Цифра

– Отмеча-а-а-ю, – протянул Ден, – если честно, мне эта шутка тоже очень нравится.

– Сам придумал? – уточнил я.

– А то! – самодовольно откликнулся мой товарищ, усердно делая пометки в блокноте. – Жалко, что я тебе ее не последней прочитал: дальше уже не так объективно все будет восприниматься.

– Слушай, – предложил я, – давай тогда сделаем перекур? Мне тут нужно кое-какое дело сделать и непонятно, сколько времени оно займет. Я отлучусь, а ты мне позвонишь, если это заметят, хорошо?

– Но, тогда с тебя потом новая шутка!

– У меня нет шутки, но есть квазиглубокие мысли, которые можно было бы вставить в выступления. Записывай:

– А бывают ли у дураков депрессии?

– А Вас никогда не смущало такое словосочетание, как «Спортивный пивной бар»?

– Является ли неуклонный рост цен в аптеках на средства контрацепции частью политики государства по увеличению рождаемости в стране?

– Не части! – взмолился Ден. – Не успеваю.

– Все, я уже закончил и убегаю!

13

Заколдованную дверь я нашел не сразу. Люда не обманула: если тебя за этой дверью не ждали, то видеть тебе ее и не полагалось. Но я точно знал, в каком районе стены она находится. И просто шагнул в сумраке сквозь стену, как когда-то видел это в фильме «Чародеи».

Игорь сидел на своем месте с надетым на голову VR-шлемом и, судя по всему, дела у него были плохи. На весь экран его монитора было развернуто окно, уведомляющее о какой-то неизвестной мне ошибке. Однако внешние реакции Игоря говорили о том, что для него, видимо, приключения в реальной виртуальности еще продолжались. Отголоски моторики тела и тяжелое размеренное дыхание показывали, что он куда-то бежит.

Передо мной была задачка с десятком неизвестных. Ошибка на экране могла свидетельствовать о том, что не все идет штатно. А вот насколько все критично? Если – очень, то необходимо ли мое вмешательство? А, если необходимо, то вообще возможно ли? И, в конце концов, если возможно, то как его осуществить?

Пока я стоял и, разговаривая с умным человеком, разводил в воздухе руками, Игорь издал тихий стон, а рукав его рубашки начал окрашиваться красным. Тут, наконец, активизировалась моя способность действовать решительно в чрезвычайных ситуациях.

Увидев разрез на рукаве в том месте, откуда начало расползаться кровавое пятно, я аккуратно, но быстро взялся за него и дернул, полностью отрывая рукав. Обзаведясь таким образом тряпкой и одновременно перевязочным материалом, я протер рану и убедился, что она не слишком глубока.

Разделить обрывок рукава на две части было делом одной секунды. Еще минута ушла на перевязку и наложение жгута: больно уж много крови лилось из этой глубокой царапины. Затем я одновременно занялся сразу двумя вещами. Активировав амулет, посмотрел на время, и валявшейся на столе ручкой записал его прямо на руке Игоря. В это же время я отослал сообщение Людмиле, безаппеляционно требуя ее присутствия в этой аудитории.

Не дожидаясь ответа, я грохнулся в соседнее кресло и нахлобучил на голову свой шлем, в котором вчера смотрел неслучившуюся со мной реальность. Естественно, ничего не произошло. Тогда я, не снимая шлема, нырнул в свою тень.

Кресла, на котором в реале сидел Игорь, не было, поэтом он полупарил в воздухе в позе напряженно сидящего человека. Одет он, почему-то был в какое-то подобие формы спецподразделения. Монитора и, тем более, ошибки видно не было. Вместо этого, в воздухе виднелось небольшое завихрение наподобие крошечного смерча, наблюдаемого со стороны. От шлема Игоря к завихрению протянулась какая-то линия. Я помотал головой в попытке обнаружить что-то похожее на такую же линию, но ничего такого возле меня не болталось и со шлема не свисало. Тогда я просто ухватился рукой за эту линию, и… упал, больно ударившись коленом о каменную мостовую!

Зашипев от боли, я, не вставая в полный рост, тут же перекатился в сторону. В метре от меня выбила крошку из мостовой одинокая пуля. Делая второй кувырок, я поднял рукой забрало щитка плотно сидящего на голове шлема, давая стрелку возможность рассмотреть мое лицо.

