Буду ведьмой

— Фиг вам! — крикнула я в ямку и, под дружные проклятия в свой адрес, гордо удалилась со двора.

Потом кое-что вспомнила и вернулась обратно к краю ямы.

— И этому вашему тёмному, как его там, а… вспомнила. Этому вашему Д`Орвилю передайте, что я о нем лучшего мнения была. Вот.

Вроде всё сказала. Ладно-ладно, понятно, что я лукавила, ведь прекрасно помню, как жениха зовут. Но очень уж хотелось ему показать, что я о нём и помнить не помню, и знать не знаю.

Тут надо, наверное, кое-что пояснить. Мы с моей компанией нечисти, конечно, ждали гостей, но совсем не рассчитывали, что они появятся так скоро. Честно признаться, никогда мне еще не было так страшно, потому что сейчас я была в ответе не только за себя и кота, но и за жизни моих друзей.

Да, я успела сдружиться со всеми ребятами, кстати говоря, ужасно милыми. А что такого-то? Если бы вы знали, как они помогали мне в делах по дому, то вряд ли бы удивились такой странной дружбе: в итоге всего за два дня мне починили кран (да-да, я в курсе, что я ведьма и сама могу), пришили оторвавшуюся петельку на шторе, замариновали грибы и огурцы, нажарили шашлыков во внутреннем дворе (пришлось накинуть невидимый купол от любопытных взглядов соседей), намыли до блеска окна и зеркала и поиграли с котиком. Да я за месяц бы все это не разобрала, потому что с магазином мне попросту некогда заниматься домашними делами.

Да и не люблю я все это, по правде говоря. В редкие минуты благодушия, с уборкой мне помогает кот, но в силу последних обстоятельств нам вообще не до этого было.

Ах, да… совсем забыла про Барсика вам рассказать. Я знаю, что мне сейчас никто не поверит, но… у нас произошло чудо. Нет, то что кот разучился разговаривать, это не чудо, конечно. Я о другом.

У моего фамильяра, у моего лысого от рождения котика, всего за одну ночь выросла шерсть. Да-да, вы не ослышались. У Барсика, первый раз в жизни, выросла длинная, густая, шелковистая рыжая шерсть. Если бы видели, сколько счастья плескалось в его глазах, то наверняка бы поняли мои слезы. слезы радости от того, что мой маленький, теперь уже пушистик, снова жив-здоров, красив и полон сил.

Уф… как же я его люблю… Одна беда, говорить совсем не может, только мяукает, жестами и мимикой показывая, что хочет в данный момент.

Но его выздоровлению радовалась не только я.

В конце-концов фамильяра так затискали и намяли, что он решил на время просто исчезнуть. Нет, ну я-то знаю, где он прячется, но только кот, стоя на задних лапах и сложив передние перед собой, умолял никому не рассказывать, поэтому я сохраню этот секрет в тайне.

В общем жили мы не тужили, кое-как умещаясь в моём, таком небольшом доме, как вдруг, в один из дней, услышали странный шум на улице и противный женский голос, усиленный громкоговорителем:

— Выходи, исчадие ада! Биться будем!

Чтэ?!

Ну я и вышла, чего мне, честной ведьме стесняться?

Первый, кого я увидела перед своей дверью, был никто иной, как сам граф Д`Орвиль собственной персоной.

Нет-нет, я не хотела ничего такого, правда-правда. Просто первой моей реакцией на графа было заклинание. Да-да, то самое, которое «малюсенькое землетрясение». Вы же наверняка помните, что самой моей сильной стороной является Сила Четырех Стихий? Ну вот оно мне прям всегда так пригождается, удивительно даже, как вовремя.

Вот и сидят они теперь там, граф, да человек пятнадцать нечиборцев, в яме, все грязные и в синяках от резкого падения, и грозятся мне всеми карами небесными и земными.

Да тьфу на них еще раз… Пусть скажут спасибо, что я не молнию швырнула, а то вовсе бы одни головешки сейчас возмущались.

А вот интересно, почему граф, предатель чертов, никак мне не помешал? И ведь это уже во второй раз? В своём доме-то он тогда имел надо мной власть. И рот мне заткнул, и ножками моими управлял. Почему интересно так?

Вэлимир Д`Орвиль

Вот не зря я идти не хотел, как одним местом чуял, что всё пойдёт не по плану.

