Страница 4 из 11
Запал закончился так же быстро, как вспыхнул. Я вновь ощутила, как липкий страх проникает за пазуху. И первой сделала шаг вниз, предлагая и Рагнару начать движение.
— Парень — это жених? — поинтересовался братец подозрительно нейтральным голосом, но с места не сдвинулся.
— Не совсем жених, — не смогла соврать я. — В моём мире девушки не бегут сразу замуж, они учатся, работают, путешествуют, достигают своих целей, а затем, если посчитают нужным, находят достойного партнёра и выходят замуж.
— Звучит, как деловой план. Девушки Эрмида мечтают выйти замуж по любви, — неожиданно мягко произнёс мужчина, наконец, продолжая спуск. — Желательно за дракона.
— Кого? — Я поперхнулась и захихикала. Из–за волнения смех звучал истерично, звонко и немного по–дурацки, но остановиться не могла. На глазах выступили слёзы. — Драконов не существует, — проговорила убеждённо. — Даже если бы они существовали, какой резон девушкам выходить замуж за ящеров? Они богаты и красивы? Или им не нужно гладить рубашки?
Я вновь расхохоталась, с удивлением понимая, что мы прошли половину пути, а я до сих пор не рыдаю, забившись в уголок. Впрочем, здесь ни уголка, ни возможности порыдать — не при свидетелях ведь разводить панику. И с таким огромным и сильным мужчиной мне вряд ли что–то может угрожать. Разве что сам мужчина.
Я не ждала ответа на вопрос, поскольку воспринимала беседу только как средство отвлечься и сгладить непростой путь. Однако Рагнар со свойственной ему обстоятельностью продолжил:
— Драконы женятся только по любви, потому бесконечно уважают и берегут своих жён. Среди людей подобная верность и преданность семье встречается не часто.
— Звучит действительно впечатляюще, — без интереса проговорила я. — Лучше расскажи про академию и то, чем в вашем Эрмиде может заниматься деятельная и не желающая выходить замуж девушка.
Голос под конец дрогнул — мы дошли до очередного узкого окошка, из которого совсем немного просочился свет, оживляя темноту движением.
Я знала, что это игра света и теней, что моё воображение дорисовывает тьме различные очертания, а на самом деле здесь безопасно и пусто, башня защищена магией отчима и присутствием брата, за которым, при необходимости, я могу спрятаться, как за каменной стеной. Чувствую это.
Но…
Страх ледяной рукой сжимает сердце, впивается в шею мёртвой хваткой, лишая воздуха разгорячённые лёгкие.
Тело парализует.
Замираю столбом. И… лечу на Рагнара, который сделал шаг вперёд в прежнем ритме, не ожидая, что его спутница внезапно превратится в истукан.
Врезаюсь в мощное тело, прижимаюсь носом к обнажённой коже, вдыхаю непривычный аромат с тонкой нотой любимого мыла. Сильные руки поддерживают за талию и не отталкивают.
Потряхивает от пережитого ужаса и воспоминаний детства так, что я не в состоянии даже прошептать извинения. Зубы стучат. По щекам бегут крупные капли, чтобы, сорвавшись, скользнуть остывшей влагой по его коже.
Он разворачивает меня, спиной прижимает к холодной каменной кладке.
— Если хочешь избавиться от темноты используй магию. Повторяй: «Аэшесс–та!»
— Аэшесс–та, — безвольно прошептала я, не открывая глаз.
— Резко. С интонацией. И с двумя ударениями: аэшЕсс-тА! — повторил он настойчиво. — Давай, трусиха, дерзай.
— Я не т–т–трусиха, — заикаясь, словно меня вытащили из ледяной воды, ответила ему.
— Докажи. Можешь дополнительно разрезать воздух сверху вниз, это помогает. Я не шучу. Движение тоже даёт энергию.
Рагнар сделал шаг назад, давая пространство для маневра, и я едва не шагнула к нему, боясь вновь остаться один на один с темнотой.
— Аэшесс–та! — рявкнула, разрезав пространство, как было велено. Однако искра не вспыхнула, тем более не явился приличный магический фонарь. Повторила ещё дважды. Без результата.
— Ты не открылась миру и не пустила магию по венам, — сделал вывод мужчина. — Пойдём дальше.
— Зажги свет, — попросила по–человечески, споткнувшись на первой же ступени.
— Нет. Если он тебе нужен, зажги сама.
Взмахнула рукой и, вложив злость, ярость, гнев на стоявшего рядом упрямца, выдохнула заветные слова. В полуметре от меня, на уровне носа, зажёгся крохотный светлячок. Малюсенький, размером со спичечную головку. Но магический и… мой!
— О, — выдохнула я. — Мамочки, получилось! Рагнар, ты видел? Ой, не гаснет. Ты видишь его? Получилось!
Я едва не запрыгала от восторга. Порыв броситься вредине на шею задавила в зародыше, но за руку Рагнара взяла. Что ни говори, а света от моего микрофонарика с гулькин нос, и темнота никуда не делась, хоть и немного отступила.
— Поскольку ты у нас теперь при освещении, я, пожалуй, поднимусь к себе и досплю остаток ночи, — ехидно проговорил братец, при этом никуда не дёргался, так и держал мою руку. Да и голос был совсем не злой и не грубый.
— Размечтался! Теперь объясни, как мне сделать его большим и заставить лететь впереди, — попросила нетерпеливо.
Я пританцовывала, не в силах устоять на месте, была полна энергии и желания творить и вытворять. Обычно это добром не заканчивалось, но сейчас меня ничто не могло остановить. Руки буквально чесались, желая продолжить эксперименты с магией.
— Невозможно. Ты слишком мало прожила в Эрмиде, и, опять же, эта твоя пижама, поверь, не располагает.
— К чему не располагает? К мужским приставаниям? — пошутила я. Мы продвигались неспешно, но выход из башни уже вот–вот должен был появиться, и настроение неуклонно повышалось.
— Сколько тебе лет? — внезапно спросил Рагнар.
— А что?
— Отвечай.
— Ты невежлив.
— Алессаль, если я задаю вопрос, я хочу услышать на него ответ, — терпеливо, но грозно просветил мужчина.
— Я не обязана отвечать, если не хочу, — проговорила из вредности.
— Девушка должна быть…
— Девушка никому ничего не должна, Рагнар, — сказала я твёрдо. На моё счастье мы уже подходили к выходу и дальше я могла продолжить пусть сама — в замке всегда горел свет.
— Хорошо, младший член семьи обязан подчиняться старшему, — вновь проявил терпение мужчина.
— Глупости какие, — бросила я, махнув рукой. А затем решила не лукавить и сказать, как есть: — Рагнар, ты не желаешь меня принять как сестру, я не желаю оставаться в Эрмиде дольше необходимого. Как только мне исполнится восемнадцать, по законам своего мира я стану совершеннолетней и смогу жить так, как захочу, не спрашивая совета у мамы. Давай договоримся по–хорошему: потерпи меня год. Один–единственный год, а потом я исчезну так же, как появилась.
Мы остановились перед открытой галереей, под сводами которой летали миллионы маленьких светлячков, давая приятный приглушённый свет.
— Ты не вернёшься домой.
— Вернусь.
— Ты не поняла, Алессаль. Ты уже дома. Назад путь закрыт.