Изумрудный ЛуноМИФ

— Он словари читает, — в ответ на мой взгляд развёл руками Урфин. — Но он прав. Сперва отметим победу, устроим всенародное гуляние… а там и подумаем. Не нравятся мне такие гости.

— Мне тоже, — вздохнула я, следуя за ним во дворец. — Ари, кончай дурить и иди к нам! Гудвин у них… но мы так и не смогли его увидеть через артефакт Стеллы, однако что-то он показать пытается. Значит, Гудвин как минимум жив.

— Тьфу на тебя, долбоящер! — отвертевшаяся от любопытства Ойххо Арахна догнала меня и пошла рядом. — Всем здрасте, с кем я незнакома. Я так понимаю, мы тут по-простому, без чинов?

— Только чинами меряться и не хватало, — проворчал Урфин. — Эдак на всё прочее времени не хватит. Так что окажите нам такую честь, тем паче вы — подруга Луны. Я Урфин Джюс, столяр, огородник и здешний король.

Он слегка поклонился, прижав руку к груди.

Арахна церемонно кивнула.

— Вот и чудесно. Я… Ари, подруга вот этой синей проблемы и королева чейнджлингов по совместительству. — Моё негодующее шипение было нагло проигнорено.

— Страшила, рад знакомству, — наше пугало вполне изящно расшаркалось, сняв зазвеневшую бубенцами шляпу. — Друзья Луны — наши друзья.

— Железный Дровосек у ваших ног, прекрасная королева. — Дровосеку пришлось ограничиться поклоном, не отыскамши пылким взором ручки для целования.

— Мастер Лестар, — невысокий сухощавый человек, задумчиво поглаживающий небольшую бородку, вежливо поклонился Арахне, затем мне. — Инженер и механик-артефактор.

— Лев. Смелый Лев, — кратко представился Лев, склонив голову. Подозреваю, от близости существа, только что бывшего драконом, ему было слегка не по себе, но виду он не подавал, только хвост нервно подрагивал. Уважаю.

— И другого существа, смахнувшего молниями четверть менвитской авиагруппы...

— Это всё лопата! - отбрыкнулось моё скромное высочество. - Ты совсем уж монстра из меня не делай, а? Мне и славы Феи Убивающего Коркодрыла за глаза...

— Доктор Амброжи Винк, к вашим услугам. У вас, осмелюсь заметить, крайне необычные и поистине восхитительные способности к метаморфизму, сударыня, — доктор Винк поправил очки и заинтересованно окинул её взглядом. — А куда же, позвольте спросить, девается лишняя масса?

— Так масса и энергия — суть одно и то же, — пожала плечами Арахна. — А уж энергией в Розовой Стране я залилась по самую пробку, не говоря о собственно магии… но давайте отложим научный диспут на более спокойное время, доктор, если не возражаете. И поэмы в честь нашей с Луной доблести тоже сочинять не надо!

Под её взглядом — воистину королевским сейчас — Дровосек скис и убыл за ряды. Ряды старательно скрывали улыбки, нарисованные и обычные. Впрочем, что-то мне подсказывает, что так легко наш металлический мудрант-маслитель не угомонится. Вот не припомню, есть ли в моих пространственных нычках беруши, или придётся обойтись ватой?

— Да не вопрос, я вписал. Третий карман, пятый уровень.

— Спасибо от имени моего психического здоровья.

— Не за что, мне оно тоже дорого.

Разобравшись тем временем с представлениями, Арахна продолжила тему, пока мы топали по коридорам:

— Да, так вот, Луна права, тот артефакт, телевизор… он не работает там, где нет света, но мы всё же видели какую-то полутёмную комнату. Вот только Гудвина в ней не было.

— По слухам, он умеет быть невидимым и даже неосязаемым, — отметил нахмурившийся Лестар. — Но тогда как бы его могли схватить? И тем более удержать? Возможно, у менвитов есть технологии, эффективные против магии?

— Необязательно, — я пожала крыльями. — Есть и другие возможности.

— Что ж, давайте их обсудим после приёма, — Урфин, выслушав подбежавшего слугу, кивнул. — Думаю, нам всем сейчас не помешает отдохнуть и освежиться, а затем — прошу пожаловать на праздничный пир. Прошу прощения, я вас ненадолго оставлю. Надо проследить за размещением наших союзников и обеспечить уход за ранеными.

— Да уж, стаю гигантских орлов на голубятне не поселишь… — пробормотала шиза. — И легко не разгребёшь. Это вам не попугайчики, тут нужен добрый взвод с добрыми лопатами.

Я споткнулась и потрясла головой. Бедное моё воображение…

Глава четырнадцатая, в которой страшная угроза вынуждает принцессу сказать стоп-слово

— И таким образом, наша обо-ро-но-спо-соб-ность была ра-ци-она-льно оп-ти-ми-зи-ро-ва-на с позиции кон-цен-тра-ции наших сил и их уни-вер-саль-но-сти для завоевания аб-со-лю-тно-го и подавляющего превосходства в воздухе…

Страшила, на которого выдавший краткую речь в стиле «Мы с друзьями и союзниками победили, это ещё не конец, а теперь — жрите!» Урфин сбагрил дальнейшее общение с народом, распинался во всю широту соломенной души, плывя по волнам красноречия, народ, тихо балдея от обилия незнакомых слов, почтительно внимал, не забывая жевать и запивать перлы его эрудиции.

— Угу, без поллитры не разберёшься… — хмыкнул Глас Свыше.

Я только ухом махнула. Не хотелось отрываться от тарелки, голод не тётка, а потратились мы изрядно. Хотелось даже не кушать, а жрать. Однако ноблесс хищно облизывался, и приходилось вкушать яства чинно и с манерами, чтоб их…

Ари легче — волнами народного восхищения чейнджлингесса в считанные минуты объелась до лёгкого осоловения, и теперь, вяло ковыряясь в тарелке, благодушно слушала Дровосека. А тот изливал душу вовсю.

— И вот так я, о прекраснейшая, лишился всего, но Лестар сумел своим гением вернуть утраченное… но увы, в спешке не подумал о моём, хм, достоинстве. А я, сказать по правде, был так огорчён потерей живого, тёплого и любящего сердца, что не придал этому значения, ведь дело у нас с Эльвирой дошло бы до этого лишь после венчанья. Но какое может быть венчанье без единенья любящих сердец, что стучат в унисон, вознося души в небеса? Жизнь с холодным железным истуканом без любви… Я не мог обречь её на подобное существованье! И я отринул её чувства, и ушёл во имя её же счастья! О, как я страдал… но я не мог иначе, прекраснейшая королева. Вы ведь понимаете это, я вижу…

Ари сыто покивала в полудрёме. Дровосек воодушевлённо пошёл на второй круг, набирая обороты.

— Ну-ка, от винта! — хихикнула шиза.

— Какой там винт, он скоро на варп-скорость выйдет… — пробормотала я и спросила у сидевшего по другую лапку от меня Лестара. — Он всегда был такой?

Слегка морщившийся от особо витиеватых пассажей приятеля мастер лишь вздохнул.

— Увы, да, определённая мнительность была ему всегда свойственна. Впрочем, должен признать, что здесь есть и моя вина. Боюсь, что по неопытности и недостаче времени, регулируя механический мозг, я где-то напортачил с моделированием творческих процессов. Дело в том, что трудов в этой области крайне мало, и даже великий магистр Трурль, считающийся основоположником данной отрасли механистики, в своё время не смог добиться должного равновесия. Личность — структура весьма тонкая, зависящая от неимоверного множества тончайших нюансов.