Страница 4 из 74
— А они действительно ослабли? — в серых глазах мелькнуло порочное любопытство, острые клыки хищно оскалились.
Ни извинений за его выходку полгода назад с попыткой заставить меня поучаствовать в его экспериментах по изучению одержимости. Ни вопросов о том, как я жила все это время. Я его волную лишь тогда, когда усиливается моя связь с мертвыми. Что и требовалось доказать, как говорится.
Я закатила глаза и кивнула, попутно отбирая так и не врученные мне орхидеи. Душевности подарку не хватает, но вкус у дроу безупречный. Хотя аромат экзотических цветов всегда казался мне излишне приторным. Мне по душе подсолнухи.
Он шагнул в клинику, как к себе домой. Только в отличие от констебля Сьюзена в его движениях не было нарочитости. Потому что барон Суббота был настоящим хозяином квартала Красных фонарей.
Мимоходом он скинул пиджак и цилиндр на изгвазданное кресло, не побрезговал остатками вчерашнего ужина, которые я так и не доела, поддернул брюки и присел на корточки перед начертанными на стенах сигилами. Я, привычная к его раздражающему самоуправству, поставила цветы в высокую тонкую вазу, спаянную собственноручно из подручных материалов после знакомства с ним. Раньше мне никто цветов не дарил.
Стянула с себя рабочий комбинезон и мехаскелет, оставшись в полосатых коричнево-бежевых брюках и серой мужской рубашке. Глянула в мутное зеркало, которое некогда притащила мне Шпилька, поправила короткие рыжие кудри, вечно вьющиеся мелким бесом от влажности, и присела на пол рядом с Тешем.
Белые татуировки на серой коже жилистых рук, рассыпавшиеся по пурпурному жилету белые волосы… на него даже смотреть больно, сердце щемит от нечеловеческой красоты. Как и от осознания, что я для него всего лишь очередной актив.
Хунган мелом и углем подновил линии печатей по периметру клиники, защищающих меня от визитов призраков. Прикрыл глаза, грациозно помахал тростью и прошептал пару неразборчивых фраз. Одной проблемой меньше.
— Спасибо.
— Ты же знаешь, Генри, для тебя всегда пожалуйста, — проворковал Теш, садясь спиной к стене и притягивая меня к себе. Я не сопротивлялась, ведь все-таки соскучилась.
На самом деле, если бы барон Суббота не был единственным, кто способен спасти меня от одержимости, я бы не позволила нашим отношениям зайти так далеко. Я ведь не безмозглая, и понимаю, к чему может привести заинтересованность во мне гангстера. Пока ему выгодно позволять мне работать с враждующими между собой криминальными личностями, сохраняя нейтралитет. Но вдруг ему однажды надоест делиться мной с конкурентами, и он решит, что пора меня приобрести в личное пользование?
А с мафией ведь какая проблема: войти в «семью» легко, а выйти почти нереально. Так что приватизироваться я не желаю. Такая вот я капризная дама. И на оси я вертела факт, что, живя на дне, долго сохранять ничейную сторону гангстеры никому не позволяют. Впрочем, вряд ли Теш рискнет нарываться на конфронтацию со своими конкурентами из-за обладания мехадоком. Он ведь знает, что свою эмпатию я люто ненавижу и пользоваться ею в угоду ему не собираюсь. А больше я ему ни на что и не сдалась, как это ни горько.
Изящная ладонь с острыми когтями вдруг легла на мое бедро, похотливо сжав. Я слабо застонала, чувствуя, что вся моя выдержка плавится, как металл в печи. По чуть пухлым губам дроу поползла тщеславная ухмылка. Скотина, знает же, что из-за своей способности считывать душу при прикосновении к человеку, я эти полгода никого к себе не подпускала. В отличие от него, меняющего любовниц раз в неделю. Я уж молчу про шлюх.
Но на все обиды на эту сволочь пришлось плюнуть, когда одним рывком он усадил меня к себе на колени. Я безвольно распласталась по литым мышцам груди Теша, как всегда, становясь игрушкой в его руках.
Горячие ладони сместились с моей талии вниз, притискивая теснее, давая почувствовать его желание. Я зарылась пальцами в шелк белых волос, склоняясь над нечеловечески совершенным лицом. Теш подался вперед, больно кусая мои губы.
Мои способности активировались тут же. Душа потянулась к его душе, но, ощутив лишь безучастность, успокоилась. Шутка ли, что единственный, к кому я могу прикасаться, не опасаясь свихнуться под натиском чужих чувств, это тот, кто чувствовать вообще не умеет.
