Страница 14 из 70
Ее левая ладонь прижималась к оголенному животу Якова. И радостно ощущала все прелести его упругости. Скомканная ткань футболки ютилась где-то на груди мальчишки на отметке «еще не разврат, но очень похоже».
На лице Якова застыла сложная смесь из противоречивых эмоций. Испуг, изумление. И странноватое нетерпение.
«О, блин…»
– Извини. – Даня, в отличие от Якова, умела извиняться. Однако всегда стоило уточнять, насколько искренними были принесенные извинения.
Но сейчас важнее было другое. Ей чрезвычайно сильно хотелось узнать у самой себя, почему ее рука до сих пор прижималась к его животу?!
– Что ты… – Яков сглотнул. Даня ясно увидела, как двигается его горло в этот момент, – … делаешь?
– Наверное… – Ее пальцы шевельнулись, и Яков, среагировав на движение, рефлекторно попытался втянуть живот. Но утягивать было нечего, мальчишка был тощим. Теплая и упругая кожа. Даня прерывисто задышала. Это прикосновение было иным – не так, как в момент снятия мерок. Там она касалась его через одежду. А здесь препятствий не было. Он был обнажен. – … я успокаиваюсь.
– И как… – Дыхание Якова тоже стало неровным, а голос – тише. Он посмотрел на руку на своем животе. – Полегчало?
«Ничего не случилось. Совсем ничего. Ничего такого». – От напряжения Дане стало дурно.
Сосредоточившись на управлении телом, Даня с огромным трудом отняла ладонь от мальчишки и резво отползла к ванне. Там и устроилась, прислонившись спиной к холодной стенке.
– Пожалуй, – немного проговорила она. – Да, полегчало.
Яков медленно расправил футболку. Он выглядел бледнее обычного.
– Извини. – Даня никак не могла избавиться от замешательства. – За то, что ударила тебя. И я хотела посмотреть, не осталось ли следов.
– Точно. – На лице мальчишки отразилось облегчение. – Ты посмела меня ударить.
– Извини. – Она готова была также безэмоционально извиняться хоть целую ночь. Главное, не возвращаться мыслями к недавнему близкому контакту. И чувствам, что за ним последовали.
«Может, он попросит Левина уволить меня?» – Даня искренне верила, что даже при таких натянутых отношениях Яков способен повлиять на решение Глеба. Особенно, когда дело будет касаться неприкосновенности Левицкого. Во всех смыслах этого понятия.
– Ты посмела меня ударить. И будешь за это наказана, – торжественно закончил Яков. К нему вернулась его здоровая бледность.
«Этого стоило ожидать». – Даня тоже мало-мальски взяла себя в руки.
–И как же я буду наказана?
– Я придумаю.
«Хедшот. Прямое попадание». – Даня была слишком вымотана, чтобы переживать о своей дальнейшей судьбе. Все лучше увольнения.
– Как же я устала. – Она снова накинула дождевик на плечи и распустила волосы. – Если с тобой все в порядке, то давай утопывай. Я хочу волосы помыть.
«Один сплошной колтун. Кровь просто так из волос не вымыть. – Даня провела ладонью по шершавым слипшимся локонам, похожим на разваливающуюся охапку хвороста. – Зотов всегда говорил, что ему нравятся мои волосы. Просил не зацеплять их в хвост и не делать никаких причесок. Долбаный гад»
– Надо что-то менять, – вслух произнесла она.
– Что?
Даня, встрепенувшись, обернулась. Яков стоял у двери, прислонившись спиной к стене.
– Ты еще тут? Я же сказала, что хочу немного привата.
– Ты сказала, что хочешь помыть волосы.
– Это подразумевает приват. – Даня быстро уняла вспышку раздражения. Столько разных эмоций за короткий промежуток времени. И все из-за Принцессы. – Ладно, раз ты все равно здесь, принеси ножницы. Пожалуйста.
Ни одного лишнего вопроса. Вышел, пошуршал в комнате, принес то, что она просила. Даня встала перед зеркалом.
– Скажи, Шушу с волосами работает?
– Немного. По крайней мере, она постоянно стрижет мужа и двух своих малолетних пиявок.
– Пойдет. – Даня перебросила волосы через плечо и сжала в кулаке чуть пониже уровня ключиц. Выше этого места запекшейся крови уже не было.
Яков подобрался ближе и встал прямо у нее за спиной.
