Издатель

«Да сам обломается скорее твой Зяблик», — зло подумал Борис Дмитриевич.

Семейка его что за пацана держит, он что пуганый? Зяблика бояться!

«Ты и есть пацан, Борь», — ответил Сивый сам себе на поставленный вопрос.

Увы, у молодого тела существовали нюансы в виде чрезмерной горячности и регулярных гормональных всплесков, поэтому вместо важных успокоительных слов, Сивый прямо Ленке заявил:

— Я если захочу чего с Бондарихой замутить, то у этого Зяблика последним буду спрашивать. Тоже мне нашла героя.

— Ясно... видимо у тебя есть такое желание? Что-то с ней захотеть?

Ленка явно обиделась, ожидала услышать другое. Но Сивый тоже не купюра рублевая, чтобы нравится всем. Ну сказал и сказал, переживет — впереди у Семейки ещё много нервов предстоит. И если она действительно хочет в рост идти, то надо учиться не пропускать через себя эмоции. Личное от рабочего отделять, ну и все в таком духе.

У проходной уже толпился народ, ждали люди когда наступит время выхода и откроют проходную. Кстати на кпп уже сидел сменщик старика, видать очухался и решил на работу выйти.

— Так, вот тебе список, люди будут подходить и свою фамилию называть. Ты там дальше по номеркам разберёшься кому что выдавать, хорошо придумала, — сразу переключил Сивый разговор. — Ну а я предзаказами займусь.

Но Ленке теперь хотелось показать своё фи. Она снова упёрла руки в боки и грозно затопала носочком сандалий.

— А тебе не кажется нечестным, что я все работу сама делаю, а Шулько? — возмутилась она и начала пальцы загибать. — Книги ему Лена находит, читает вместо него Лена, шпаргалки твои дурацкие тоже я сама пишу и теперь мне же ещё у раскладушки предлагаешь стоять!

Сивый замялся — это че девка вдруг зубы показывает? Денег больше хочет? Неожиданно. Рано другие бабки просить. Однако остаться без Ленки и ее помощи было не с руки. Поэтому он подумал секунду другую и предложил:

— По десять копеек поверх каждой книги получишь, Маш. Так тебя устроит?

И тут за малым не съездил себе по лбу ладонью. Ленка заслышав, что ее назвали именем Бондарихи буквально позеленела от злости.

— Ты... ты самый настоящий козел Шулько!

Судя по реакции бывшей однокурсницы дело было отнюдь не в деньгах.

— Не нужны мне твои вонючие деньги, понял? Вот позови свою Бондариху и сколько угодно с ней книгами торгуй, — Ленка всплеснула руками. — Ах да, Машенька же тебя послала. И я тоже пошла! Иди ты Шулько! Все пока пока!

«Вот тебе первая сцена ревности закачена противоположным полом», — холодно подумал Борис Дмитриевич. — «Ты ещё боялся, что в новом теле неинтересен будешь никому. А Ленка за тебя горы свернёт».

Следовало срочно разгребать неприятную ситуацию, чтобы не оказаться ни с чем.

— Лен, ну куда ты. Какая нафиг Машка, она мне не тарахтела двести лет в обед. Правильно ты говоришь, что Бондариха мне отказалась помочь, когда я ее просил! А ты любезно согласилась, так как я могу вас сравнивать! Тоже мне выдумала.

— Так можешь, что меня чужим именем называешь! Какая я тебе Маша?! — продолжила накаляться Семейка. — Ечли ты забыл, а ты забыл Шулько, меня Елена зовут.

— Да какой там забыл, думал просто в этот момент какая Маша эта коза оказалась, когда ты напомнила, вот и ляпнул, — Сивый перегородил девчонке дорогу, не давая уйти. — Останься, пожалуйста. Ты мне правда нужна. Очень.

Ленка остановилась, посмотрела на Бориса Дмитриевича глазами налившимися слезами. Губки поджаты, вот-вот расплачется.

— Правда нужна?

— Правда. С кем я по парку гулять пойду и про Блока разговаривать? А кто мне наряд в Москву подберёт? Что ж ты меня одного бросаешь?

— Ладно! Но чтобы я не слышала больше об этой козе в моем присутствии!

— Ноль базара, — пожал плечами Сивый а ответ. — Буду думать, что говорю.

«Ты главное не слиняй, Семейка», — одновременно подумал про себя.

