Страница 27 из 74
Закончилось тогда все предсказуемо. Имплант закоротил и взорвался прямо в черепушке самопровозглашенного охотника за привидениями. А подполье вскоре недосчиталось одного нелицензированного мехадока, на которого вышла тайная полиция.
Мастер Дедерик присоединился к нам на середине разбора чертежа. Выслушал мои сомнения в целесообразности установки пировидикона-импланта и пояснил, что распространены они в основном у бадави. Вольные народы, кочующие по пустыне, не в состоянии обеспечить сохранность дорогущих импортных приборов. Поэтому для надежности их просто вживляют.
После разбора чертежа разговор плавно свернул на очередной набег оркской Орды на бадави. Пустынная территория, бедная на ресурсы, степнякам без надобности, а вот на рабов и подопытных для бокоров и каплат спрос никогда не падает. Близнецы подключились к обсуждению, с нескрываемым наслаждением понося враждебно настроенную ко всем соседям расу. Дроу ненавидят орков еще и на почве религии. Жрецы вуду не признают колдунов, считая, что те оскорбляют духов-лоа использованием кукол вуду.
Вскоре братья с мастером Дедериком, продолжая яростно спорить о политике, уселись за вист. Мимо нас с Винсентом к окну прошли припозднившиеся Ли Мэй с Евангелин. Я с недоверчивым удивлением проследила за ладошкой в сетчатой бежевой митенке, как бы невзначай отряхнувшей с рубашки мужчины несуществующие пылинки. Жест получился столь естественным и домашним, что мне даже стало неловко подглядывать.
Теперь ясно, почему Хелстрем делится с этой дамочкой своими впечатлениями о первых встречных девицах. Они очень близки. Наверно, зря я переживала, что стала ему небезразлична. Ну и славно, одной проблемой меньше.
— Свидетели требуют результатов, Ли, — донесся до меня ее веский мелодичный голос. — Нам нужны последние разработки Бюро. Без них мы так и будем топтаться на месте.
Я заинтересованно прислушалась. Какие такие «свидетели»?
— Слишком рискованно, — рассеянно откликнулся инквизитор. — В Церкви агентов тайной полиции не меньше, чем в парламенте. Несанкционированная связь с высшими светлыми духами — это преступление. На костре не сожгут, но сенсоры заблокируют. А ты знаешь, чем это грозит всем сильным экстрасенсам.
Чем-то дерьмовым, судя по его замогильной интонации. Эх, а я уже губу раскатала на блокировку своих способностей. Но о чем они говорят? Неужели снова готовятся красть секретные сведения?
— Школа эзотерики освящена! Для провидения ангела это хотя бы не является препятствием, в отличие от предсказаний демона, иначе мы запросто привлекли бы гоэта[3]. Или ты знаешь другой способ узнать местоположение сейфа?
[3] Гоэт — заклинатель демонов (наука о демонах — гоэтия).
У меня нехорошо засосало под ложечкой. Я случайно встретилась с чернильными глазами. Инквизитор мазнул стеклянным взглядом по перчаткам на моих руках, заставив мое сердце пропустить удар, и беспечно пожал плечами.
— Нет. Другого способа я не знаю.
Знает. Спорю на свой мехаскелет, что он уже догадался о моей силе. Просто не хочет рисковать мной. Очень трогательно, но совершенно напрасно. Я ведь решила, что любой ценой помогу созданию автоматона. Ради себя, Барти, Теша и всех, против кого Анталамория будет использовать роботов, как оружие. Я и так уже по уши в дерьме оппозиции, а сдавать назад не в моих правилах.
Дождавшись окончания почти семейной ссоры, я проводила взглядом удаляющуюся раздосадованную теургиню. Или теургессу. Какой вообще феминитив от «теурга»? Подойдя к Ли Мэю, настороженно переспросила:
— С каких это пор Церковь требует результатов от Лиги антиимпериалистов? Разве она не поддерживает монархию?
Инквизитор бросил в сторону ушедшей Евангелин тяжелый взгляд, который я не сумела расшифровать. Глотнул коньяк и неспешно раскурил сигарету, вонь которой отчего-то перестала вызывать у меня тошноту.
— Не вся. Свидетели Еноха уже давно мечтают отделиться от нее, но для этого им нужно весомое преимущество в открытом противостоянии. Автоматон на эту роль вполне подходит, поэтому культисты начали финансировать Лигу.
