Избранная для Альфы

Глава 68

— Я уже сказал, — клыкастый быстро взял себя в руки, его глаза стали еще краснее и страшнее. Из их уголков расползалась чернота, словно сеть капилляров. — Есть закон. Несовершеннолетняя должна отойти под опеку Старейшин.

— Отойти?! — прорычала я чужим голосом.

В моей душе творилось что-то страшное. Словно там ожило нечто древнее. Могучее. Оно, как вязкая паутина, разрасталось в моем теле тонкими нитями, оплетая его. С пальцев сорвалось изумрудное свечение и тихо погасло.

— Существует закон, и он имеет четкие трактовки, — продолжил вампир.

— Закон?! — Я подняла на него взгляд, дедок странно замер.

Что-то обожгло мои глаза. Моргнув, четко увидела перед собой то, кем этот мерзкий старейшина является. Иссушенный, впалые серые щеки, кровавые глаза, тонкие почти белые губы и клыки, длинные, острые, выступающие наружу.

Древняя сила недовольно зашевелилась, заерзала, словно требуя выхода.

— Девочка, послушай. Старая ведьма и охотница совершили преступление и обязаны за него ответить, — продолжила эта острозубая мумия.

— Молчал бы ты, — шепнул берсерк, но я отчетливо его услышала.

«Старая ведьма» — это он о моей бабушке?

Ее наказать, а я «отойти» должна, как какая-то вещь?! Как кусок собственности. Эдакая недвижимость. Кто лапу наложил, тому и отошла.

— Я вам не девочка! — процедила и выдохнула, дав волю тому, что так рвалось вступить в бой. — Как смеешь ты даже смотреть в сторону родного мне человека! Наказать? За то, что прятала от вас, стервятников. За то, что боялась вас, падальщиков. Я не сирота. У меня есть мать и она ни в чем перед вами не виновата. Я Анна Ловец! И только посмейте тронуть того, кто мне дорог, — выдохнув, я качнулась.

Что-то рвануло из меня вперед, едва уловимое как порыв ветра.

Вампира мгновенно придавило к стулу и спеленало яркими зелеными нитями. Сильно, крепко. Так, как хотелось мне. Улыбнувшись, я вдруг осознала, что могу ими управлять. Странное умиротворение затопило душу. Ведьмовская сила заурчала, ощутив свою власть.

Вот теперь я четко понимала — кто я.

Ведьма!

Древняя кровь во мне бурлила и требовала справедливости.

— Да, — навья, как бы извиняясь, пожала плечами. — Анна Ловец — ведьмой была очень сильной, а попытка ее убийства слегка изменила суть дара. Екатерина Лютая — темная ведьма!

— Ха! — Старейшина от ковена довольно, даже как-то счастливо, сложила руки на груди. Да, пожилая женщина ликовала и даже не скрывала этого.

Темная? Я прислушалась к себе. Нет, я не была злой или жестокой, но вид ошалевшего беспомощного вампира мне определенно нравился.

Никто не смеет трогать родных мне людей.

Никто!

— Ах да, запамятовал, — усмехнулся Мстислав. — Совершенно вылетело из головы. Есть же еще третья сила, которую очень опасно игнорировать в мире лесных. Это гнев темной ведьмы.

И засмеялся.

А я отчетливо поняла — ничего этот лис не забыл. Смолчал! Наверняка, чтобы не пугать. Чтобы я не переживала и не дергалась.

— Глупо, господин Кровенко, будить в ведьме ведьму! — Мой муж выглядел довольным. — Что же это вы, уважаемый?! Сказали же, перед вами считавшаяся умершей Анна Ловец. А вы вот так сразу грозитесь матушку ее, горячо любимую, судить. Да и какая она вам несовершеннолетняя? Это Екатерина была бы девятнадцатилетней, а душе Анны много больше двадцати одного года. Так что все, ой, как спорно!

Я потянула свою "паутину", крепче стягивая тело обидчика.

— Мстислав Вячеславович, вы не могли бы успокоить супругу, — навья мило улыбнулась.