— Ну что, у нас все готово.

Ленка тут же забыла, что собиралась уходить и лить слезы, вернулась в работу с полуоборота. Девчонка обошла раскладушку с книгами, поправляя ряды, и от усердия высунув кончик языка в уголок рта.

Боря же отвлёкся — приметил, что неподалёку от их «ларька» появилась «восьмерка» вишнёвого цвета. В ней сидело двое мужчин лет по двадцать с небольшим хвостиком. По сути сопляки ещё. Ну для прежнего Бориса Дмитриевича, понятное дело. Чёрные солнцезащитные очки, в руках дымятся сигареты. В олимпийках расстёгнутых до груди. Ну и с рожами перекошенными формата «а ещё я туда ем». Всякое бывает, может двум бродягам что-то на заводе понадобилось, может встречают с проходной кого, не только же мужики в цехах пашут и эти два красавца к девкам присмотрелись. Однако что бы не привело эту парочку к проходной, сейчас они откровенно палили за тем, что происходит у книжного прилавка.

«Обойдётся может?» — подумал Сивый. — «Мало ли что у них здесь за дела нарисовались».

Мало или много — это только предстояло понять. Потому что эта парочка на вишневой «восьмёрки» не сводила с раскладушки глаз. И если были у них дела какие, то теперь они отошли на второй план.

Глава 15

«По сравнению с писательством игра на скачках — солидный, надежный бизнес» Джон Стейнбек .

Стукнуло десять минут пятого и народ начал выходить через проходную за забор. Впереди работяг ожидали выходные, трудовые будни остались позади. По достаточно широкой улицы у проходной потек плотный живой ручей, и часть народа завидев раскладушку начала сворачивать к ней. Кто заказ забрать, кто впервые подходил — слухи то по заводу расползтись успели. И всем хотелось как минимум поглазеть, что за саммари такие.

Бродяги в вишнёвой «восьмёрки» пока никак не проявили себя, все также пялились на раскладушку, заняв выжидательную позицию. Правда из машины они теперь вылезли. Один на крышу оперся, другой на капоте сидел. Но оба весьма нагло происходящее у раскладушки палят.

Борис Дмитриевич тоже не сводил с них глаз, понимая, что все это не просто так и парочку отнюдь не случайно к проходной занесло. Обычно такие товарищи наносили визиты по трое. Двое быков и с ними переговорщик, который базар держал.

«Думают как с меня копеечку урвать, взвешивают. Судя по всему из обычной пехоты».

Ленка на автомобиль не обращала никакого внимания и занялась тем, что подводящих к раскладушке людей начала отоваривать.

— Так, называйте свою фамилию, пожалуйста, ваш номер пять... так, мужчина подождите, я вас заказ обязательно приму. Буквально одну секундочку.

По хорошему бы помочь девки, а то она разрывается, работая и на выдаче и на новых заказах.

Борис Дмитриевич заставил себя отвести от быков взгляд и встал к раскладушке.

— Лен, давай на выдачу становится, я буду заказы пока принимать, — сказал он.

Однако занять место за прилавком Сивый так и не успел. Со стороны проходной послышалось громкое:

— Пацан! Э!

Он обернулся не сразу поняв, что вот это «э, пацан», адресуется ему, пооттвык Борис Дмитриевич от такого рода обращений. У проходной стоял Аркадий Осипович и завидев, что Боря к нему обернулся, принялся энергично махать рукой, подзывая его к себе.

— Сюда шуруй.

Борис Дмитриевич покосился на прилавок возле которого столпилось несколько десятков человек и толпа только увеличивалась в какой-то алгебраической прогрессии. Бросил взгляд на ребят в машине, которые оставались на своих местах.

— Ленчик, отойти надо, прошу прошения. Пока без меня.

Ну и пошёл к Аркадию Осиповичу, раз тот звал.

— Борька, ну че, у меня раньше времени по твоему вопросу у народа поинтересоваться удалось, — старик кивнул на мужика занявшего места Аркадия Осиповича на пропускном пункте. — Сменщик с обеда вышел, оказалось, что ничего серьёзного с ним. Перепил чутка.

— Ну и какие у вас новости есть? — вернул разговор в конструктивное русло Сивый.

— Вот тебе новости, — дежурный ловко вытащил из внутреннего кармана тот самый эскиз, что ему Сивый накануне рисовал. — Смотри что у нас с тобой по заказу получается.