Ну да, глупо было бы полагать, что оппозиция спонсируется одним только Контремом. Смена власти в Анталамории выгодна многим. Только вот на войну с вуду и шаманами я не подписывалась.
— Мы что, приближаем новый виток религиозных войн? — поджала я губы. У меня вообще-то есть один знакомый хунган, которому я бы очень не хотела ставить палки в колеса своей помощью антиимпериалистам.
— Ева на это надеется, — левая половина лица инквизитора на миг одеревенела, но уже в следующее мгновение он безмятежно отмахнулся. — Но она ошибается. Культисты активизировались, потому что Императрица собирается объявить свободу вероисповедания. Естественно, во избежание астральной катастрофы, с расширением перечня того, что будет относиться к некромантии. Но культисты такие же винтики системы, как и все остальные. Им дадут время порезвиться, они уничтожат какое-то количество иноверных экстрасенсов, что тоже выгодно государству, ведь снижает риск бунтов эмигрантов. А потом показательно прихлопнут, таким образом сделав из них пример для все тех же эмигрантов, и заодно приватизируют автоматона.
У меня от этих шпионских заморочек закоротили нейронные связи в мозгу. Поняла одно: пока что на мой выбор помогать оппозиции информация о новых игроках на политической арене никак не влияет. Я опрокинула в себя остатки ликера и, дурея от собственной смелости, решительно заявила.
— Тогда я могу помочь с поисками сейфа.
— Не можешь, Анри, — виновато улыбнулся инквизитор. — Я понял, что ты не просто общаешься с мертвыми, но и улавливаешь чувства и эмоции живых людей, поэтому носишь перчатки. Но в нашем случае даже эмпатии мало, прости. Хотя я благодарен тебе за готовность…
— Я могу считать воспоминания, — перебила его я, скрипнув зубами.
Шутка ли, что первый человек, которому я открылась, это инквизитор! Даже Теш считал, что я улавливаю лишь чувства и эмоции. Хотя в его голову, опасаясь быть раскрытой, я никогда и не лезла. Это единственное из своих способностей, что я могу контролировать.
Лицо Ли Мэя изумленно вытянулось, сделав его похожим на ящерицу. И на миг — всего лишь на миг, но, к сожалению, я успела заметить — на нем мелькнула досада. Вполне адекватная реакция на человека, который может влезть в твои мозги, но все равно стало гадко.
— Но я не чувствую на тебе ни одной сдерживающей сигилы.
Вообразил мои мучения? Я поджала губы, мол, так вышло. Выживаю потихоньку и без сигил, стараюсь по возможности ни к кому не прикасаться. Он пятерней зачесал отросшие волосы, стискивая их на затылке в кулак, словно пытаясь простимулировать мозговую деятельность, и несинхронно моргнул.
— Когда же ты стала медиумом?
Я озадаченно хлопнула ресницами. В смысле «стала»? Медиумами разве не рождаются?
— Что ты имеешь в виду? — поджала я губы. Инквизитор попытался было отмахнуться, но мне вдруг стало не плевать на все эти экстрасенсорные заморочки. Узнаю, кто меня наградил этой проклятой силой — убью! — Отвечай! Или это очередная государственная тайна?
Он глубоко затянулся и выдохнул дым в туман за окном. Криво улыбнулся одними губами и устало потер переносицу.
— Разумеется, это засекреченная информация, доступ к которой имеет ограниченное количество экзорцистов и инквизиторов. Тех, кто работает исключительно с медиумами, чей уровень превышает средний показатель, — у меня упало сердце, но он невозмутимо продолжил. — Но я не вхожу в их число и тоже узнал об этом случайно. Поэтому не вижу ничего предосудительного в том, чтобы поделиться с тобой. Но, если позволишь, не стану этого делать, потому что это знание счастливей тебя не сделает.
— Не позволю! — дрожащим от волнения голосом возразила я и сложила руки на груди, чтобы скрыть пальцы, трясущиеся от желания воспользоваться эмпатией.
Ли Мэй скользнул чернильным взглядом по моему лицу, выискивая что-то одному ему ведомое. Пожал плечами, признавая мое право выбора, и отстраненно подтвердил мои худшие опасения: