Страница 22 из 59
Было решено устроить привал. Тут можно было спокойно разместиться вдвоём и сидеть, не пригибаясь… Сплошной камень накрывал это место и сверху, что затруднило бы всяким любителям магии земли наше извлечение…
А я, наконец, заглянул в системное окно — может, за нашу самоотверженность каких-нибудь бонусов прилетело?
И таки да, прибыль была. Почти две сотни Баллов Защиты сверху! Да и энергии во Вратах Богов немного прибавилось!
Я покопался немного в описаниях и «истории» награждений, стараясь выяснить причину, и обнаружил, что нам капало по небольшому проценту от всех тех теросов, которых задавил здоровяк, пока пытался до нас добраться. Убийство было совершенно не нами, но они погибли, и это факт. И я, будучи единственным человеком в Лакуне, имел к этому самое прямое отношение. Оказывается, и так случается!
— И это просто замечательно, — довольно потер я руки. — Алукард, как думаешь, может, нам задержаться тут подольше? Потренироваться в техниках сокрытия и целительстве, помедитировать опять же? Думается, что добытого за сегодня нам хватит для взятия следующего уровня. С подземной мелочью, как видишь, мы разбираемся на «раз». А прочих, похоже, здоровяк распугал. Кстати, а если он насытится, перестанет быть для нас опасным? Если да, то предлагаю обосноваться здесь на несколько дней. Как думаешь?
— Думаю, что это плохая идея, — возразил он, — Во-первых, однообразие расхолаживает. Ты уже начинаешь лениться. Имеющаяся энергия довольно быстро закончится, а поедание всякой мелюзги малоэффективно и создаёт иллюзию лёгкости, которая делает тебя беспечным. В Лакуне это — прямой путь к гибели. Во-вторых, каждое твоё телодвижение, каждая мысль и каждое действие всё ещё привлекают сюда монстров. Да, пока это крохи (в сравнении с тем, что было раньше). Но если ты задержишься тут надолго, эффект накопления мигом даст о себе знать! А местное предгорье и долина всё ещё кишат стянувшимися по твою душу теросами, так что фора, которую подарил нам жертвенный червяк, будет не такой уж и долгой. Так что лучше давай не будем прохлаждаться и двинемся дальше…
— Да ёлки, мне что же, и отдохнуть теперь нельзя! — возмутился я.
— Ты — Избранный! У Избранных не бывает выходных и отпусков! — надулся Фамильяр.
— А я просил меня инициировать⁈ — меня прорвало, внезапно и со страшной силой. — Мне и без тебя неплохо жилось! У меня были планы на дальнейшую жизнь! Я уже к поступлению готовиться начал! Меня в друиды звали! На меня сам Бухарин внимание обратил! Я мог тут новую научно-техническую революцию устроить, при этом не вылезая из удобных кабинетов и мягких кресел! А теперь мне приходится по хомячьим да червячьим норам ползать, спасаясь от проглатывания черытехуровневыми монстрами! — Я понимал, что меня несет, но остановиться уже не мог.
— Вот ведь зараза метаморфная! Тварь неблагодарная! Да ты!.. Да я!.. — в воздухе бешено вращался глаз, вокруг которого трепыхались щупальца. — Фамильяр буквально задыхался от гнева.
— Ну что — ты? Что ты сделаешь? Свалишь обратно в Мир Грёз? — я продолжал психовать. Внутри всё клокотало. А из-за чего, собственно? Из-за того, что мне не дали пять минут полежать спокойно?
Глаз раздулся до фантастических размеров, стал чёрным, как грозовое небо. И вдруг исчез. Наступила абсолютная тишина. Дружок заскулил тихонько и жалобно. Я положил руку на мохнатый загривок и вдруг успокоился. Поняв, что чрезмерно погорячился, я навострил уши и прислушался. Из туннелей не доносилось ни звука. Зато сверху, через толщу камней пробивался скрежет и вой, кажущийся здесь едва слышным, но в действительности, видимо, оглушительный.
— Алукард… — тихо позвал я, — Алукард…
А в ответ — тишина.
— Ну и хрен с тобой!
Странное безразличие овладело мной. Я обнял Дружка, положил голову на его мягкий живот и провалился в вязкую дрёму…
Малыш влетел в комнату друга чернее тучи (большой фингал под глазом дополнял картину). Подскочил к стене и со всей дури яростно саданул по кирпичной кладке — во все стороны брызнули кровь и кирпичная крошка. К нему осторожно придвинулся Шкода.
— Ну что? Как всё прошло?
— Сука!!! — процедил Малыш сквозь стиснутые зубы.
— Кто? — не понял Шкода.
