Страница 3 из 5
Илл.6. Лучшая в мире очередь – в музей
Потом, после 1917 года, дом на Волхонке получит импрессионистов и не только, получит уникальное собрание зарубежной живописи – из упразднённого румянцевского музея, из частных коллекций – Рембрандта, Рубенса, Боттичелли, Дега… Получит имя Пушкина – русского гения со «всемирной отзывчивостью». Но это уже другая история.
В этой книге собраны свидетельства тех, кто создавал музей – начиная с давнего замысла Волконской и Шевырёва. Вам откроется галерея замечательных людей – настоящих подвижников Просвещения. Они создавали дом на Волхонке, ставший для многих из нас истинным университетом и вечным центром притяжения. Так замышляли создатели музея Изящных искусств, так сложилась его судьба в советские времена.
Арсений Замостьянов,
заместитель главного редактора журнала «Историк»
Зинаида Волконская, Степан Шевырев
Проект эстетического музея при Императорском Московском Университете
Мы, Русские, с удовольствием замечаем, что Изящныя Искусства, благодаря попечениям Правительства, глубоко вкоренились у нас и принесли плоды, дающие нам право и в сей отрасли просвещения войти в достойное состязание с другими народами. Художники Русские со славою вознаграждают пожертвования и оправдывают ожидания Монарха и Отечества. Но желательно бы было, чтоб Изящныя Искусства не ограничивались одними мастерскими художников, но вошли бы непосредственно в круг общественного воспитания и образовали бы в народе чувство эстетическое. Сей цели невозможно достигнуть, не имея перед очами лучших произведений резца, кисти и циркуля.
Илл.7. Зинаида Волконская
Петербург богат сими способами: в Эрмитаже, Академии Художеств, во многих частных галлереях, между сокровищами оригинальными, изящные слепки и копии могут дать понятие об искусстве всякому, желающему проникать в его тайны. Москва, за исключением некоторых частных галл ерей, отдаленных от города, как то: Князя Юсупова в Архангельском и Графа Шереметева в Останькове, не имеет сих сокровищ. Предмет сего проэкта пособит недостатку и, с одобрения Высшаго Правительства, в Москве, под непосредственным ведомством Императорскаго Московскаго Университета, если он благоволит изречь на то свое согласие, основать Эстетический музей или полное собрание гипсовых слепков, а по возможности и мраморных копий, с лучших и замечательнейших произведений Ваяния древняго, средняго и новаго; копий с отличных картин разных школ классической Живописи и, наконец, моделей со всех славнейших памятников Архитектуры, древностью и средними веками потомству завещанных. К сему со временем присоединятся и модели разных утварей древней жизни, образцы коих с такою роскошью представляются нам в Музее Неаполитанском. Одним словом, оный Музей должен в миниатюре представить все сокровища искусства и древности.
Нужно ли доказывать пользу такого заведения? Вспомним только следующее: для неимущих средства посетить края Италии оно заменит невозможную пользу и наслаждение; для имущих послужит всегдашним приятным воспоминанием; кафедра Эстетики и Древностей в Московском Университете оживится, когда перед очи слушателей сойдет великолепный Олимп, и все здания, утвари, все наследие древней жизни предстанет не в неясных словесных описаниях, а в живых моделях; вкус изящного, который, при благотворном свете наук, разливается быстро по нашему отечеству, получит новую пищу; артисты Московского Театра здесь научатся грации и величию положений, а прочие художники, к оному принадлежащие, как то: декораторы и костюмеры, здесь найдут верныя модели для сцены. Но можно ли истощить когда-нибудь пользу и удовольствие, от такого заведения произойти имеющия?
Уверившись, что всякой живо убежден в оных, приступим к плану Музея и теснейшему определению границ, необходимых для начатия онаго, а потом представим возможность исполнения и пособия, для того нужныя.
Поелику гипсовыя слепки со статуй не требуют такого труда и таких издержек, с какими сопряжены копии живописныя, то, пока, ограничимся только определением статуй и моделей.
