Ферма механических тел

Задним числом с помощью связей Барти оформили свидетельство о браке, заграничные паспорта и трудовые визы.

Мэю, учитывая его заслуги, как инквизитора, предложили должность инспектора Отдела расследований экстрасенсорных преступлений Департамента полиции Аркана. Я хотела было вякнуть, что ему нужна работа поскучнее, потому что развлечений ему и на войне хватило, но вовремя заткнулась. На самом деле он до сих пор живет на войне. Иначе, вернувшись с Третьей опиумной, не стал бы идейным лидером оппозиции. Поэтому ему просто жизненно необходима работа, предполагающая высокую премию за риск.

Меня же официально устроили, как ассистента мастера Дедерика, благодаря чему я теперь могу получать семипроцентный доход от продаж протезов и имплантов, к конструированию или созданию которых имею отношение. Прибавить к этому процент с патента на автоматон и тетраграмматон, и, думаю, родители могли бы мною гордиться. Я выбилась-таки из дерьма в люди.

После оформления трудовых виз мы встали в очередь на получение паспортов граждан Контремской конфедерации. Вообще-то, гражданство можно получить только после пятилетнего проживания в стране, поручительства двух граждан и сдачи экзамена на знание контремского языка, истории и государственных институтов конфедерации.

Но для нас эту процедуру в части времени проживания в стране сократили до полугода. За экзамен со своей гномьей памятью я не переживала, институты вызубрю, историю помню еще с уроков в приюте, а язык и вовсе является диалектом моего родного, ведь меняется только произношение. Доверенных поручителей пообещал подобрать мессер Джарвис. Сам он подставляться не пожелал. Вполне резонно, учитывая наш статус изменников родины.

Потом мы изматывающе-муторно открывали счета в гномьем банке. Текущие счета, счета по вкладам и депозитам, кредитные счета, на которые банкиры подсаживали всех конфедератов, как на эльфийскую дурь. Расчетные и номинальные счета для «ДедерикКо» и даже какие-то счета эскроу, назначения которых я вообще не поняла.

В какой-то момент оказалось, что возвращаться в отель, где нет ничего милого сердцу, мне претит. Такая вот я капризная дама. С моей жизнью никогда нельзя быть уверенной в завтрашнем дне. А потому я приучила себя по максимуму наслаждаться выпадающими шансами лучшей жизни.

Мэй, как выяснилось, на оси вертел антураж, главное, чтоб я была рядом. Я от такого заявления растроганно захлюпала носом и в порыве страсти потащила мужа в риэлторскую контору. Где выяснилось, что популярная нынче отделка апартаментов в пастельных тонах с мебелью неоклассического стиля нам с Мэем решительно не нравится. Уж больно фальшивая, нарочито-неброская, призванная лицемерно скрыть шестизначные доходы владельцев. В этом все конфедераты.

Ну, а мы люди простые. Мэй провинциал, а я так и вовсе на четверть гномка. Мы любим громоздкий викторианский модерн и дорогие излишества. Периферия, да. Зато честная. Поэтому дом мы выбрали в старом районе Аркана, где дизайн помещений сохранился еще с войны за независимость.

Колониальный стиль, конечно, не предполагает стрельчатые витражи и кирпичные стены, по которым у меня была отчаянная ностальгия, но сложные изгибы мебели и обилие бархата тут присутствуют. Мою безвкусную натуру это удовлетворило, а избавиться от ностальгии я могла и на фабрике, пожалованной деду, где индустриальный стиль ничем не отличался от аналогичного имперского.

Дом. Собственный дом. Непривычное, давно забытое слово, похороненное вместе с родителями. Воскрешенное Мэем, как и я сама. На его покупку ушло почти все вознаграждение, подаренное нам металлургическим магнатом, но я не жалела. Живя на дне, слишком часто теряешь все и начинаешь с нуля, поэтому быстро отвыкаешь привязываться к чему бы то ни было и чахнуть над богатством.

