Мимолётный Роман

– Зачем так много? Сюда не только наши вещи влезут, но и хозяйскую мебель можно будет разобрать и вывезти.

– Ну нет, зачем нам продавленный диван, пусть сама на нём спит.

Тихо хмыкаю, а потом и вовсе громко смеюсь, правда, откуда-то в моём смехе берутся истерические нотки. Рома улыбается по-мальчишески шкодливо. Смех резко обрывается. Зависаю на его улыбку. Охренеть, какая красивуя. Настолько, что сердце пропускает удар, и взгляд не могу отвести, пока улыбка не пропадает. Только тогда поднимаю взгляд и смотрю в серые глаза. Кто сказал такую глупость, что серые глаза не бывают выразительными? В этих столько эмоций, особенно желания. Ничего ярче никогда в своей жизни не видела, словно звёзды на чистом ночном небе. В них можно вглядываться вечно. Они, так же как и звёзды, дарят покой и надежду.

Делаю шаг к Роме. Хочу быть ближе к нему. Хочу, чтобы заключил в объятия. В них нереально волшебно. Все проблемы сразу становятся глупыми и незначительными. Появляется уверенность, что справлюсь абсолютно со всем. А если с чем-то не справлюсь, то Рома поможет.

– Ма, вы где застряли?

Отрезвляет голос сына, резко оборачиваюсь. Трясу головой. Какие глупости. Не бывает такого в жизни, хотя Рома, конечно же, сильно мне помогает. Но даже он не сможет избавить меня от всех проблем. Зачем ему это?

– Идёмте, – говорит Рома, легонько подталкивая меня в сторону комнаты.

Втроём управляемся ещё быстрее. Дениска, так же, как и я, решает избавится от ненужных вещей. Рома с важным видом всё укладывает в коробки. И если я скидывала всё подряд, то он сортирует. Зимние вещи в одну коробку, книги в другую. Ещё и болтать успевает. Вечер проходит весело. Не помню, когда последний раз столько смеялась, да и Дениску тоже давно таким не видела.

Несколько часов слаженной работы, и я смотрю на коробки, что аккуратно стоят одна на другой, заполняя собой всё пространство в коридоре. Когда мы только с Дениской успели столько барахла накопить? Переезжали ведь с парой чемоданов. А это ещё сколько всего лишнего выкинули.

– Хорошо, что коробок с запасом взял, – признаю правоту Ромы.

– Их завтра утром заберём, машину уже вызвал. Сейчас берём сумки с одеждой и едем домой отдыхать.

Мы с Дениской забираем чемодан и сумку, а Рома подхватывает террариум с ящером. Жаль, его не получилось случайно забыть. Хотя нет. Хозяйке я даже этого гада бы на память не оставила.

Уже на улице сын с грустью смотрит на дом.

– Мне тут нравилось, ма.

– Мне тоже.

Это был наш маленький, не идеальный, но счастливый мирок, где мы были счастливы. До сегодняшнего дня. Когда один придурок с моей матерью решил поиграть в борцов за справедливость и всё вылилось в какое-то…

Ай, ладно, чего теперь об этом думать, только настроение себе портить.

В полной тишине доезжаем до уже знакомого подземного паркинга. Рома глушит машину и окидывает нас с сыном внимательным взглядом.

– От ваших лиц у меня ощущение, что я вас на убой привёз, – грустно усмехается, но тут же оптимистичнее добавляет, – пойдёмте. Скоро пиццу привезут.

А Рома знает, чем нас взбодрить, потому что мы с Денисом одновременно отмираем и спешим выбраться из машины.

– А с чем пицца?

– С зеленью. Ну там петрушка, укроп, сельдерей. Говорят, после шести есть вредно, вот я и забочусь о вас.

Он же шутит, да? Какая, к чёрту, пицца с сельдереем. Мне после такого дня надо мяса, и побольше. И пофиг, если это вредно, или разжирею. Но мясо я сегодня поем.

– Ма, он же шутит? – вторит моим мыслям сын, – кто портит пиццу овощами? Даже Бамблби предпочитает червяков салату.

– Да блин, Дениска!

– Это естественный процесс. – с серьёзным видом говорит Рома, Дениска подхватывает:

– Хочешь посмотреть, как мы его сегодня будем кормить?

И вот, пока я закипаю, эти двое невыносимых мужчин довольных собою переглядываются, смакуют подробности кормления ящера, пока лифт медленно поднимает нас наверх. Когда я не выдерживаю и кривлюсь, они смеются.

