Не злите артефактора

Был у Дани еще один повод для серьезного беспокойства. Среди прочей одежды хозяйка выдала ему трусы из мягкой ткани. Тогда, в гостинице, он не посмел указать ей, что рабам не покупают нижнее белье. Но если ее просветит кто˗то другой, то получится, что он обманывал хозяйку, а это уже серьезный проступок.

˗ Больно? — Эйлин тоже заметила, что парня что˗то тревожит. — Завтра будешь лежать и больше никакого мытья полов, пока спина полностью не заживет, ˗ она виновато разглядывала воспаленные рубцы. Только˗только образовавшаяся корочка кое˗где треснула и снова выступила кровь.

˗ Нет, нет, госпожа! ˗ Дани испуганно дернулся. — Со мной все в порядке. Я могу работать!

Страх отлучения от мастерской оказался сильнее страха перед наказанием за обман.

˗ Госпожа, простите меня, я должен был вам сразу сказать, ˗ он отвел взгляд. — Вы зря купили мне трусы.

˗ А что, неудобные? — Эйлин удивленно покосилась туда, где у нормального человека были бы ягодицы.

˗ Очень удобные! — парень уже успел оценить преимущества ношения этой, казалось бы, необязательной одежки. — Но рабы их не носят.

˗ Да? А почему? — Эйлин озадачилась не на шутку. Может в Икхайе наличие нижнего белья говорит о высоком статусе человека или есть еще какие˗то традиции?

˗ Чтобы не тратить лишние деньги, ˗ Дани чувствовал себя ужасно глупо и уже жалел, что затеял этот разговор. Как˗то до этого его не смущало, что он лежит перед хозяйкой практически голым, а сейчас почувствовал, что неумолимо краснеет.

˗ Раз я их уже купила, то отбирать не буду. Мне они ни к чему, ˗ Эйлин тихонько прыснула, но тут же посерьезнела, пожалела смущенного парня. — Они твои, решай сам: носить или не носить.

Дани облегченно выдохнул. Все же ему досталась восхитительно неправильная хозяйка.

За следующие три дня они закончили разбор ящиков. Всего набралось полсотни перспективных предметов, с которыми предстоит работать дальше. Не все из них целые, есть разбитые на куски и даже просто непонятные обломки, но тем интереснее будет разгадать их назначение.

Настало время Дани показать свое мастерство скорописи. Для начала Эйлин выбрала объект попроще. Бронзовые литые колокольчики попадались среди находок не в первый раз, они различались только размером и рисунком. С виду самый обычный колокольчик, только сбоку вплавлен маленький прозрачный камешек. Как правило, колокольчиков два, один размешают в комнате хозяина, другой на служебной половине дома. Хозяин звонит в первый у себя в комнате, слуга слышит второй на другом конце дома. Секрет в том, что для парных колокольчиков непременно нужны тунгрилы, выросшие в одной друзе, только тогда они будут «слышать» друг друга, и их можно связать заклинанием.

Этот колокольчик остался один, поэтому с точки зрения использования он совершенно бесполезен. Зато красив, на боку отлита длиннохвостая птица, маленький кристаллик вставлен у нее вместо глаза. И звон тонкий, мелодичный.

Дани старательно строчил что˗то малопонятными закорючками, а потом начал переписывать готовый текст набело для князя. Эйлин села разбирать и зарисовывать схему наложенного заклинания. Схема была уже знакомая, но пусть будет. По условиям договора с князем Бракатом, маги могли оставить копии записей себе и использовать их в своей научной работе, при условии упоминания самого князя, разумеется.

Закончив писать, Дани отдал Эйлин листы на проверку, а сам невольно зацепился взглядом за небольшую изящную статуэтку девушки с корзиной, рука невольно потянулась к чистому листу. Заметив, что ее помощник что˗то увлеченно черкает, Эйлин потянулась посмотреть. Однако Дани почему˗то испугался и попытался спрятать рисунок.

˗ Что там у тебя? Ну, Дани, пожалуйста, покажи! — парень отдал ей лист, с таким видом, будто признается в ужасном преступлении.

На листе оказался немного неловкий набросок статуэтки. Рисовать его явно не учили, но талант и старание чувствовались.