Он положил мои ладони на пуговицы его жилета, и я послушно принялась их расстегивать, обнажая гладкую темно-серую кожу. Его пальцы лениво заползли мне под рубашку, царапая когтями грудь. Я гнулась под его прикосновениями, как сталь дурного качества. Он сквозь полуприкрытые белые ресницы алчно ловил бесовским взглядом каждый мой жест, кусая в шею.
Грохот за дверью заставил меня дернуться, как от бомбежки, оторваться от расстегивания ремня Теша и осоловело глянуть на выход. Дроу вцепился пальцами мне в подбородок, требовательно возвращая к себе.
— Не останавливайся, — выдохнул он мне в губы приказ и в свою очередь потянулся к застежке моих брюк.
— Подожди, — севшим голосом взмолилась я, не в силах остановить Теша, принявшегося кусать мою грудь. — Я должна открыть. Вдруг кто-то помрет у меня под дверью!
Зря я это сказала. Такого извращенца, как Теш, подобное только заводит, а не приводит в чувство. Я мученически взвыла, когда его когти преодолели ткань брюк, нырнув внутрь, и резко вскочила. Я должна открыть дверь! Вдруг это Барти?
Но Теш тягуче поднялся следом, поймав меня за волосы. Я вскрикнула, когда он грубо толкнул меня животом на стол, и поняла, что пора спасаться. Хунгана периодически клинит, и он пытается поиметь меня, как это полагается по их жестокой вере вуду. Но уж извините, я в ритуальные шлюхи не нанималась!
Такой вот я человек-противоположность. Любоваться чужой болью — всегда пожалуйста, а испытывать ее сама — ни в коем случае. Двинув ему локтями под дых, я скинула его с себя, замахнулась разводным ключом и испуганно рявкнула:
— Приди в себя, психопат!
Убедившись, что взгляд серых глаз становится осмысленным, я опустила импровизированное оружие, поддернула брюки и кинулась к двери. Что за безумный день сегодня, все дружно решили сойти с ума в мой единственный выходной в году? Распахнув металлическую створку, я взвизгнула и оказалась погребена под чьей-то неподъемной тушей. В нос забился запах пороха и едва заметный аромат крепкого конфедератского кофе.
— Да чтоб тебя отцентрифужило! — в сердцах пожелала я бессознательному типу, спихивая его голову со своей груди. Обернулась на поправляющего одежду дроу и, досадуя на его недогадливость, повелительно рявкнула. — Теш, поршень тебе в выхлоп, помоги мне!
Он высокомерно заломил белую бровь, но, привычный в своей стране к матриархату, подчинился. Совместными усилиями нам удалось уложить пациента в наркозное кресло. Я бегло осмотрела непримечательный серый мундир, фуражку и механические пальцы левой руки незнакомца. На первый взгляд никаких повреждений, которые могли бы вызвать потерю сознания.
— Оставь нас, — через плечо велела я Тешу, закатывая рукава рубашки.
— Ты его знаешь? — поинтересовался Теш, чересчур пристально разглядывая гостя. Я встала между ними, перекрывая обзор. Анонимность пациентов прежде всего, ага.
— А ты вдруг решил позаботиться обо мне? — саркастично огрызнулась я, потирая живот. Место ушиба болело все сильнее.
— Ты ценный экземпляр, — как ни в чем ни бывало пожал плечами Теш.
А я даже не обиделась, лишь в который раз подтвердила свой диагноз. Только идиотка может думать, что за нашими отношениями скрывается нечто большее, чем больная тяга психопата к коллекционным игрушкам.
— Генри, — он приблизился и, не обращая внимания на вялые попытки сопротивления, укусил мою нижнюю губу. — Мы не закончили. Я заглажу свою вину, обещаю.
Прозвучало двусмысленно и оттого соблазнительно. Я фыркнула, выпуская пар, и примирительно кивнула.
— А я обещаю не брать на встречу разводной ключ.
Только когда за хунганом закрылась дверь, я вспомнила, что встретиться в скором времени у нас вряд ли получится. Мне же на дно залечь придется. Поджав губы, вернулась к пациенту. И первым делом избавила его от револьвера в набедренной кобуре, в котором по переломной раме опознала «Уэбли», состоящий на вооружении армии Анталамории с начала двадцатого века. В нем, кстати, не хватало трех пуль. Я покосилась на раковину, куда скидывала снаряды, выцарапанные из Барти, и пригляделась к пациенту внимательнее.