– Роман, мать твою! Что ты здесь делаешь?! – страшным шепотом произнес Игорь все в том же костюме, что я видел его в сумраке.

– После выстрела, думаю, можно говорить в полный голос, – сумничал я, – просто проходил мимо, а у тебя было не заперто!

Игорь сделал жест, приказывая опустить забрало и следовать за ним. На внутренней стороне пластикового щитка (я оказался в таком же снаряжении, как и мой товарищ по несчастью) тут же побежали строчки текста.

«Напарник» сообщал, что нужно найти более или менее безопасное место. Что лучше меньше говорить, потому что Маньяк, точно слышит переговоры, а письменные сообщения он быстро расшифровать не сможет.

Я присмотрелся и увидел, что текст действительно значительно отличался от обычного русского – кириллицы в нем практически и не было, а была смесь букв латинского алфавита, цифр и символов. В спешке я этого даже и не заметил.

Не скажу, что сразу и полностью разобрался в ситуации, но одно я осознал довольно ясно: нам грозит реальная опасность и, до поры, до времени нужно слушаться Игоря, который владеет большими объемами информации.

Присмотревшись к его раненой руке, я заметил следы крови. Все это начинало походить на плохой фильм ужасов, и я понемногу начал сомневаться в правильности своего поступка. Но, поскольку изменить я уже ничего не мог, приходилось просто подстраиваться под ситуацию и, пригибаясь, бежать вслед за Игорем. Он, кстати, бежал плоховато; его неровное хриплое дыхание, казалось, слышно было за километр, да и скорость бега неизменно падала.

– Запомнил дорогу, которой мы сюда бежали? – тихо спросил у меня Игорь, когда мы остановились в каком-то неприметном на первый взгляд закоулке.

– Нет, – честно ответил я, – как-то не подумал об этом.

– Я заметил, что тебе это свойственно, – съязвил Игорь, – с интерфейсом хотя бы разобрался, понимаешь, где у тебя какое оружие?

На этот раз я соврал, утвердительно кивнув, радуясь, что через забрало шлема не видно моего краснеющего лица.

– Тогда постой на карауле, – попросил Игорь, – я сейчас попытаюсь воспользоваться тем багом, что ты вскрыл, чтобы вынырнуть в реальность и прищучить того урода, который устроил тут бойню!

Естественно, я снова мало что понял, но когда мне это мешало? Еще раз утвердительно кивнул и сел в засаду, просматривая единственное направление, откуда мог появиться неизвестный пока мне «урод». Напрягая зрение, я, стараясь делать это максимально незаметно для Игоря, наощуп знакомился со своим инвентарем. Он, прямо скажем, оказался небогат: пистолет и нож.

У Игоря на руке определенно был порез. Значит ли это, что противник вооружен только ножом? Наверное, лучше перестраховаться и считать, что он куражится, пользуясь своим превосходством над остальными. Знать бы еще, в чем конкретно заключается его превосходство. Скорость, неуязвимость, невидимость, регенерация? Сочетания этих качеств? А чем ответить мне? Кроме того, что меня здесь и быть-то не должно, мне удивить противника нечем. Стрелять я толком не умею, на ножах биться тоже не мастак. Нет, кое-что отрабатывал и знаю, но это очень далеко от совершенства. Ладно, ввяжусь в драку, если она вообще возможна, а там посмотрим, что к чему.

Я взял в одну руку нож, а в другую – пистолет. Сразу же стало как-то чрезвычайно неудобно. Эта реальность противилась тому, что в ней не было прописано. Ощущение было интересным, хотя, и практически невыносимым. Будь я чуть более склонен к мазохизму, то, наверняка, еще немного поприслушивался бы новым чувствам, но желание прекратить эту пытку взяло верх, и я спрятал пистолет обратно в кобуру. Нож, все-таки, был мне куда привычнее.

– Странный выбор! – отвлек меня от размышлений густой незнакомый голос. – На стреме стоишь?

Едва не подпрыгнув от неожиданности, я стрельнул глазами по сторонам, но никого не увидел. Звук шел явно слева, но видно там никого не было. Пришлось уставиться прямо перед собой, надеясь на то, что периферийное зрение действительно лучше зафиксирует возможное движение.