Покидая высокую башню

* * *

Никогда еще Регине Горской не приходилось видеть человека, который бы настолько глубоко погружался в процесс. А она-то себя считала выдающейся!

Тренировки проходили каждый день. Или на катке, или в арендованном зале. И малютка Яков Левин прилагал усилий больше, чем десять взрослых вместе взятых.

Подготовка мальчика и до знакомства с Региной уже была на высоте. Однако он не игнорировал ни одного ее высказывания, все схватывал налету и тут же выполнял. А затем усердно работал над улучшением. Энергичная от природы Регина от души любовалась его упорством. Снаружи Яков был словно снежный цветочек с ледяными шипами ‒ неэмоциональный и вечно сосредоточенный, но внутри него полыхало жаркое пламя.

И Регина просто-напросто балдела от каждого их занятия. Мальчик был невероятен. Талантлив. Сообразителен. Стремителен.

И обворожителен.

А еще она не уставала поражаться его стойкости.

Яков никогда в открытую не показывал усталости. Даже дыхание свое контролировал. И лишь когда Регина скрывалась в подсобном помещении или якобы выходила за кофейком, мальчонка позволял себе чуть-чуть расслабиться. Горская не раз наблюдала, стоя за приоткрытой дверью, как Яков опускается на одно колено, кладет ладонь на пол и дышит так, будто жаждет разом поглотить весь воздух мира.

«Блин, с таким упорством я бы давно уже валялась носом в пол и в отключке».

Яков пугал ее и восхищал.

Она рассказывала о его успехах Яну, но тот, как заведенный, твердил, что его сын абсолютно не старается и выдает наиотвратительнейшие результаты.

«Ах, ты ж, кусман идиотической мусорной кучи, ‒ возмущенно вопил разум Регины, пока она с вымученной улыбкой выслушивала ругань Яна. ‒ Тебе на руках сынишку носить надо. А ты его только ругаешь!»

Забавно, но для самой Регины никаких придирок не находилось. Ян признавал, что благодаря ее работе ребенок прогрессирует, однако, в конечном счете, его вывод всегда приходил к одному и тому же итогу: Яков ‒ полнейшая бездарность.

«Этот мужик – полоумный или как? ‒ терялась в догадках Регина, с изумлением наблюдая реакцию Якова на слова отца. Мальчонка всегда только молчал и внимательно смотрел на Яна. ‒ А малыш что, и правда верит, что он никчемный? По-моему, папашка именно это ему и внушает».

Но, несмотря на благородное возмущение, Регина не могла позволить себе вмешиваться в происходящее. Ведь Ян исправно передавал ей конверты с деньгами.

Впервые ее принципиальность дала трещину, когда она стала замечать, что Яков приходит на занятия в состоянии крайней утомленности. Ничего, в общем-то, не изменилось. Мальчишка продолжал искусно притворяться бодрым и трудился на износ. Однако проникшаяся к нему симпатией Регина не могла пропустить малюсенькие сигналы, посылаемые крошечным тельцем ее Солнышка. Вот он твердо стоит на ногах и вдруг резко прижимается к стене ‒ всего на секундочку, ‒ придерживает дикую тряску губ и бесшумно выдыхает, вжимаясь подбородком в грудь.

«Боже ты мой, да не зазорно передо мной побыть чуть-чуть слабым». ‒ Регине очень хотелось сказать ему это, но тревога за самолюбие Якова, за которое он отчего-то так отчаянно хватался, удерживала женщину от жалостливого порыва.

‒ Слушай, Солнышко, а ты и вне наших занятий тренируешься, да? ‒ однажды осторожно спросила она его.

‒ Угу. ‒ Яков был полностью сосредоточен на растяжке.

‒ А с друзьями успеваешь погулять, поиграть, пообщаться?

Мальчик покосился на нее, но смолчал.

‒ У тебя ведь есть друзья? ‒ Регина присела рядом прямо на пол.

‒ Нет.

‒ А… Но…

‒ У меня нет на них времени. И вообще это бесполезная его трата.

‒ О, какой серьезный. ‒ Соорудив в голове многотонное ругательство в адрес Яна Левина, который, судя по всему, не позволял сынишке нормально адаптироваться в социуме, она весело предложила: ‒ Может, сыграем во что-нибудь в перерыве?

‒ Сыграем? ‒ В зеленых глазках появился заинтересованный блеск. ‒ А я… заслужил?

‒ Чего? Ясное дело! Конечно, заслужил! Будешь играть?

‒ Д-да…

‒ Отлично! Скажем… в картишки.