«В сговоре» — это я четко видела, словно нити между ними, голубые такие, тянутся.

Как есть сговор!

Я присмотрелась внимательно, такие же вели и к ведьме-старейшине.

Как мне нравилось это ощущение силы. Я словно купалась в ней.

Все видеть, все понимать...

— Кать, отпусти нашего столичного гостя. Не гостеприимно же, — хмыкнул Мстислав.

— Мне не нравится этот суд и то, что он говорит, — проворчала недовольно.

— А он больше и слова не скажет, — Мстислав улыбнулся. — Он ведь ради твоей силы и приехал в наше захолустье из самой столицы. А дар теперь, выходит, вовсе не чужой в тебе, да еще и буйный такой. Вот и злится наш кровососущий друг, — последнее было сказано шепотом, так что расслышала только я.

Недовольно засопев, все же убрала свои нити. Они нехотя, но послушались. То "древнее" проворчало, поворочалось и улеглось. Но теперь я остро его ощущала, словно у меня появилась вторая душа. Выдохнув, обернулась на бабушку. Она сидела тихо и гордо улыбалась. Теперь я понимала, почему она пыталась скрыть меня. Почему молчала. Да поступала неправильно, но любовь вообще слепа, особенно когда цель всего одна — спасти родного человека.

— Спасибо, бабуль!

Она улыбнулась еще шире.

— Ну раз уж мы разобрались с некоторыми нюансами, то возвращаемся к нашему процессу, — голос навьи звучал донельзя довольным. — Рассматривается дело Ярины Ловец-Серой. Она обвиняется в покушении на убийство своей сестры Анны Ловец, в убийстве Екатерины Серой и в сокрытии этих преступлений. Дело рассматривает круг старейшин. Тамара Степановна Полынь, — ведьма кивнула...

— Подождите, — вампир, не унимаясь, грубо перебил ее, не дав представить остальных. — Если мы рассматриваем дело об убийстве в утробе матери Екатерины Серой, то где ее кровный отец? За преступления против нарождённого всегда судят двоих.

— Олег Серый — неприкасаемый, это мое слово, — ровно произнес Мстислав.

— Что это значит? — вампир подался вперед, берсерк положил руку на его плечо, но тот не внял предупреждению.

— Это значит, что члены моей семьи — неприкасаемые. Слово Альфы! — рыкнул мой муж.

Его слова громом пронеслись по помещению, придавливая словно стеной.

Старейшины скривились и вжались в кресло.

— Елизавета Лукьяновна, — обратился он к навье, — я думаю, мы сократим этот суд. — Каждая фраза Мстислава словно вдалбливалась в голову. Выдохнув, я ухватилась за его руку. — Ярина Серая была допрошена. Состав преступления доказан. Виновна ли она в покушении на убийство Анны Ловец? Виновна! — В помещении поднялся странный гул. Словно рой насекомых. Он сводил с ума. За нашими спинами кто-то тихо застонал. — Виновна ли Ярина Серая в убийстве своей нарождённой дочери Екатерины Серой посредством ведьминского зелья на основе шелухи обычного лука? Виновна! Доказана ли ее вина в сокрытии обоих преступлений? Доказана! Это мое слово и оно неоспоримо!

Гул стал просто нестерпим.

Стоны прокатились по залу. Лица старейшин, и даже навьи, сделались совсем белыми.

— Вина Олега Серого не доказана, — продолжил Мстислав. — Он находился под действием приворотного зелья. Я еще раз повторяю — члены моей семьи неприкосновенные! На этом суд объявляю закрытым, господа!

Демон оторвался от телефона и медленно сглотнул. Даже сейчас он продолжал читать отчет.

Елизавета Лукьяновна тяжело поднялась со своего стула и, взяв маленький молоточек, ударила им по небольшой дощечке.

Моя мать все так же бестолково хлопала ртом. Ей не позволили даже слово сказать в свою защиту.

Гул разом стих. По рядам прокатился один общий вздох облегчения.

Вот теперь я знала, что такое — "слово Альфы". Оно пострашнее гнева ведьмы будет.