Страница 7 из 35
Я вздохнула и зашла в чайную. В этом месте не нужны деньги: работает обмен. Я дала им свою песню, которую часто напевала, когда тоска по Миру Мечты особенно сильно сжимала изнутри грудь и хотелось то ли плакать и вонзать ногти в ладони, то ли мчаться к Артуру, но я выбирала петь.
Я давно хотела, чтобы мой голос звучал в этой самой чайной, где когда-то Артур отдал за обед свою картину. Он сам это рассказывал, и я не знала, какая из работ его. Может, вон та с барашчатыми облаками, бегущими по голубому пастбищу? Или с беспокойным морем, волны которого окрашены фиолетовой тьмой? Или вон тот бесконечный лестничный пролёт, замыкающийся на самом себе и одновременно с этим словно выходящий из картины, вонзающийся в душу зрителя и обновляющий её? Может быть, все?
Окружённая этими картинами, я запела. Тихо-тихо, так что голос порой заглушался уличным шумом, но неизменно всплывал из его толщи и поднимался всё выше и выше, овивая всю чайную, каждого гостя, ныряя в каждую чашку и под каждый стул, огибая каждый столик и проникая в каждую картину на каждой стене — он заполнял всё и вся, обнимал своим звучанием и медленно опускался, и плавно затихал, сливаясь с ветром и удаляясь в бесконечные дали. И пусть никто не понял слов — все поняли чувство тоски и слабой надежды, не могли не понять, я видела это по их глазам, когда несла заслуженную чашку к столику у окна.
Я сделала глоток терпкого чая с бергамотом и задумалась. Где искать? Есть ли в этом хоть какой-то смысл? Столько лет прошло…
Я взглянула в окно, прикрытое кружевными занавесками, и увидела глаз дракона размером с форточку. Глаз сузился и исчез. Я передёрнула плечами и посмотрела в чашку. Тёмная жидкость чуть колыхалась из-за мелкой дрожи в руках. На миг в чае отразилась пушистая мордочка. Я подняла голову и увидела на потолочной балке белую летучую мышь, которая тут же скрылась.
Что за безумие творится в Мире Мечты? Здесь всегда было так странно? Как бы то ни было, придётся привыкать, ведь раз я вернулась, надо отыскать Артура де Вильбурга, пусть он меня и не ждёт.
Я допила чай и вышла, так и не угадав, какая же картина вышла из-под кисти моего потерянного художника.
Уже на улице над моей головой промчалась та самая летучая мышь и подмигнула мне. Где-то я такое видела…
Глава 8. Артур в столице
Он сошёл на станции и двинулся к аллее. Артур точно знал, что Мирослава, если окажется в Городе Мечты, непременно отправится по знакомым ей местам, которых не так много.
Он быстро ступал и постоянно оглядывался: нет ли рыжей копны волос вон за тем углом или в той чайной? А вон та хрупкая девушка на скамейке не она ли? Но нет: блондинка. Или вот идёт кто-то совсем знакомый. Нет, тоже не Мира.
«Но с чего я взял, что она вообще здесь? — думал он, продолжая оглядываться. — Почему из бесконечных дней выбрал сегодняшний, чтобы искать её? Не поздно ли я одумался? — Артур де Вильбург прислушался к себе. В груди быстро и уверенно билось сердце, казавшееся компасом, стрелка которого непременно выведет на Мирославу. — Нет. Не поздно. Прошёл год, бесконечно долгий мирянский год, и если она вдруг вернётся, то именно сегодня. Не может быть, чтобы я ошибался. Просто не может такого быть. Я чувствую нечто странное с того беспокойного утра — когда это было? Неужели только вчера? — с утра, когда что-то теребило, свербило мою душу, что-то толкало то к холсту, то к морю, то ещё куда-то, когда всё внутри рвалось и металось, когда… Что это за чувство такое странное? Будто кто-то дёрнул бесконечно длинную и прочную нить, которая ещё связывает — или мне хочется верить? — меня с Мирославой, и я ощутил это, и, значит, она тоже должна была. Значит, она где-то здесь».
Он снова оглянулся. Сотни существ, сотни голов, сотни душ вокруг — и нет нужной. Артур бесконечно одинок в суматошном Мире Мечты, который так назвали словно в злую шутку, как и земной Тихий океан, где одни бури.
Он наточенным взглядом художника вглядывался в лица, пытаясь отыскать её черты, но мало того, что Мирослава могла — непременно должна была — измениться, так её и просто могло здесь не быть. «Скорее всего, так и есть», — подумал Артур и вдруг увидел хорошо знакомое лицо.
