Покидая высокую башню

‒ Проверишь? ‒ Бледные пальцы юноши подцепили край футболки, однако не сдвинули ткань даже на полмизинчика. ‒ Обещаю оказать содействие проверяющему. Но исключительно в процессе.

«В каком именно процессе?» ‒ Даню подмывало уточнить, хотя очевидность провокации даже не требовала отдельного обсуждения.

‒ Зачем мою футболку нацепил?

Желание сменить тему все равно не могло побороть осознание реальности: даже ее вещь смотрелась на Якове намного лучше, чем на законной владелице.

‒ Знаешь ведь, что девушка, надевающая рубашку своего парня, ‒ это мило и дико круто. ‒ Он с довольной улыбкой огладил себя ладонью от одной плеча до другого.

‒ Однако ты ‒ не девушка… ‒ Мозг Дани слегка коротнуло от неожиданного заявления. ‒ И… на тебе не рубашка.

‒ Вот именно. ‒ Игривость юноши мгновенно сменилась недовольством одним виртуозным складыванием бровок в крышу домика. ‒ Почему ты все еще не в моей квартире? И не разгуливаешь там в моей рубашке?! На голое те…

‒ Э! А ну молчать в пределах святой обители. ‒ Даня потыкала пальцем в разные стороны, указывая на стены вокруг. ‒ Никаких грязных подкатов в стране малышни.

‒ Совсем? ‒ Правая ножка юноши вызывающе приподнялась, создав слоистые складочки ткани на коже. Ни миллиметра лишних рейтинговых зрелищ, но страстный интерес у зрителя всколыхнуть очень даже получилось.

‒ Совсем. ‒ Даня побила себя подушечками пальцев по горлу, которое вздумало на миг охрипнуть. ‒ У нас тут только розовые пони, яблоки, Смертельная Битва и люди-бензопилы.

‒ С этим тоже можно работать, ‒ на полном серьезе заявил Яков. И проделал тот же провокационный фокус со второй оголенной ножкой.

‒ Ты… ‒ Даня на секунду прикрыла глаза. ‒ Невероятная Принцесса.

‒ Констатируй почаще. ‒ Заправив пушистый локон за ухо, Яков картинно надул губы. ‒ В общем, с «рубашкой парня» и остальным пока все приходится делать за тебя.

‒ Отыгрывать девушку?

‒ Отыгрывать потенциально приятные моменты. Которые должны быть выжжены в памяти на веки вечные. И я даже не намека-а-а-аю…

‒ Реально хочешь на меня свою рубашку нацепить?

‒ Не обязательно рубашку. Раньше ты чаще носила мои вещи.

‒ Занятные фетиши, Левицкий. Не осуждаю, но и понять не могу: ты от меня тащишься, что ли?

‒ Тащусь, ‒ не промедлив ни на мгновение, с жаром подтвердил Яков.

‒ Честный какой… кхем… ‒ Прикрывшись ладонью, девушка отступила к кухне. Щеки зарделись, а сердце буйствовало в груди, словно энергетически подзаряженная птичка.

Потеснив ее, юноша юркнул на кухню первым.

‒ Помочь тебе с чем-нибудь?

‒ А свалить домой не собираешься?

‒ Неа.

Якова напускной грубостью не пронять. Слишком решительный и феноменально целеустремленный. Даня встала в проеме двери и навалилась на косяк, пытаясь принять реальность: на ее простенькой кухне обосновалось настоящее чудо света.

И по-прежнему бесштанное.

С интересом осмотрев авоську с апельсинами, Яков повернулся спиной к входу и сладко потянулся. Затаив дыхание, Даня пронаблюдала за движением края футболки. А затем скептически прищурилась.

‒ Серьезно? У тебя на полумесяцах морда покемона. Это… Пикачу?

Телесную идеальность парня действительно украшали обтягивающие яркие желтые трусишки, а сзади обосновалась мордочка существа из японского мультика ‒ милого создания с яркими красными кругляшами на щечках. И, к слову, рисунки этих щек с практичной точностью располагались прямо на середине каждого упругого полумесяца Якова Левицкого.

Пока Даня справлялась с эмоциями от увиденного, источник сумасшедшего кавардака в ее жизни с лукавой полуулыбкой изучал выражение ее лица.

‒ Залипла?

‒ Да, признаюсь. Чересчур впечатляюще. Сложно остановиться. У тебя на заднице Пикачу.

‒ Отстой, да? На ней должно быть кое-что другое.

‒ Что? ‒ Даню накрыло любопытство, и со скрипом зашевелилось воображение.

‒ Руки.

‒ Чьи?