Желательно бы было в разпределении оных следовать историческому порядку так, чтобы прогулка по галлерее статуй живо олицетворила для нас историю Ваяния от начала до наших времен. Всякой, кто, хотя поверхностно, глядел на сей предмет, знает: сколько здесь разногласия во мнениях на счет стилей, времени статуй и проч. Безсмертный Винкельман испытал множество опровержений от опытнаго Гейне, от гениальнаго скептика в истории искусств Рафаэля Менгса, и от множества антиквариев Италии. Не смотря на то, сколько можно, соблюдем исторический порядок в разпределении произведений Ваяния.
I. Первое отделение сего Музея, как преддверие к блистательному искусству Греческому, составят памятники искусства Египетскаго и Этрусскаго. Оно олицетворит для нас первый период истории онаго, когда искусство, скованное цепями форм, издревле безусловно приятных, служило более символом религии, и, не имея развития свободнаго, заключало однако в себе зародыши будущаго величия. Вход в сие преддверие украсится бюстом Винкельмана, как перваго истолкователя искусства, отверзшаго нам сокровенный дотоле храм его. Это отделение, служа более средством к уразумению истинной красоты ваяния, не нуждается в излишней роскоши памятников, и потому ограничимся следующими: ‹…›.
II. Второе отделение изобразит переход от искусства символическаго к его совершенному и самостоятельному развитию и будет заключать в себе несомненныя сокровища резца Греческаго, как то: мраморы Египетские (в Минхенской Елиптотеке) и Парфенонские (оригинальные в Лондоне, но слепки с оных существуют и в Ватикане), Палладу из Виллы Албани и мнимую Весталку из дворца Барберини. Сюда же по стилю, а не по несомненной древности, отнесем и Колоссы Monte Cavallo.
III. Третье отделение представит блистательнейший цвет всего искусства древняго и будет содержать статуи всех богов, богинь, полубогов и героев мифологии древней. Согласно с сею мыслию, оное отделение может быть наименовано Олимпом. К чести новейшаго искусства и для показания, как оно сравнялось с древним, подле произведений резца Ереческаго смело станут рядом лучшия произведения новейшаго ваяния. Вот сокровища, имеющия место в сем храме древняго мира. ‹…›
IV. Четвертое отделение будет содержать группы и олицетворит тот период искусства, когда оно, сошед с величаваго спокойнаго Олимпа на землю, стало резцом выражать на мраморе страсти человеческия. К сему же отделению отнесем и статуи гладиаторов, тем более, что сам Винкельман в иных видит части групп, как напр‹имер› в Борцах Флорентийских, которых он почитает чадами Ниобы, и в знаменитом Точильщике, коего именует рабом, по повелению Аполлона, точащим нож на Марсиала. Вследствие сего сюда войдут: ‹…›.
V. Пятое отделение составится из портретов и бюстов, оставленных древностию, и олицетворит тот период искусства, когда оно обратило всю силу опытнаго резца на изображение личнаго человечества. Период сей, начатый Лизиппом, творцем бюста Александра Македонскаго, дает мысль украсить сию залу знаменитым барельефом Торвалдсена, представляющим торжество сего завоевателя. Сюда войдут: ‹…›.
VI. Шестое отделение должно изобразить нам Христианское Искусство, воскресшее под чудесным резцом Микель-Анжело, и потому будет заключать лучшия его произведения ‹…›.
VII. Седьмое отделение представит снова уклонение искусства от простоты Греческаго и от пути, показанного Микель-Анжелом, к формам насильственным, искривленным, и олицетворит век Бернини и его последователей. ‹…›
VIII. Наконец осъмое отделение представит нам в произведениях Кановы и Торвалдсена не только совершенное возвращение к простоте искусства древняго, но и преображение онаго при влиянии Религии Христианской. В произведениях перваго увидим совершенство Праксителевой грации, угаданной великим художником; в произведениях втораго высокость стиля Фидиева, освященную резцом Христианским. Сие отделение заключится Спасителем Торвалдсена, составляющим новую эпоху в истории Ваяния. Сюда же принадлежат и бюсты сих художников. Большая часть их произведений уже поставлена в предидущих отделениях: посему здесь ограничимся теми, которых идеалы взяты из мира Христианскаго. ‹…›.