Моя прекрасная целительница

Глава 14

— Джентльмены, я покину вас  ненадолго, а вы подумайте над вопросами, — Тина решительно поднялась со своего места и под удивленными взглядами мужчин направилась к выходу из столовой. — Тинария, пойдём со мной, — обратилась она к своей госпоже.

Когда обе девушки вышли из комнаты, то отошли подальше, чтобы их никто не мог слышать. Некоторое время между ними царило молчание, они обе рассматривали стену в коридоре, с которой несколько дней назад сняли семейный портрет Стренджей, якобы для реконструкции рамы, а на самом деле, потому что на нём рядом с отцом была изображена настоящая мисс Эвелина Стрендж.

— В игры играете? — не удержалась Эва от сарказма.

— Лорд Дарлин предложил, я решила, что невежливо отказываться, — стала оправдываться Тина, переводя взгляд на Эву.

Эва поджала губы и холодно взглянула на подругу.

— Эва, что с тобой происходит? — тихо спросила Тинария. — Я всё делаю не так?

— Я устала от этого спектакля, — резко ответила мисс Стрендж. — Он уже унижает не только моего жениха, но и меня.

— Тогда пойдём и прямо сейчас обо всём расскажем! — в глазах Тины явственно вспыхнула надежда.

Эва опустила взгляд, выразительно осмотрела себя, двумя пальцами сжала краешек белоснежного накрахмаленного фартука и приподняла его.

— Прямо сейчас? Когда я в таком виде? — брезгливо процедила она. — С ума сошла!

Сначала Тинария недоуменно смотрела на девушку, искренне не понимая, что с той не так, а потом, сообразив, что имеет в виду Эва, мучительно покраснела. От стыда.

Столько презрения было во взгляде подруги… столько отвращения в голосе…

То есть, когда Тинария и другие горничные целыми днями носят подобную форму, они вызывает у Эвы и остальных господ брезгливость и вот такое презрение?

Или… Тинария ухватилась за эту мысль…  именно когда форма на ней, на Эве, то, как у леди Стрендж и госпожи поместья, она вызывает у неё такое чувство?..

Но откуда столько пренебрежения?

Тина запуталась в своих умозаключениях, ни одно из которых ей не пришлось по душе. Девушка вдруг увидела подругу с той стороны, с которой никогда раньше не знала, ведь Тине всегда казалось, что Эва, несмотря на своё благородное происхождение, лишена сословных предрассудков. Выходит, она ошибалась?

А ведь, действительно, почему она так решила?

Словно пелена упала с глаз Тинарии.

Это с ней Эва была близка, к ней относилась по-особенному, ей шла навстречу и выполняла просьбы, разрешала работать по полдня, лечить деревенских в поместье, выделила ей отдельную комнатку, дарила отрезы на платье и всякие безделушки.

Что же касается остальной домашней прислуги… Ничего подобного никогда не было. Просто Тина этого не замечала. Существовали вертикальные отношения — госпожа-прислуга, и в этих отношениях Эва была хорошей госпожой, строгой, но справедливой. Всё. Это Тина дальше носа своего не видела.

Пора заканчивать с обманом. И лучше сегодня, если для Эвы он оказался не менее тяжёлым испытанием, чем для Тины.

— Прошу тебя, давай сегодня во всём признаемся! — Тинария посмотрела на Эву умоляющим взглядом, ещё и  ладошки у груди сложила в характерном символическом жесте. — Зря мы вообще всё это затеяли. Да и сэр Эдвард не достоин подобного розыгрыша, — не удержалась она от замечания.

— Не достоин? — Эва вздёрнула тонкую изящную бровь, взгляд стал ледяным. — Благородный и смелый? Умный и честный? Настоящий герой? — холодно поинтересовалась она, впиваясь в подругу проницательным взглядом.

— Я не понимаю… — Тина даже на шаг назад отступила, настолько взгляд Эвы стал на неё давить.

— А я была достойна его пренебрежения? — прошипела мисс. — Ты уже всё забыла? Какая разница, какой он, если имел наглость так обойтись со мной?

