотрели на меня. Они были чарующими. А в следующий момент, я даже не понял как, она обвила моё тело своим. Её движение были настолько стремительными, что она смазалась, превратившись в длинную змею, что обвила меня. Оказавшись у меня за спиной, она обхватила мою шею рукой и стала душить в сгибе локтя. И я разозлился на неё, но даже больше на себя, так как был обманут ею. Именно это вывело меня из ступора. Вряд ли бы ей удалось задушить меня, потому что я был и сильней, и закалённей в тренировках, но я стал действовать. Встав в стойку и присев, я нанёс ей сильный удар локтем в бок, затем вторым в другой, и перекинул её через себя, когда она ослабила хватку. Но она схватилась за мои кисти и не отцепилась, мой бросок не удался. Она, перевернувшись в воздухе, обхватила мой торс ногами, увлекая своей инерцией меня за собой, и мы вдвоём покатились кубарем. И вот тут она начала наносить по мне свои удары, а я начал отвечать ей короткими тычками. Мы долго, словно неумелая детвора, крутились на полу, вцепившись в друг друга. Если честно, это всё из-за её диковинного стиля боя. Он не был больше техничным, а напоминал уже собой бытовую драку. Вход шло всё. Она меня царапала и кусала, словно зверь какой. Но уличив момент, я врезал ей лбом прямиком в нос, отчего он сломался. Обильно брызнула кровь, а она отключилась.
Я наконец смог отцепиться от неё, откинувшись назад и сев на пятки, я вдруг увидел, что вокруг нас сомкнулось плотное кольцо из фигур. Они молча стояли прямо в упор к нам, возвышаясь надо мной. В этот раз их голоса стали раздаваться раздельно и по очереди, подхватывая и продолжая фразы друг за другом: “Закон гласит!”, “Победитель получает всё.”, “Она не справилась.”, “Проиграла.”, “Не смогла забрать твою жизнь.”, “А значит ты получаешь её.”, “Жизнь на Жизнь!”, “Но мы просим тебя сейчас.”, “Оставь её жизнь нам.”, “Возьми только часть.”, “Из того, что тебе полагается.”, “Только её тело.”, “На время.”, “Будешь её первым.”, “Возьми её чистую кровь.”, “Таков закон.”, “Взять что-то ты обязан.”, “И сможешь уйти живым.”, “И получишь ещё больше.”, “Наше признание.”. Фигуры замолчали, немного склонившись вперед, словно присматриваясь ко мне, и от чего кольцо над их головами стало уже. Девушка закашляла, приходя в себя, чем привлекла к себе моё внимание, и я посмотрел ей прямо в окровавленное лицо. Она неподвижно лежала, голова безвольно покоилась в расплывающейся под ней луже крови, а черные глаза выжидательно смотрели прямо мне в душу. Я почувствовал тычок в спину, что подтолкнул меня к девушке. Следующий был уже сильней и от него я припал на руки. Склонившиеся над нами фигуры укутали нас плотным куполом. Их бесконечный руки начали давить на моё тело, принуждая склониться. А я всё смотрел в бездонные, бесконечно черные глаза проигравшей.
На утро Колле спокойно отпустила меня, посоветовав, лишний раз не думать ни о чём, не о ней, не вспоминать о произошедшем. Да и у неё уже была замена мне. Это покоробило меня, но я, понимая, что я буду много лет в совершенно другой стороне королевства, решил последовать её совету, забыть обо всём. Да и совет Мастера Бадука о принятии момента и событий таковыми, какие они есть, тут был очень кстати. Принятие освобождает разум от ненужных мыслей, переживаний и мук, позволяя сосредоточиться о насущном и более важном. А отец также говорил, что сделанного, уже не воротишь. Так что я, приняв свою судьбу, провёл утро с родителями, и даже брат с сёстрами были рядом. Правда, они-то больше радовались моему отбытию.
Оставшийся час до прибытия повозки, я провёл на едине с отцом в его кабинете. Там он, заперев в комнату дверь, наконец показал мне тайник за картиной с ночью. Сдвинув картину и нажав пару мест на каменной стене, часть её раздвинулась, открыв небольшую пустоту. И, достав из неё фиолетовую сумку с большим узором герба, вышитым золотыми нитками, отец высыпал из неё с десяток серебряных монет и убрал сумку обратно в тайник. А я никогда не видел подобных монет, они были огромными, словно пластины, и сделаны они были уж точно не из серебра. На одной из сторон был изображен лицо человека, на противоположной гарцующий грифон. Отец, вручая их мне, пояснил, что они сделаны из платины, очень редкие монеты, и мне не стоит пока знать, откуда они, но я должен буду заплатить им в академии. Так что мне лучше их не терять по дороге до того места. А ещё мне стоит хорошенько прятать по дороге свои уши, но этот момент особо не пояснил. Просто попросил, чтобы я постарался. И погоняв меня с полчаса по материалу военных дисциплин и удовлетворившись моими знаниями, он сопроводил меня к повозке возле дома, что уже ждала меня.