Страница 14 из 41
– Я не знала об этом, – поджимаю губы и искренне ужасаюсь: – То есть, по документам именно Карина – мать Варвары?!
– Да, – мужчина вздыхает. – В данный момент это именно так. Причем три с половиной года назад у нас уже были суды на эту тему, и дочь тогда оставили со мной, потому что я лучше обеспечен финансово и потому что ей лучше расти вместе со своим родным биологическим братом… Но все может измениться. Люди, которые стоят за Кариной, помогают ей встать на ноги и ищут лазейки, чтобы она могла вписать себя и в документы Богдана.
– Это ужасно, – говорю я. – Но это в любом случае не дает ей права похищать детей прямо у вас из-под носа. Это же вредно для их психики!
– Психика Богдана и Варвары совершенно не интересует Карину, ее интересуют только деньги. Но ход с похищением действительно был странным. Не знаю, кто и зачем его спланировал. Но не удивлюсь, если это дело замнут, а саму Карину выставят несчастной страдающей матерью.
– Лучше бы ее выставили невменяемой, – фыркаю я с презрением.
– Именно этого я и буду добиваться, – кивает Матвей Тихонович. – Но мои враги действительно сильны, они способны нанять лучших юристов в стране и дать взятку прокурору или проверяющему из органов опеки, который в любой момент может заявиться к нам домой и подделать отчет, написав, что детей бьют, что они психически нестабильны, несчастны и все такое…
– И кто поверит в этот бред?!
– Подкупленный прокурор, например, – хмыкает мужчина.
– Но… за что?! – не понимаю я. – Кто и зачем хочет лишить вас детей?!
– Это способ давления, – объясняет Матвей Тихонович. – Меня пытаются принудить к принятию решений, которые негативно скажутся на мне и на моем министерстве, зато принесут выгоду моим оппонентам. Это политика… очень грязная политика, Эльвира, – он вздыхает.
– И вы не можете никому пожаловаться?! – удивляюсь я. – Министру или даже президенту?! Ведь правда на вашей стороне!
– Правда – да, но не финансы.
– Простите, но… – я заминаюсь.
– Что? – улыбается Матвей Тихонович.
– Мне казалось, что вы очень богаты.
– Я действительно достаточно богат, – смеется он в ответ. – Но те люди богаче меня раз в пять.
– Неужели так бывает?! – офигеваю я.
– Бывает, особенно если заниматься бизнесом в обход всех законов.
– И что вы собираетесь делать?!
– Грядет новая волна судов, – говорит Матвей Тихонович. – Все, что я могу, – это отстаивать свою правду и беречь своих детей.
– А их мнение будут учитывать? Они ведь совсем не знают эту Карину. Как они смогут жить с ней, как она сможет о них заботиться?
– Их мнение будет учтено только по достижении десятилетнего возраста, – говорит мужчина. – И только после четырнадцати они смогут полноценно решать сами, с кем хотят жить. Но до этого еще очень долго…
– Их могут разделить?! – спрашиваю я. – Богдана оставить с вами, а Варвару отдать Карине?!
– Могут, – Матвей Тихонович кивает. – Но это будет еще страшнее, чем если их заберут вдвоем, ведь без близости и помощи старшего брата Варя будет чувствовать себя особенно плохо…
– Понимаю, – киваю я, совершенно забыв о том, что собиралась домой.
Эта история пронзает меня до глубины души. Мне страшно и больно от мысли, что детей могут забрать у родного отца просто потому, что он не угодил кому-то более сильному, властному и богатому в политических кругах.
– Такие дела, – хмыкает Матвей Тихонович.
– А вы… – я не решаюсь задать еще один вопрос, хотя он упрямо вертится у меня на языке.
– Что?
– Вы не думали просто оставить свою должность?! Уйти с поста заместителя министра, чтобы вас оставили в покое?!
– Это невозможно, – Матвей Тихонович качает головой.
– Почему?! – удивляюсь я, ведь в моей голове все складывается как нельзя лучше: он уходит с поста, становится неинтересен своим врагам, находит новую работу и спокойно воспитывает своих детей.
– Потому что тогда меня раздавят еще быстрее и жестче.