— Я верю, что это было стечение обстоятельств, Эва! — искренне проговорила Тина. — Лорд Дарлин никогда бы…

— Как всё запущено, — покачала Эва головкой, властным жестом прерывая  Тинарию. — Лорд Дарлин никогда бы и ни за что бы… — передразнила она растерявшуюся подругу. — Тина, ты — наивная глупышка, а лорд Эдвард — придворный, приближённый к принцу человек. Вот только я ни разу не встретилась с ним ни при дворе его высочества, ни на балах столичных аристократов, он всегда был занят, — губы Эвы скривились, лёд в зрачках треснул, обнажая уязвлённую гордость столичной красавицы. — Впрочем… Зачем я тебе это объясняю? Ты сейчас на его стороне.

— Я всегда на твоей стороне, Эва, — тихо, но твёрдо проговорила Тина. —  Всегда! Ты — моя сестра и подруга. Ты и лорд Стрендж — в этом мире только вы и есть у меня.

— Вот и не забывай об этом, — медленно и веско проговорила Эва. — Мы — твоя семья.

Тина опустила взгляд. Она забыла лишь на мгновение. На несколько мгновений… и позволила себе влюбиться. Но она не хотела этого. Это произошло… как-то незаметно, как-то слишком быстро, и вообще помимо воли и желания.

Просто это странное и ни на что не похожее чувство вдруг проникло в неё: в кровь, в душу, под кожу. Обжигая и дурманя.

Впервые в жизни Тина осознала, что любовь — такая же стихия, как вода или огонь, земля или воздух. Пятая стихия, о которой никто и никогда не рассказывал ей, не предупреждал. Или раньше она просто особо не обращала внимания на эти девчачьи рассказы и вздохи: «я не могла справиться с собой», «закрутило-завертело», «как в омут с головой», «утонула в его глазах»…

Тина всегда с недоверием выслушивала признания подруг. Разве возможно, чтобы так? Словно околдовал кто…

А ведь и её также закрутило и завертело, и она утонула в серых глазах с золотистыми бликами и в своём чувстве.

Как оказалось, нет ничего прекраснее и безжалостнее любви. Любовь — самая сильная стихия, сильнее любой другой, она как цунами, захлестывает и кружит тебя в водовороте чувств, властно и неукротимо уносит всё дальше и дальше от берега — от тебя самой, трезвомыслящей и всё контролирующей, а ты… просто беспомощно барахтаешься, не в силах сопротивляться, и плывешь-плывёшь по течению, подчиняясь стихии…

— Чего ты там пригорюнилась? — тяжело вздохнула Эва. — Возвращайся с небес на землю и иди в столовую, напоследок поиграй в игру со своим кумиром, а я пойду приведу себя в надлежащий вид, — девушка выдохнула с искренним облегчением. — В розарий уже не ходи, так и быть. Если задержусь, придумай что-нибудь. Свои розы я не могу тебе доверить, сама понимаешь, — загубишь.

— Значит, — побледнела Тина, поднимая взгляд на Эву, — мне желательно дождаться тебя в столовой?

— Да. Потяни время. Я скоро появлюсь.

Эвелина отвернулась и решительным шагом отправилась в свои апартаменты, а Тина тоскливым взглядом проводила прямую красивую спину подруги, пока та не скрылась за поворотом.

Эва… она казалась Тине всегда сильной, знающей что делать.

В памяти мелькнули воспоминания детства. Сначала робко, а потом замелькали всё увереннее. Много-много цветных и ярких воспоминаний, добрых и счастливых, где Тина и Эва вместе. И Эва, конечно, всегда руководила в их двойке, но никогда Тину не обижала. Всегда защищала, опекала.

Калейдоскопом воспоминания  проносились в мыслях, сменяя друг друга, отрезвляя Тину, вселяя в душу уверенность, что она справится. Со всем. И с этой неожиданной любовью тоже. Потому что иначе никак — после смерти родителей ближе Эвы у Тины действительно никого не осталось.

— Тинка, ты чего замерла безмолвной статуей? — привёл Тину в себя удивлённый голос Лоры. — Заколдовал кто? — хмыкнула девушка.

— Задумалась, — Тина грустно уставилась на стопку отглаженных чистых полотенец в руках горничной.

Вот было же и у неё беззаботное время — вытирай, убирай, относи, приноси, и горя не знай. А сейчас…