— А то ты не знаешь⁈ — грозный Макар выпрямился, расправив плечи и слегка навис над товарищем. Его глаза метали молнии.
— Васька, что ль? — спросил Шкода.
— Я те дам — Васька! — громыхнул Малыш, — Васька!.. Этот!!! Гад!!! Скажи ещё, что тебе в глаза лампочкой не светили и кулаком по столу не стучали! Ась? И вопросов дурных про товарища не задавали? Ну?
— Ну, вопросы, конечно, задавали… — кивнул Шкода, — Но как-то обошлось без лампы. За место неё были чай с сушками. Да ещё и сахар на стол поставили!
— А ты? — пронзительным взглядом уставился на него Малыш.
— А что — я? — Шкода выдал лукавую усмешку. — Я рассказал всё, что знал. Честно и без утайки.
— Да как же так, Ваня… — голос Малыша дрогнул, — Мы же с тобой Ваську как облупленного знаем! Он же друг наш! Товарищ! Мы ж за него должны…
— Должны! — кивнул приятель. — Ещё как должны! Только, что мы должны? Мы же про него ничего предосудительного на самом деле знать не можем! Что такого мы знаем, что ему во вред будет? Что он правильный парень, верный товарищ, комсомолец будущий. За голову в этом году взялся и на учебу подналег? Что магия у него проснулась, и он ещё больше тренироваться начал? Или что он прекрасно ныряет и на кулаках неплохо стоит? Всё это можно смело рассказывать, прихлебывая при этом горячий чай и не получая лампой в морду!
— Да я тоже так и сказал! Что я честнее и смелее Васьки и не знаю, пожалуй, никого!
И раз он так сделал, значит, правда решил защищать нас с той стороны! А мне? «А зачем ваш товарищ в Лакуну прыгнул? А не замышлял ли он чего против советской власти?»
— Ну а ты чего? — поинтересовался Шкода, уже прикидывая, что было дальше.
— Ну, я ему и вмазал прямо в рожу! Скотине такой! Будет он мне тут на друга крамолу наговаривать! «Не удумал ли он что»? Да пошел он куда подальше со своими обвинениями. Если сам урод, то пусть других по себе не меряет…
— Ну, судя по тому, что ты просто финалом да помятыми боками отделался, ОГПУшник нам попался понимающий. Или ты бы не здесь со мной сидел, а за решеткой куковал за нападение, — подметил Ваня.
— Ты что? Его ещё и защищаешь? — взвился Макар.
— Я тебя защищаю, дурень! И Ваську! Ты же своими действиями больше вопросов и проблем для него создаешь! Молчишь? Ругаешься? Не сознаешься? Значит, есть что скрывать! Вот они копать и станут.
— Сука!!! — процедил Малыш, в бессилии рухнув на кровать, не зная что делать дальше и как быть.
Очнулся от дрёмы я внезапно. Правая рука рефлекторно подёргивается, словно толкает вперед тяжёлый молот. Хотелось провалиться в сон дальше, но тревога не отпускала. И не напрасно.
Дружок вдруг вскочил, оскалился, напрягся — шерсть дыбом, уши торчком, хвост поленом — и взвыл, уставившись в глухую стену. Своды грота затряслись. Сквозь утробный гул до моего слуха донёсся звук, похожий на скрежет буровой установки. Стена, на которую смотрел волк, пошла чудовищными трещинами. Я встал в боевую стойку и покрепче сжал молот. Игры кончились.
Стена затрещала. Потолок грота просел, обрушив каменный поток. В расщелине показалась лопатообразная лапа с громадными плоскими когтями, которыми она разорвала камень, как бумагу. Вторая такая же лапа отодвинула каменную осыпь, и в грот высунулась острая морда со жвалами, мандибулами или что там было во рту у этой твари.
Больше всего вылезшее существо напоминало медведку. Размером с бегемота. Сильная. Явно владеющая магией земли. Не знаю, видел ли нас этот терос, но чуял он безошибочно. Причем, судя по возбуждению, улавливая в том числе и ментальную энергию…
Действовать надо было прямо сейчас, пока он не ввалился в грот всей своей тушей. Дружок кинулся на гиганта, но был отброшен небрежным движением когтисто-хитинистой лапы. Шерсть на боку моего «волка» покраснела от крови, а тело после удара приняло более плоскую форму. Монстр разинул хищную пасть, полную острейших зубов — ого! покруче, чем мои, — и издал скрежещущий рык-скрип, от которого содрогнулись стены. Меня чуть не смело звуковой волной — в ней явно чувствовалась магия. Он поднял огромную лапу. Если сейчас хлопнет, своды обрушатся — однозначно.