˗ И чего прятал? Хорошо же получилось.

Дани с сомнением посмотрел на рисунок:

˗ Вам правда нравится? Вы не сердитесь и не станете меня наказывать?

˗ За что наказывать? ˗ не поняла девушка.

Дани тяжело вздохнул.

˗ Я взял без спроса чистый лист бумаги и испортил его, ˗ пояснил он очевидное.

Рисовать ему нравилось с детства, но никто из прежних хозяев эту страсть не поощрял, а большинство и не знали. Когда˗то самый первый хозяин поймал его за рисованием и наказал за порчу дорогой бумаги. С тех пор он рисовал только прутиком на песке. А сейчас вот забылся.

Но Эйлин его новый талант заинтересовал. Они с мэтром Лорканом иногда делали зарисовки, но оба ленились, и рисовали только самые интересные объекты. Но раз Дани это нравится, то почему бы не сделать побольше иллюстраций. Ее саму рисовать учили и в детстве, так как это положено уметь воспитанной леди, и в академии, так как это положено уметь артефактору. Преподаватели единодушно сходились, что рисует она технично, но без души. Зато теперь девушка сможет поучить Дани технике, а уж душу он и сам готов вложить.

˗ Будешь зарисовывать все, что нравится. Если сразу не получится, не беда, пробуй еще и можешь не экономить, ˗ она заговорщицки подмигнула ˗ За бумагу платит князь.

Девушка с первых дней заметила, когда они возятся с артефактами, Дани оживает. В его глазах светится любопытство, он задает вопросы, спорит и выдвигает свои версии. Но стоит выйти из мастерской, как он вспоминает, что должен быть примерным рабом. Смиренно опускает глаза в пол, и только и слышно: «Да, госпожа», «Как скажете, госпожа». Хотя, он живет у Эйлин чуть больше недели, срок явно слишком короткий, чтобы расслабиться и начать доверять новой хозяйке.

11. Разговоры

Зимний световой день короток. Когда в мастерской начинало темнеть, Эйлин с помощником возвращались в гостиную. Здесь девушка зажигала яркие магические светильники и садилась читать икхайские сказания, которые нашла в здешней библиотеке. И украдкой наблюдала за Дани, который продолжал возиться с оформлением отчета. Почерк у него ровный, красивый, даже у нее, княжеской дочки, многочисленные учителя не смогли добиться такого.

Как˗то Эйлин спросила, где он научился грамоте. Дани аккуратно отложил перо, долго молча смотрел на аккуратные строчки, а когда заговорил, его голос звучал сухо, отстраненно.

˗ Мою мать взяли кормилицей для новорожденного сына хозяев. Мне тогда был всего месяц и ей разрешили принести в господский дом и меня. Потом мать стала у него няней, меня тоже оставили для компании. Когда сыну хозяев исполнилось пять лет, няню сменили учителя. Мать отправили куда˗то в деревню, а меня оставили при молодом господине. Его отец сказал, что при правильном воспитании из меня получится неплохой личный раб. Я должен был везде сопровождать и помогать своему господину. Писать и считать нас учили вместе, личному рабу такое умение может понадобиться.

Взгляд парня затуманился, сейчас вместо строчек отчета перед ним всплывали совсем другие картины. Эйлин замерла, боясь вспугнуть его неловким движением.

˗ Потом, когда мы подросли, и уроки стали сложнее, я уже просто сидел в углу и слушал. Мне было интересно, в отличие от молодого господина. Потом кто-то из учителей пожаловался управляющему, что я сижу без дела, и меня на время уроков стали отправлять выполнять какую˗нибудь работу. Но, на мое счастье, молодой господин был ленив. Он придумал давать мне учебники, чтобы я потом кратко пересказывал ему содержание. А выполнение самостоятельных заданий было моей обязанностью с самого начала. Кстати, наказывали за невыполненные уроки тоже меня, ведь нельзя же пороть благородного отрока.

˗ Так же, сопровождая господина, я научился ездить верхом и даже немного фехтовать. Учитель по фехтованию ставил нас в пару, считая, что соперничество подстегнет желание тренироваться. Все было хорошо, пока у меня не стало получаться лучше, чем у хозяина. Тут уж меня вместо фехтования погнали чистить конюшни.