– Меняю прическу. – Даня прижала основание ножниц к волосам. – Перемены к лучшему. Мне так не пойдет?
– Ты мне и так, и так не нравишься.
Бурчащая ворчушка.
– Это хорошо, – умиротворенно проговорила Даня. На душе почему-то стало спокойнее.
Щелк. Вместе с упавшими на пол волосами исчез и тяжелый груз. Что это было? Воспоминания о бедах? О боли? О слезах? Кто знает. Просто стало вдруг легче.
И странной особенности моменту придало бледное лицо с выделяющимися ярко-зелеными глазами за ее плечом. Сосредоточенное. Эмоциональное. Причастное к этому моменту.
Перемены к лучшему. Теперь она была в этом более чем уверена.
* * *
– Ты чего творишь?!
Сопротивление ни к чему не привело. Даня рухнула на мягкий пуфик. Его Яков притащил из коридора и поставил рядом с ванной.
– Собираюсь помочь тебе с волосами, – раздраженно пояснил мальчишка, одной рукой держа наготове душевой шланг, а второй пытаясь удержать девушку в сидячем положении.
Лопатки Дани коснулись края ванны.
– Просто откинь голову.
– Да не просила я об этом! Не нужна мне твоя помощь! – Даня отчаянно рванула вверх.
Яков отпустил ее и отступил, натянув душевой шланг до предела. Тяжело дыша, Даня скрючилась на пуфике.
– И как будешь выкручиваться? – Яков был зол до жути. Пробурчав что-то нелестное в ее адрес, прижал локоть к боку и позволил кисти свободно повиснуть. – У тебя руки едва двигаются. Висят вот так, как лапы у тиранозавтра. Как до головы достанешь?
– Ты меня динозавром обозвал? – Даня уже не знала, чему ужасаться больше.
– Причем очень тупеньким. Столько лет эволюции и ни черта мозгов не прибавилось. – Яков в обвиняющем жесте ткнул в нее лейкой на душевом шланге. – Мне завтра рано вставать.
«А-а-а, это-то как связано?!» – мысленно взвизгнула Даня. Осмотревшись, она не заметила ничего такого, чем можно было успешно отбиться от мальчишки. Хоть мочалкой в него не швыряй.
– Не зли меня, Какао. Я очень хочу спать.
– Так иди и спи!
– Мне нужно, чтобы ты… короче… Ты тоже должна…
Яков, не договорив, поджал губы, а затем ринулся вперед. Сонным его назвать нельзя было точно. Прыткость и целеустремленность – вот это про него. Хомячок слопал пару кофейных конфеток и хлюпнул это дело энергетиками – не иначе.
– Отвали, а.
– Перестань трепыхаться, Какао. – Яков снова навис над ней, угрожающе занося над головой душевой шланг. – Сиди спокойно, пока я добрый.
– С чего ты вообще вдруг добрым стал?!
– Без меня ты тут проторчишь еще часа два. И ни фига нормально ничего не сделаешь. Сказал же, кончай трепыхаться.
Рука Якова легла на ее плечо.
Даня вся сжалась и как-то незаметно съехала по пуфику, выставив ноги еще дальше.
– С таким лицом только головы проламывать, – сообщила Даня, демонстративно дергая плечом, чтобы сбросить руку мальчишки.
– Улыбаться как-то не тянет. Ты меня выбесила. Если я что-то говорю, слушайся!
– Да ну? Типа «о да, мой повелитель»? Да иди ты, Принцесса! А точнее, пшел на фиг, мой повелитель!
Даня задергалась с новой силой. Размахивала преимущественно ногами. Яков, издав что-то среднее между рычанием и гневным пыхтением, шагнул вперед. А в следующий миг, изловчившись, подпрыгнул и уселся прямо на девичьи колени.
От неожиданности Даня даже трепыхаться перестала.
– Ты на меня сел? – Поверить было сложно даже после того, как ее нос уткнулся в грудь Якова.
– Просто не шевелись. – Он потянулся к смесителю, сильнее вжав Даню в наружную стенку ванны.
Обреченно вздохнув, Даня обессилено откинула голову назад.
– А ты и правда легкий, – еле ворочая языком, заметила она. – Никакой мышечной массы.
– Оскорбить хочешь? – Яков хмуро уставился на нее. И как-то слишком быстро отвел взгляд. – Есть у меня мышечная масса.
– Где? На языке?
На волосы полилась ледяная вода. Мгновенная месть.