17 глава
Домой я возвращаюсь уже за полночь, уставшая, встревоженная событиями вечера и погруженная в свои мысли. Отец читает в интернете новости, Аделия болтает по зуму с подругами, а мама, которая давно приехала из театра, теперь смотрит на меня с явным беспокойством:
– Что случилось, Эльвира?!
– Все нормально, мам, – по привычке отмахиваюсь я от нее. Вообще-то, я очень люблю свою маму и доверяю ей с детских лет, но какой смысл рассказывать ей сейчас обо всем, что со мной случилось?! Она ведь опять решит, что я поощряю флирт занятого мужчины… И попробуй ей потом объясни, что Матвей Тихонович не только не занят, но еще и слишком несчастен сейчас для романтических отношений… Ему бы детей спасти, а потом уже – все остальное: любовь-морковь, свидания и флирт.
Но мама не готова так просто сдаться:
– Ты в последнее время стала очень странной. Вечно приходишь домой позднее обычного, уставшая, тревожная… Сегодня вообще нарушила семейную традицию – мне пришлось смотреть второе отделение балета в одиночестве! Куда ты убежала?! Что за человек, которому потребовалась вдруг твоя помощь?! Первое января! Люди отдыхают, проводят время с семьей, а ты что же… – в этот момент я снимаю с себя пуховик, и мама видит платье, данное мне Матвеем Тихоновичем: – О! Еще и платье новое! Ты меня пугаешь, Эльвира, правда… я очень переживаю. Где и с кем ты была?!
– На свое платье я пролила кофе, – отвечаю честно, хотя сил на разговоры действительно нет.
– И кто дал тебе это?!
– Человек, которому я помогала.
– Что за человек?!
– Он… мой клиент.
– Тот самый, что букет послал в благодарность?! – неожиданно встревает в разговор Аделия, и я киваю:
– Ага.
– И как ты ему помогала?! – сестренка смотрит на меня с любопытством.
– Если честно, то… – я качаю головой, понимая, что сейчас расскажу правду – и мама с Аделией просто не поверят. Но тем интересней. – Если честно, я помогала ему искать детей, которых похитила сумасшедшая суррогатная мать, за которой стоят влиятельные политики.
– Чего?! – спрашивает мама. – Это шутка такая?!
– Нет, это правда, – я вздыхаю и смотрю на сестру: в отличие от мамы, Аделия щурится и молчит. Значит, верит. Тогда я решаю, что поговорю именно с ней: в конце концов, держать все в себе просто невозможно. Необходимо поделиться с кем-то, кому доверяешь. Но мама слишком нервная и экспрессивная, а вот сестра – то, что нужно.
Когда родители ложатся спать, я пробираюсь в спальню к Аделии и рассказываю ей все как есть: от начала до конца. Про выступление в элитном поселке и знакомство с заместителем министра и его детьми, про вторую встречу на следующий день, конструкторы и найденных на улице котят, а потом – и про вчерашний поход в театр, который закончился настоящей погоней… Аделия слушает меня внимательно и верит во все, что я рассказываю, а потом качает головой и говорит:
– Это какая-то остросюжетная драма!
– Ага, – хмыкаю я мрачно.
– И что ты собираешься теперь делать?!
– Ничего, – пожимаю плечами. – Что я могу?! Разве что буду поддерживать связь с ним и его детьми, я к ним очень привязалась…
– А тебе… тебе нравится этот Матвей Тихонович? – спрашивает сестра.
– В смысле?! – я невольно краснею.
– Ну, как мужчина.
– Аделия! – шикаю я на нее грозно, а сама думаю: и правда, нравится ли мне Матвей Тихонович как мужчина?! С того момента, как я увидела его в первый раз в большом дверном проеме его особняка и он протянул мне руку, приглашая войти в теплый дом, не было ни минуты, чтобы я не думала о нем… Вот только мне казалось, что это нормально: думать про своего клиента, приятного собеседника, человека, чьи проблемы вдруг открылись тебе… Но думала ли я о нем как о мужчине?! Вспоминала ли его глаза, и растрепанные волосы, и теплые ладони, и бархатистый голос, и запах дорогого парфюма, которым он пользуется?! Черт… Неужели?! Я попала…