Однако потратить все свои сбережения на капризы, а потом остаться с голой задницей такой же клинический идиотизм, как и откладывание денег «под матрас». Поэтому, оценив стоимость достойного уровня жизни, я решила всерьез озаботиться восстановлением монетизации своей основной профессии. А заодно и реализовать давнюю мечту. Осталось лишь получить лицензию хирурга-механика и открыть собственную клинику.

Поставщиком оборудования и механических протезов и имплантов, разумеется, будет выступать «Дедерик Инк.». О поставке анестетиков можно заключить договор с любой аптекой или даже фармацевтической компанией.

Чтобы сдать полагающиеся врачу экзамены, здесь, в отличие от империи, не обязательно было шесть лет просиживать в университетах, достаточно было просто прийти на соответствующий экзамен. Что мне нравится в контремской системе, так это умение ценить человеческие ресурсы не за бумажки об окончании образования, а за талант и навыки. Что мне не нравится, так это то, что все бумажки здесь можно просто купить.

Конечно, я морализмом и принципиальностью не страдаю и не собираюсь упускать такой шанс получить справку о психическом здоровье, не излечиваясь от садизма, без которого вряд ли смогу оперировать. Но на мой взгляд с этим своим девизом «все можно продать, всех можно купить» они здорово приближают появление второго Джека Потрошителя. Ну да не моя проблема.

После оформления медицинской страховки мы зарегистрировались в Центре учета людей с экстрасенсорными способностями, купили мне очки-«стрекозы» с желтыми линзами, отсекающими астральное излучение, и серебряную заколку-сигилу. Я доверяю силе браслетов Теша, но в моем случае лишняя защита от одержимости никогда не помешает.

Потом еще подтвердили наши водительские права и присмотрели новую модель «Стэнли Стимера», напоказ из-за нее поругавшись, хотя в этом вопросе Мэй безоговорочно доверился моему выбору. И даже побывали на приеме у мэра, где я с приятным изумлением обнаружила, что больше не чувствую себя неловко на подобных сборищах.

То ли после Ллос, в плену у которой я в полной мере осознала свою бесправность и беспомощность, меня теперь какими-то там акулами бизнеса не напугать. То ли после причастности к созданию автоматона и паре недель жизни в роскоши я достаточно свыклась с титулом наследницы клана Дедерик, чтобы приравнять себя к обладателям крокодиловых сапог. То ли контремская элита просто ничем не отчается от того контингента, с которым я привыкла работать в подполье.

Как бы то ни было, но на приеме мне даже удалось отдохнуть от бюрократической волокиты. Отчасти за счет танцев до упаду, отчасти благодаря завуалированному скандалу с какими-то девицами из «золотой» молодежи. В Контреме взаимные гавканья, завернутые в фантик вежливой патетики, являются чуть ли не признаком хорошего тона. Так что я со своим богатым опытом общения с проститутками и бандитами чувствовала себя здесь в своей стихии.

А вот к Мэю не лезли и с безобидными шпильками. Новость о его способности вышвыривать эндоплазму в астрал быстро стала самой обсуждаемой в кулуарах. Поэтому оскорблять его даже «в шутку» не рисковали. Мэя, судя по безмятежной, слегка ироничной улыбке, такое положение дел весьма устраивало.

Кажется, у нас вполне получилось создать образ типичных имперских эмигрантов, вырвавшихся из «загнивающей» родины и дорвавшихся до благ «прогрессивной» страны. От него зависел успех мероприятия по отстаиванию автоматона.

Если в империи мы делали все, чтобы робот с призраком внутри не оказался ни в чьем единоличном пользовании, то почему здесь должны прекращать? Я не хочу однажды прочитать в газетах, например, что лидер «Калаверы» уничтожен автоматоном, поставленным в Анталаморию фирмой «ДедерикКо». А, чтобы этого не произошло, мы должны обладать властью влиять на решения, принимаемые руководством компании.

Я в этих шпионских играх ничего не смыслю, поэтому составление плана действий доверила мужчинам. Дед в курсе процесса управления промышленным предприятием, Мэй, учитывая инквизиторский опыт, с легкостью оперирует законами, а Барти знает слабости в менталитете конфедератов. Мне остается только сыграть свою роль капризной овцы, для чего даже притворяться особо не надо.