У Регины Горской абсолютно отсутствовал опыт общения с малолетними детьми, и, конечно же, она не задумалась ни на секунду, уместно ли предлагать шестилетке игру в карты. И тем более на деньги.

Но уже после первой игры она пожалела о том, что вообще заикнулась о подобных увеселениях.

‒ Ты что, уже играл раньше?! ‒ плаксиво разорялась она, утешаясь объятиями с полом.

‒ Нет. ‒ Яков задумчиво рассматривал выигранную у тренера тысячную купюру.

‒ Косарик мо-о-о-ой, проща-а-а-ай! ‒ надрывалась Регина, театрально протягивая дрожащую руку к потерянной денежке. ‒ Одна четвертая без хвостика от моих будущих сапожек!

Понаблюдав с полминуты за спектаклем одного актера, Яков предложил оплатить выигранными деньгами какую-нибудь уникальную лекцию от Регины, как от тренера. И купюра благополучно перекочевала обратно к счастливой Горской.

‒ Слушай, Яшенька, попробуй все-таки пообщаться с кем-нибудь из ребят. У тебя обязательно появятся друзья. Ты ж лапуля.

‒ Не надо мне. ‒ Яков насупился. Ему не очень нравилось ее сюсюканье.

‒ Но как же вот так одному жить?

Яков внезапно встрепенулся.

‒ Я не один.

‒ Так у тебя все-таки есть друг? ‒ Регина навострила ушки.

‒ Нет. ‒ Яков вернулся к тренировке. ‒ Жена.

‒ Кто?!

Вот это было заявление из заявлений. Первое место на пьедестале!

‒ Жена. ‒ Поразмыслив, Яков уточнил: ‒ Будущая. Будущая жена. Наверное, пока можно называть ее невестой. Но в будущем она все равно будет моей женой.

‒ Потрясающе! ‒ Справившись с шоком, Регина подползла поближе. Теперь уже сгорая от любопытства. ‒ И как зовут счастливицу?

‒ Даниэла.

‒ О!

‒ Я уже даже с ее отцом познакомился.

‒ О… И чего там отец говорит?

Яков пожал плечами, будто сказанное ‒ само собой разумеющийся факт.

‒ Что она станет моей невестой.

‒ О!..

‒ А я сказал, что Даниэла будет не невестой, а моей женой.

‒ О!

«Да Яков, оказывается, горячий парень, а!» ‒ Регина, глупо хихикая, завалилась на спину.

‒ А девчонка ‒ одногодка твоя?

‒ Она старше.

‒ Любишь постарше? А я тоже ничего. ‒ Регина улыбнулась и, как ей показалось, весьма обворожительно.

‒ Фу.

Регина пришла в восторг от новой увиденной эмоции, проявившейся на лице Якова.

«Какой же он лапуська!»

‒ Моя жена ‒ Даниэла, ‒ бескомпромиссно заявил Солнышко.

‒ Хорошо, хорошо. ‒ Регина не могла перестать улыбаться и показала ему отогнутые большие пальцы. ‒ Даниэла. Я запомнила.

* * *

Пустой взгляд Якова пронзал пространство.

‒ Яшенька? Солнышко? Ты чего? ‒ Регина присела напротив него на корточки. ‒ Тебя ведь трясет! Ты болеешь?

‒ Нет.

‒ Слушай, давай я верну твоего отца. Пусть домой тебя отвезет. Мы не сможем сегодня заниматься!

‒ Нет! ‒ Горячая ладошка уперлась в ее нос. ‒ Я должен тренироваться.

‒ Ты бледный. И еле на ногах стоишь. Сколько ты уже тренировался сегодня до меня?

Вместо ответа Яков медленно выпрямился и утер губы. Снова храбрился.

‒ Ты вообще спал? ‒ не отставала Регина.

‒ Спал.

‒ Сколько? Ну?! Сколько?

‒ Заслужил три часа. Я хочу начать тренировку. Иначе навыки пропадут.

Регина грязно выругалась про себя и схватилась за мобильный. Темный дисплей привел ее мысли в порядок. Семья Левиных не из числа простых обывателей. Она не могла просто взять и позвонить в полицию или в опеку с криками, что тут умучивают маленького мальчика. Кто же это докажет? Да Левины ‒ этот Ян и его мать Амалия ‒ на раз отвертятся, а потом раздавят Регину со всеми ее добрыми намерениями.

‒ Черт!

‒ Что? ‒ Яков поднял на нее замутненный взгляд.

Откуда семилетний мальчик черпает силы для такой жизни, Регина не представляла. Она бы не справилась. Точно не выдержала бы.