Хотя кому я сейчас вру?!

Рассматривал ведь такой вариант, что той бестючкой Лихачёва окажется, да так оно и вышло. А я может вообще её просто увидеть хотел, вот… и что? Я может просто поговорить хотел, а она сразу кидаться на меня.

Ну что за вредность такая?

Сижу снова как дурак в сырой яме. Еще и компания дурацкая, и все главное на меня так подозрительно смотрят.

— Сделай же что-нибудь, ты ведь маг! — визжит Янка мне прямо в ухо.

И нечего так орать.

Смог бы — уже сделал бы…

Что вы говорите там с предателями у вас делают?

Ярослава

Ну и что, что жених?! Всё равно не выпущу. И не просите.

Так я и сказала коту, который умоляюще тыкал в Д`Орвиля лапой и крутил ею же у виска. Согласна, маг придурошный, но это пусть суд решает.

Пока ждали жандармов, я спрятала всю нечисть под пологом невидимости в собственном подвале, о наличии которого в принципе знать никто не мог. Но мало ли что… пусть лучше под куполом посидят, хоть и тратит он сил моих очень уж много.

В участок забрали всех, включая меня. Кота я на хозяйстве оставила. Рыжая на меня с кулаками бросилась, так её и вовсе, как главную зачинщицу и хулиганку пообещали на пятнадцать суток закрыть в клетке. Та сразу поутихла и только проклятьями сыпала. То на меня, то на бестолкового графа. Ну уж в этом я с ней как никто солидарна, ибо не понаслышке знаю, что от Вэла этого одни только гадости бывают.

Кстати, сам маг всё это время молчал. И когда доставали из ямы, и когда везли нас в одной машине в участок. И даже, когда рядом с ним на скамейке для нарушителей сидели, ожидая своей очереди на допрос. Граф на меня и не смотрел вовсе, только я плечом почувствовала вдруг, как его одолела дрожь. В сомнении посмотрела на женишка, плечи его мелко подрагивали.

— Эй, ты чего? Молчит.

Еще больше трясется.

— Слышь, да чего ты, а?

Спрашиваю, а в груди что-то ворочается, словно палочкой тыкают и ковыряют, да так беспокойно мне становится, тревожно и неприятно, что хочется бежать куда-нибудь без оглядки.

Да что же это такое, люди добрые?!

Вдруг дверь распахнулась и толстый бородуль пальцем поманил графа в кабинет. Я осталась сидеть одна-одинешенька, остальных увели кого куда.

Наконец позвали и меня, и я еще долго возмущалась, почему это меня вообще сюда привезли, ведь я воде как пострадавшая и зачем допрашиваю в последнюю очередь. На что это дяденька с усами засмущался весь и долго и путано извинялся, сказав, что жандармы все перепутали, попутав меня с нападавшей. А саму нападавшую выпустили сразу после допроса.

Нет, ну нормально, да?

В итоге мне пообещали, что бандитов, напавших на мой дом, будут судить, рыжую тоже, когда найдут, конечно. Если найдут. А мага и вовсе отпустили до выяснения всех обстоятельств.

— Это еще почему? — я кажется так возмутилась, что даже стены затрещали в кабинете.

Бородуль весь посинел от ужаса и даже заикаться начал. Ой, неужели я в гневе такая страшная?

— А в-в-в-вы… вы разве не видели?

— Что. Я. Должна. Была. Видеть?! — прошипела я, понемногу приходя в себя.

— Графу этому плохо прямо тут стало. Я его на служебной машине велел в больницу везти, походу дело серьезное.

— Что с ним? — я тут же забыла все наши с графом разногласия.

Сердце бешено забилось, и грозило вот-вот выпрыгнуть из груди. Да что со мной такое? Какое мне дело до этого нелепого мага?

— Я не врач. Но думаю, что-то с сердцем.

Я не стала больше терять время и бросилась вон из кабинета. Только бы успеть. Не знаю как и почему, но я вдруг отчетливо почувствовала, что Д`Орвиль может умереть в любую минуту. Нужно торопиться, потому что….

А почему кстати? Какое мне дело, умрет мой женишок, или выживет? Ведь умерев, он освободит меня, и одной заботой сразу станет меньше. Но почему тогда мне так важно, чтобы он выжил?

Глава 4

На улице я поймала карету и попросила отвезти меня в ближайшую больницу.