Страница 35 из 41
Хотя мама Эльвиры свято уверена, что ее дочь уже беременна.
И с одной стороны, я могу понять ее тревогу и желание опекать дочерей. Современный мир жесток, многим девушкам в отношениях приходится испытать на себе прелести абьюза, а мама, как тигр, бросается наперерез каждому потенциальному мудаку – чтобы защитить родную кровиночку.
С другой стороны, не только Эльвира, но даже ее сестра Аделия – уже достаточно взрослые девочки, способные отвечать за себя и свои решения. Старшей – двадцать три, младшей – семнадцать. Одна заканчивает университет, другая – школу. Впереди у них – самостоятельная взрослая жизнь и огромный мир, который предстоит покорить. Конечно, они обе будут ошибаться время от времени, набивать шишки, но это их жизнь и их опыт – я в свои тридцать пять точно знаю, о чем говорю, я уже давно не мальчишка и потому не могу простить Надежде Игоревне такого отношения к дочерям.
Неудивительно, что я довольно быстро уговариваю Эльвиру жить со мной, и неудивительно, что Аделии я тоже предлагаю поселиться на моем участке, в гостевом доме. Я за многое благодарен этой девушке – а потому стараюсь заботиться, как старший брат, которого у нее нет.
Кажется, Аделия счастлива и благодарна. Она убегает собирать вещи для скорого переезда – а мы с Эльвирой наконец снова остаемся наедине друг с другом, и я предлагаю ей продолжить наш праздник.
Из трех предложенных мною вариантов девушка выбирает конную прогулку по весеннему лесу – и мы отправляемся на подмосковную конюшню, где я – довольно частый гость, потому что сам обожаю лошадей.
– Ого! – восхищается Эльвира, когда мы проходим на территорию конюшни. – Как тут много места… и как тут много лошадей!
– Пятнадцать, если точнее, – говорю с готовностью.
– О, так ты здесь часто бываешь?! – спрашивает она.
– Довольно-таки, – признаюсь с улыбкой, и в этот момент к нам выходит Максимилиан – владелец конюшни. Я знакомлю с ним Эльвиру, а потом объясняю Максу наш запрос, на что он сразу кивает:
– Отлично, можете взять Паштета и Кармин, они очень спокойные, а я поеду позади вас на Марусе.
– Какие интересные имена, – отмечает Эльвира. – Особенно Паштет.
– Это точно, – я киваю, и мы идем надевать налокотники и наколенники, чтобы уже через пять минут выехать верхом на лошадях в лес.
После конной прогулки мы ненадолго заезжаем домой, чтобы отдохнуть, принять душ и переодеться. Эльвира надевает то самое розовое платье с блестками, которое я урвал для нее тысяч за сорок – для меня это копейки, конечно, но она сама когда-то рассчитывала купить его в три раза дешевле, – а я выхожу к ней в черных джинсах и белоснежной рубашке. После мы отправляемся в мой любимый паназиатский ресторан, где я заказал столик.
– Ты делаешь для меня слишком много, – говорит Эльвира, когда мы заказываем еду из меню, и официант отходит от нас. – Особенно сегодня.
– Неправда, – я качаю головой и беру ее хрупкую ладонь в свою. – Мне хотелось бы, чтобы ты запомнила раз и навсегда, Эльвира: ты заслуживаешь всего самого лучшего. И у моей любимой женщины будет все самое лучшее. Ты и дети – мое главное богатство, мое сокровище, мое счастье.
– А ты – наше, – говорит она в ответ и целует меня в губы, а потом шепчет: – Знаешь, я думаю, я готова…
– Мм?! – не понимаю я и потому хмурюсь. – О чем это ты?!
– Я готова… к сексу, – поясняет Эльвира и краснеет.
– Ого!
– Хочу, чтобы сегодня ночью все случилось.
– Это ведь не потому, что Аделия потребовала меня не динамить?
– Нет, – она закатывает глаза. – Это потому, что я люблю тебя.
45 глава
– Я тоже люблю тебя… очень люблю… – преисполненный нежности, я протягиваю руку через столешницу и накрываю своей большой, сильной ладонью ее ладонь – маленькую и хрупкую…
Впрочем, кому, как не мне, отлично известно, что на самом деле эта девочка – просто кремень. Честно: я готов пройти с ней огонь, воду и медные трубы… и мы проходим – каждый день.
