Страница 17 из 132
Или согласилась бы? Ведь она не знала, что влюбится…
Проходила минута, другая, а слёзы не проходили, рыдания разрывали грудь, в которой уже нестерпимо пекло.
Как целительница, Тина знала, что вместе со слезами выходит боль, разочарование и отчаяние, поэтому она осторожно отправила импульс спокойствия Эве, чтобы девушка не проснулась, и перестала мучить себя — дала волю рыданиям.
Конечно, слёзы — не панацея… Видимо, ей суждено стать несчастной на всю оставшуюся жизнь и любить чужого мужа, того, на кого она даже не должна смотреть. И всё же вместе со слезами острая и нестерпимая боль притуплялась, Тине становилось легче.
Через некоторое время Тинария заснула с мокрыми щеками, уткнувшись лицом в подушку. А во сне ей приснился Эдвард Дарлин, молодой и красивый, и почему-то длинные тёмные волосы мужчины были распущены и слегка забраны наверху, открывая красивое мужественное лицо. У мужчин их королевства это была свадебная причёска жениха…
Сэр Эдвард шёл навстречу и улыбался широко и счастливо. Золотые крапинки в серых глазах так сверкали, что на миг его зрачки показались золотыми. Тина даже зажмурилась. Она улыбалась в ответ и точно знала, что на ней свадебное платье…
Но чем ближе подходил мужчина, тем строже становилось выражение его лица. А когда он подошел совсем близко и встал в двух шагах от Тины, лицо его совсем изменилось, стало жёстким и высокомерным, а взгляд — колючим и ледяным.
Тина почувствовала, как сердце остановилось и перестало биться, а ужас стал затапливать ледяной лавиной.
Голосом, полным холода и презрения, Эдвард Дарлин проговорил:
— Больше всего в жизни я ненавижу ложь и обман, Тинария. Зачем ты согласилась участвовать в этом фарсе? Мы могли стать самыми счастливыми, а теперь… я презираю тебя.
— Мы не могли, — еле слышно в ответ прошептала Тинария. — Я не твоя невеста. Я всего лишь…
— Могли, — резко перебили её. — Только ты всё испортила.