Страница 1 из 3
Татьяна Белова
Письма из апокалипсиса 2.0
1
Слышала уже вчерашний выпуск "Писем"? Что думаешь? Я, Игорь, кстати, знаешь, мы могли бы…
Привет, сегодня профессор Керимов уходит, уже слышала? Пройдёмся вместе до аудитории?
Игорь смотрел на Элизу. Она улыбалась, то и дело поглаживала рыжие кудри, пытаясь заправить непослушные пряди за ухо. У нее были очень тонкие запястья и веснушки на локтях, сегодня на ней была белая блузка, черная юбка до колен и туфли на невысоком каблуке.
Игорь попытался и не смог представить массивный скафандр на её миниатюрной фигуре.
Только и слышу – чужие прилетели истребить человечество, это из-за них землю поразили аномалии. А я думаю, всё как раз наоборот, они прилетели нас спасти и потому открыли червоточину. Учёные говорят что она ведёт в другую солнечную систему, где есть пригодная для жизни планета. Там есть вода, Элли! Вода, понимаешь? Это тебе не какая-нибудь бессмысленная миссия на Марс! Нас ждёт новый мир! Просто подумай, что тебя держит здесь? Холмики на земле? Мать всегда говорила, что своих мертвых мы носим с собой. А еще я уверен, они хотели бы, чтобы мы спаслись. Спасли человечество! Вот, даже профессор Керимов так думает, не зря же уходит!
Элиза встала, мечтательно улыбаясь каким-то своим мыслям, и начала складывать учебники в сумку.
Игорь смотрел, но подойти не решался.
Слишком высокий, он стеснялся своего роста и сутулился. За последние несколько лет ухудшилось зрение и он вынужден был носить очки. Врачи сказали, что он, возможно, даже ослепнет если не вмешаться. Предлагали операцию. Игорь родился уже после прилёта, в эпоху аномалии и мог рассчитывать на квоту, надо было собрать документы, но мама отказалась. Сказала, что вмешиваться в человеческую природу и изменять её, безбожно. Игорь не спорил. Кого волнует плохое зрение в мире, где перестали рождаться дети? Где каждый день умирали сотни тысяч людей? Мать считала, что это – кара божья и люди её заслужили.
Игорь не верил в бога и не верил в Марс. Да и сами учёные относились к плану колонизации красной планеты скептически. Технологии, конечно, шагнули вперёд, но не настолько как требовала полноценная колония на Марсе. Ни о каком терраформировании речь не шла. Их уровень – кротовые норы, спрятаться поглубже, укрыться от радиации и построить станцию с полным замкнутым циклом для жилой зоны, дальше гидропонные фермы и первые скудные урожаи, но главное золотые боксы, способные поглощатьу углекислый газ из атотмосферы и вырабатывать кислород. Но чтобы спасти человечество этого мало.
Вот и профессор Керимов не верил в Марс. Он говорил, что это плацебо, но оно необходимо человечеству. Пока люди верят и надеются, они будут работать во имя будущих поколений. Вера в будущее – это все, что они могли оставить после себя.
Но сам профессор веру похоже потерял и решил уйти. Он объявил об этом на прошлой неделе, когда заявку на переход уже одобрили, учёных всегда пропускали вне очереди.
С тех пор как прилетела сфера и открылась червоточина, через неё прошли уже тысяч людей, но еще никто не вернулся. И ни один зонд так и не передал информацию с той стороны.
Все знали, что это билет в один конец, но люди готовы были рискнуть, на ту сторону уходили целыми семьями.
Были и такие, кто одобрения не получил. Некоторые из них пытались незаконно пересечь границу А-сферной зоны и попадались в лапы роботов-гончих, кого-то даже успевали вытащить и вывезли, но большая часть гибла. Стоило поцарапаться или уколоться и чужеродная флора захватывала тело изнутри. Выживали единицы, если их успевали доставить в научный городок.
Сферград вырос стихийно, из маленького военного посёлка он за несколько лет превратился в огромный город, научный центр, куда съезжались ученые со всего мира. Получив работу внутри аномального периметра, можно было подать заявку на семейный переход или на список, из которого собирались исследовательские группы.