Верно, на этом моменте притвориться тупенькой стало уже стратегически выверенным ходом. Яков многозначительно покосился на нее через плечо.

‒ Чем тыкнуть в того, кто представляет собой правильный ответ?

‒ Я же предупреждала: никаких грязных намеков.

‒ Вообще-то я собирался указать на тебя, к примеру, ложкой. А ты о чем подумала? Чем хотела быть затыканной? ‒ Яков стремительно развернулся к ней всем телом. От скорости рывка края футболки взмыли ввысь, и яркое желтое облачение вновь явилось миру во всем своем великолепии. ‒ Так о чем подумала? О чем? О чем? О чем?

‒ Я уже забыла, что там себе представила. У меня возраст, рассеянное внимание, безответственность. Понимаешь? ‒ Даня бухнулась на стул и положила на столешницу телефон. ‒ Кризисный кризис.

На девичьи плечи легли руки. Яков навис над ней и уткнулся носом в ее макушку.

‒ Задира Какао. Гадкая. И когда ты собираешься жить со мной?

‒ Философский вопрос. ‒ Даня зашла в Интернет и погрузилась в размышления о том, каким образом лучше сформулировать запрос.

‒ Хотя бы оставайся ночевать. ‒ Юноша наклонился ниже и прилип щекой к девичьей щеке.

‒ Тоже что-то из философской концепции.

‒ Какао, не беси меня. Здесь уйма горизонтальных поверхностей. Я опрокину тебя на любую из них.

«Заманчиво до жути».

Облизав губы, Даня искоса глянула на обнаженные колени ее личной звезды.

‒ Накинь что-нибудь. Серьезно.

‒ Ладно.

Яков исчез из кухни буквально секунд на десять, а затем вновь вернулся, ворвавшись будто вихрь. С надетой пушистой кофтой поверх футболки.

‒ Я имела в виду штаны. ‒ Даня закатила глаза.

‒ А мне нужно охладить ноги. Сегодня на них были большие нагрузки. Так что мышцам нужен холод.

‒ Объяснение тянет на шедевр. Считай, что я поверила.

‒ Я в курсе, что ты умничка, Какао. Просто наслаждайся видом.

И как ни в чем не бывало Яков ловко перекинул через Даню ногу и уселся на ее колени. Конечно же, лицом к ней.

‒ Стул развалится.

‒ Купим новый. Или соберем по частям этот. Как пожелаешь.

‒ Заразка. ‒ Шмыгнув носом, Даня подалась вперед и прижалась щекой к его груди. Руки по привычке поползли обхватить тонкую юношескую талию.

‒ Тоже тебя обожаю. ‒ Перестроившись на деловитость, он взял телефон Дани и повернул так, чтобы обоим было удобно видеть экран. ‒ Что ищешь?

‒ Характеризующий материал на беглецов из «Виены».

Подробный рассказ о встрече с Гордеем и Пастэлом он выслушал с образцовой внимательностью и ни разу не перебил. Даже в тот момент, когда Даня упомянула, что рассвирепевший Гордей почти сорвался на нее. Удостоверившись, что девушка закончила, Яков деловито почесал сжатым кулаком собственные красивые губы и осведомился:

‒ Мне их побить?

‒ Только если отшлепать ментально за излишнюю дерзость.

Подкорректировав запрос в Сети, Даня пошевелила головой, уютнее устраиваясь в объятиях Якова. Душу грела мысль о том, что он раз за разом все лучше чувствовал ее настроение. Понимал ее. Быстро догадывался о том, чего она по-настоящему хочет, даже если вслух не было произнесено ни слова. Вот и сейчас, Яков оценил ее настрой и уловил, что она не ощущает никакой враждебности к той парочке, да и сами они не представляли для нее никакой опасности. И остался собранным и спокойным.

Доверился ей.

Как и всегда.

‒ И для чего тебе хармат на них?

‒ Да вот возникло некое ощущение… ‒ Даня обнаружила на странице нечто интересное и нажала на видео.

Ребята сосредоточились на появившейся картинке.

Это было интервью с Пастэлом. Парень вальяжно сидел в кресле, тогда как молоденькая девушка-интервьюер, смущенно хватаясь за собственные коленочки, задавала вопросы чуть дрожащим голосом.

‒ Когда вы поете о страсти, то… о чем думаете?

‒ О мясе.

‒ А? ‒ не сдержала изумления интервьюер.

‒ Ну, я всегда вынужден сидеть на диете, так как мгновенно пухну от любой еды. Вот и мысли о мясе помогают собраться в таких песнях…

Совсем короткое видео с кусочком интервью завершилось.