Но только не сегодня. Сегодня праздник, ее праздник, и мне совершенно не хочется, чтобы мы говорили и думали о плохом. Возможно, кому-то это покажется отвратительным и неправильным: моя дочь в детском доме, как я могу выбирать для своей девушки цветы, кататься с ней на лошадях по весеннему лесу и сидеть в ресторане?! Разве я не должен день и ночь, двадцать четыре часа в сутки заниматься тем, что поможет вернуть домой ребенка?!
Поначалу я тоже думал так. Не спал, не ел, перманентно ненавидел себя и разрывался между прокуратурой, органами опеки и частным детективом, чтобы иметь реальный голос посреди этой насквозь прогнившей, коррумпированной системы… Но все это привело лишь к тому, что я загнался эмоционально и физически, у меня поднялись температура и давление, и я чуть не потерял сознание на важном совещании.
Пришлось пересмотреть отношение к самому себе. Пришлось признать, что моей вины в том, что забрали Варю, совсем нет. Пришлось согласиться с тем, что я делаю все возможное – и даже больше. И дать себе немного свободы, сна, еды и возможности улыбаться – в том числе ради Вари.
Поэтому сегодня я не убиваюсь от горя – а наслаждаюсь вместе со своей любимой женщиной прекрасными моментами и праздничной атмосферой.
После ресторана мы возвращаемся домой. Няня Маша сообщает, что Богдан уже давно спит. Мы благодарим и отпускаем ее, а потом по-очереди заходим с Эльвирой в детскую комнату и целуем спящего мальчишку в лоб… Он ворочается во сне, а я заботливо укрываю его одеялом, осторожно прикрываю за собой дверь и иду в столовую, где меня уже ждет Эльвира.
– Тебе понравился сегодняшний день? – спрашиваю у нее, подходя вплотную и притягивая ее к себе за талию.
– Да, очень, – она смотрит мне в глаза и улыбается, обнимая руками за шею. – Еще ни один мужчина не делал мне таких подарков и не проводил со мной такое чудесное восьмое марта… Большое спасибо, любимый. Все было волшебно: цветы, лошади, ресторан… и платье, конечно! Особенно платье!
– Ты в нем просто прекрасна, – говорю я тихо и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в губы. Эльвира отвечает на мой поцелуй, и ее губы, такие нежные, такие чувственные, пылают…
Это сводит с ума. Это разжигает страсть. Это обещает жаркую ночь…
Наконец-то. Ведь я долго ждал этого.
Когда наш первый поцелуй заканчивается, я подхватываю Эльвиру на руки и несу в спальню, чтобы там опустить на постель и нависнуть над ней, целуя снова, скользя подрагивающими пальцами по блестящей поверхности ее платья и обнаженным ногам… Девушка обхватывает меня руками за шею, а ногами – за талию, и мы становимся ближе, чем когда-либо…
Всю ночь и весь следующий день мы проводим в объятиях друг друга. Эльвира забивает на университет – впервые, кстати! – я беру отгул на работе, Богдана мы поручаем заботам няни и просто не вылезаем из постели, занимаясь любовью, обнимаясь, целуясь, болтая обо всем на свете, пересматривая любимые фильмы и затем снова возвращаясь к любви…
Нам это очень нужно – пара дней отдыха перед предстоящими судами. Ведь ближайшее заседание уже тринадцатого марта – через четыре дня.
Когда этот день наступает, мы полны сил и готовы сражаться за Варю.
На повестке сегодняшнего дня – лишение Карины родительских прав. Это очень важный момент, ведь если суд отстранит нашу бывшую суррогатную мать от Вари – она не сможет больше претендовать на нее, и у Анатолия пропадет один из рычагов воздействия на меня.
Раньше я боялся, что если Карина заберет дочь, то банально не сможет заботиться о ней – да и не захочет, – а еще может увезти куда-то. Кроме того, для самой Вари это тоже будет гораздо более серьезный стресс. Одно дело – жить в детском доме, где есть профессиональные воспитатели и врачи, и думать, что это такой детский садик, из которого совсем скоро заберет папочка, и совсем другое – оказаться в чужом доме с чужой женщиной, которая к тому же совершенно не заинтересована в благополучии ребенка.