Элиза собрала свои вещи и пошла к выходу.
Игорь стоял как истукан и смотрел ей вслед. Осознание того, что вот сейчас она выйдет в эти двери и он больше никогда её не увидит обдало волной жара и Игорь побежал. Он еще успеет, догонит её на лестнице и позовёт на прощальную вечеринку в профессору Керимову. Тот уходил с помпой, устраивал аукцион, чтобы раздать вещи и проставлялся.
Не добежав до двери метров сто, Игорь споткнулся и упал, когда падал, смахнул сумкой стул, что стоял вверх ногами на столе, и тот рухнул на него. Игорь больно клюнул носом пол и застонал. Упал неудачно, разбил очки, и теперь почти ничего не видел. Текли секунды, он лежал и слушал стук каблуков по ступеням лестницы, шаги удалялись. Хлопнула дверь.
Игорь сбросил стул и перекатился на спину.
Из носа обильно текла кровь и Игорь в ужасе вспомнил, как умер Карл Викторович, биолог, что читал им лекцию в прошлом году. Он порезался о лист бумаги, пошёл в туалет, а там потерял сознание и истёк кровью. Никто даже понять ничего успел. Спецы сказали – кровь перестала сворачиваться.
Кто-то склонился над Игорем, помог встать, приложил к носу платок.
Кто-то, но не Элли.
– Эй, сынок, ты как? – это был Давид, старик – уборщик со своей тележкой, университетский призрак, от него громко пахло чистящими средствами и табаком. Давид испугался, что оставил воду на полу и теперь его выкинут отсюда, потому что Игорь нажалуется.
Игорь снял разбитые очки и покрутил в руках. И где ему теперь взять денег, чтобы заказать новые линзы?
– Ты точно цел? – спросил Давид и от его взволнованного голоса Игоря затошнило.
– Да в порядке я, пойду, все нормально. Извините.
Дверь маячила впереди темным пятном и Игорь шёл к ней, как канатоходец, балансируя над пропастью.
– Твои вещи, сынок! – закричал Давид ему вслед, но Игорь не оглянулся. Книги ему больше не нужны. Он толкнул дверь и спустился по лестнице, придерживаясь за стену, второй рукой он прижимал платок к носу. Мир разбился на множество осколков. Мир треснул везде, где только мог и трещины обнажили истину. После смерти матери он остался один, ему больше некого спасать с этой загнанной планеты, кроме себя. Он вышел во двор университетской библиотеки и оглянулся на массивное здание, с портика, под самой крышей на него смотрели плачущие ангелы с отбитыми крыльями и мысленно он пообещал им, что полетит.
2
– Игорь! Давыдов! Ты на седьмой? – кричал Остин по-русски. – Забери почту для Варгаса!
Механик бежал к нему от дальней стены ангара, где уже вторые сутки возился с вертушкой – вешал новое оборудование. За последний год австрал, как его называли за глаза, стал говорить по-русски очень хорошо и даже смеялся над их с Белебеем шутками. Остин Ньювер приехал в Сферград из солнечной австралии, единственного места, которое без всяких шуток звалось Эдемом. За последние пять лет ни одной зафиксированной смерти от аномалии. Все пытались попасть на неприветливый, засушливый континент, и тот, защищаясь от беженцев, оброс высоченными стенами. Парочка знакомых Игорю техников всерьёз рассматривала вариант продать почку или другой ненужный орган, чтобы попасть в австралию, а этот вот, загорелый любитель серфинга, взял и уехал.
Остин, наконец, добежал и протянул ему конверт. Игорь все еще не понимал, потому спросил:
– А что с дронами не так?
– Лабораторию закрыли, ты не слышал?
Вот так сходил на обед!
Игорь ткнул в ушной имп, запуская сканирование, но в эфире было тихо.
– Нашу лабораторию? – уточнил на всякий случай Игорь.
– Нашу, – ответил Остин. – Похоже, привезли новые образцы.