Спелись.

– Офигеть, мы тут жить будем?

Сын вертит головой, с интересом всё разглядывая. Даже разуться забыл.

– Дениска, обувь! Полы сам мыть будешь!

Сын кивает, но возвращаться не спешит. На самом деле я его понимаю, после всех тех тесных квартир, где мы жили, эта поражает своим простором, да и дизайном, чего уж скрывать. Хотя для статуса Ромы она, наверное, скромная.

– Пойдём, покажу твою комнату.

– А мама? Мама будет жить в твоей комнате?

– Нет, с чего ты взял? – с растерянностью смотрю на сына, а тот пожимает плечами, но отвечать не спешит.

– Ну-у, между вами явно же что-то есть. Я не маленький и не дурак.

Теряюсь ещё больше от ответа сына. Никогда не думала, что в моей жизни настанет время для таких разговоров.

– И как ты к этому относишься? – в голосе и взгляде Ромы напряжение, словно ему ответ не менее важен, чем мне.

Сын не спешит отвечать, пожимает плечами.

Для меня становиться выше моих сил ждать ответ. Поэтому решаю трусливо сбежать. 

– Мы шли в комнату.

– Нет. Подожди, – резко обрывает Рома. Останавливает меня одним взмахом руки и, пока я закипаю, готовая накинуться на него за этот жест, он снова обращается к моему сыну.

– Так как ты относишься к тому, что между мной и твоей мамой отношения?

– Я тебе говорил

Рома кивает:

– Но всё равно согласился приехать ко мне.

Денис безразлично пожимает плечами, отводит взгляд в сторону, но всё-таки отвечает.

– Мама стала чаще улыбаться. – и с такой теплотой смотрит на меня. – Может, ты и не так плох.

– Но ты не хочешь, чтобы она жила в моей комнате?

– Этого я не хочу, – встреваю в странный разговор.

Теперь Рома сверлит внимательным взглядом меня. Считывает весь мой страх, уязвимость перед ним. Но мой ответ принимает, едва заметно кивая.

– Пойдёмте, покажу ваши комнаты.

Его голос пропитан сожалением, но как он не понимает, что я не готова каждое утро просыпаться с ним. Мне страшно. Потому что это будет означать, что всё гораздо серьёзнее в наших отношениях. Я и так впускаю его в свою жизнь сильнее, чем планировала. И этот переезд ошибка. Понимаю, но всё равно не смогла отказаться. Поддалась. Так иногда хочется побыть слабой, а с Ромой это так легко.

Мы доходим до первой комнаты. Рома ставит террариум на стол.

– Располагайся.

Сын осматривается. Выглядывает в окно. А когда Рома уже почти выходит из комнаты отвечает:

– Я не против. Не против, чтобы мама жила с тобой. Только со свадьбой не спешите.

Не верю собственным ушам. Стою, словно громом поражённая, не в силах пошевелиться, в то время как Рома смеётся, а Дениска смущённо улыбается.

Вот и поговорили, кто в какой комнате жить будет.

– Дениска, ты о чём? – возмущаюсь. Какая одна комната? Какая свадьба?

Сын жмёт плечами.

– Ма, я уже успел смириться, что вы встречаетесь. Так что не парься, всё нормально.

Подмигивает Роме и закрывает дверь в свою комнату. Я же стою, то открывая, то закрывая рот, а буквы отказываются формироваться в слова.

– Ну что? Свободная комната или моя?

Рома заключает меня в объятия, в которых я постепенно начинаю приходить в себя. Может, сын и смирился, что мы встречаемся, а я нет. Мне нужно время, и снова с кем-то жить я не готова.

– Отдельная комната, – выношу вердикт.

Так я смогу думать, что мы просто соседи, иногда бегающие на свидания. Боже, да какие могут быть свидания? Дениска же сразу всё поймёт, хотя он и так всё знает. От всего происходящего голова идёт кругом, а в глазах начинает темнеть.

– Тш-ш-ш, малышка, посмотри на меня, – слышу обеспокоенный голос, как сквозь воду, под которую ухожу, – ну же, Златовласка, подними глазки.

Рома не выдерживает и сам указательным пальцем приподнимает голову, заглядывая мне в глаза.

– Выбрось всё из головы, – говорит строго. – Денис не против, чтобы ты была счастлива, не забывай об этом, ладно? А пока мы никуда не будем спешить, ты будешь жить в своей комнате, а я в своей.