Быстро отвернулся. Хотел пройти мимо. Но Оливия заметила его и стала махать рукой, быстро идя навстречу, рядом с ней важно вышагивал Ричард, который был когда-то лучшим другом Артура. «Бесконечное невезение», — подумал Артур и недовольно кивнул обоим, когда они оказалась напротив.
Прекрасная влюблённая парочка, прямо как с плаката: переплетённые пальцы, приветливая улыбка, сияющие от радости глаза, а оба наверняка думают, что Артур одет совсем бедно и опять слишком худой. Конечно: вон как она разглядывает его пиджак, на котором скоро некуда будет делать заплатки. Мира так никогда не смотрела.
Артур по старой привычке хотел погладить Сириуса по голове, чтобы чуть успокоиться, но его больше не было рядом, и Артур сунул руку в карман, сжал хронометр.
Надо бы поддержать разговор, сказать что-нибудь умное и важное, а хочется лишь смыться куда-нибудь подальше. Но нельзя, никак нельзя сбегать.
— Я так рада тебя видеть! — воскликнула Оливия и хотела обнять его, но Артур отстранился. Она, должно быть, почувствовала неловкость, ведь опустила руки и поправила пояс на безвкусной цветастой юбке. — Всё рисуешь? — спросила Оливия, часто моргая.
«Интересно, она всегда так делала?» — подумал Артур и не смог вспомнить, а ведь когда-то готов был отдать всё, лишь бы эти самые глаза смотрели на него одного.
— Да, я же художник, — сказал де Вильбург и оглянулся. То ли за тем, чтобы убедиться, что поблизости всё ещё нет Мирославы, то ли чтобы просто не глядеть на этих попугаев, разряженных как на карнавал. Впрочем, карнавал-то совсем скоро.
— Ты как, нормально? — спросил Ричард и по-дурацки выпятил грудь колесом, словно самец, желающий покрасоваться перед самкой. Хотя, в сущности, так и есть. — Давно не встречались вот так, втроём.
«Ещё бы. После последнего раза я лишился и друга, и невесты», — подумал Артур.
— Да, у меня всё отлично. Я тут по делам шёл, бесконечные дела, сами понимаете.
— Может, зайдём куда? Оливка меня как раз в ресторан тащила.
Артур вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера. Сглотнул слюну и отказался.
— Да я плачу, — сказал Ричард, снова выпячивая грудь. «Бесконечное позёрство. А я считал его другом», — подумал Артур и сослался на очень срочные дела.
— А-а-а, — протянула Оливия. — Тогда идём вдвоём, Ричи, — она ухватила его под локоть и отправила де Вильбургу воздушный поцелуй. — Пока!
— Давай! Если будет нужна помощь, я живу всё там же, — Ричард хотел обняться, но Артур сухо протянул руку для пожатия.
— До свидания, — сказал он и пошёл в противоположную сторону.
«Бесконечное невезение, вот точно, — думал он, ступая по тротуару. — Вместо того, чтобы встретить Миру, я увидел тех, кого меньше всего хотел бы. Они до сих пор вместе. Прошло столько лет, а они вместе. А от меня ушла, — он вздохнул и ускорил шаги. — Променяла меня на того, кто побогаче, постатуснее — кто он там? Явно не жалкий страж, каким я теперь даже и не могу быть. Помощник какого-нибудь хранителя? Чиновник? Кто он там? Явно не художник. Явно не тот, от кого уходят. Уходят все: и она, и Сириус, и вот Мирослава, и я опять один, и я бесконечно один. Заброшен в этот Мир Мечты, оторван ото всех, я — никому не нужный ломоть, болтающийся до тех пор, пока чья-то рука не отрежет его до конца и не выбросит в мусорное ведро или не запустит в новый круг, в новые страдания, в эти бесконечные круги, бесконечные и бессмысленные жизни».
Быстрые шаги, прохожие, магазины, камни под ногами — он двигался всё быстрей и быстрей, натыкался, оступался, едва не падал, он шёл, и шёл, и не видел дороги сквозь непроницаемую стену мыслей, пока не возникла она.
Полная живости, сияющая, плывущая по воздуху в тонком развевающемся платье, с копной непослушных огненных волос. Точёная фигура, лёгкая походка. Она ступает неторопливо и непрестанно оглядываясь, словно ищет кого-то.