Страница 7 из 14
Если мы теперь вновь обратимся к нашей основной теме, то, разумеется, мы не сможем обойтись без этих предположений; мы будем придерживаться того, что все черты характера, не важно, как мы их назовем, всегда содержат в себе тенденцию приблизиться к единой цели. Далее, мы очень скоро столкнемся с тем, что черты характера людей отнюдь не всегда прямолинейно атакуют эту единую цель, а проявляют удивительные различия и нюансы, необходимые для оценки человека. Нужно знать весь образ жизни человека, прежде чем мы сумеем сделать выводы о частностях. Мы можем, например, наблюдать, что один прямолинейно движется к цели и редко отклоняется от нее, другой, чтобы приблизиться к этой цели, останавливается там, где предполагает возможные трудности, и пытается добраться к ней в обход, у третьего же обходной путь такой длинный, что он вообще не приходит к цели.
Тем самым мы получаем теперь довольно ясную картину сущности, личностного ядра человека. Но эти линии отнюдь не случайны. Мы не будем довольствоваться выводами о том, что один человек не пасует перед тяжелой задачей, пытаясь прямолинейно ее одолеть, или о том, что другой человек, следуя окольным путем, теряет из виду цель; но мы будем по праву предполагать, что склонности к подобным формам жизни должны иметь основу в предыстории, что также и здесь нет никакой случайности, а проявляется часть действительного жизненного плана, часть, которая была заложена с самого начала. У одних и тех же людей мы можем снова и снова наблюдать то же самое ошибочное движение и в других отношениях.
Возможно, кто-нибудь спросит: не слишком ли смелы эти выводы? Но можно ли здесь рассуждать иначе, если быть достаточно последовательным, чтобы не недооценивать симптомы? В случае так называемых неврозов можно, например, регулярно наблюдать, как человек тешит себя надеждами, а затем начинает сомневаться в себе, сталкиваясь с той или иной трудностью. Существует много людей, которые, сталкиваясь с проблемой, ведут себя боязливо и бывают настолько потрясены, что справиться с этой проблемой уже не могут. Иногда при неврозе навязчивости человек вместо того, чтобы решать свой жизненный вопрос, занимается совершенно посторонними вещами, например подсчетом оконных стекол, сложными манипуляциями с числами, которые никому не приносят пользы, но которые мы понимаем из факта: перед нами неуверенный в себе человек, уклоняющийся от решения жизненного вопроса, он не полагается на себя и не несет в себе заряда оптимизма. Такому человеку хочется как-нибудь бочком скрыться в кустах. То же самое мы обнаруживаем и во всех остальных формах невроза.
Кроме того, во всех ошибочных формах жизни, характеризующихся тем, что в них всегда человек оказывается на бесполезной стороне жизни, мы обнаруживаем также его символические поступки, говорящие нам, что по каким-то причинам он не хочет быть полезным обществу. Теперь перед нами встает задача показать, откуда берутся такие черты характера, как малодушие, неуверенность в себе и т. д., затем – что эти явления уже обусловлены всем жизненным планом, целью, которая маячит перед этим человеком, что он, сталкиваясь с вопросами жизни, не просто уклоняется от них, а занимается бесполезными вещами. Все это происходит из-за необходимости в поддержании целостности его личности.
Таким образом, мы переходим к исследованию истоков формирования такой личности. Они уводят нас в самое раннее детство: мы видим, что жизненный план такого человека, конечная цель, к которой он стремится, и единая личность имеют четкую форму уже на втором году жизни. При этом необычайно важно, что эта единая личность существует, не обладая сознательным мышлением, без сознательной критики. Эта личность возникла в условиях и ситуациях, которые не могут продолжаться вечно и изменяются, но которые в силу присущей ребенку беспомощности и неуверенности в себе и вследствие неблагоприятного влияния окружения неправильно понимаются и переоцениваются в своем значении. Поэтому перед нами встает задача, во-первых, исследовать общий жизненный план, во-вторых, исследовав его, устранить ошибки. Как педагоги мы подходим к трудновоспитуемым детям с предположением: у них имеется жизненный план, построенный на ошибках, вину за которые нельзя возлагать на ребенка, поскольку ни один воспитатель до сих пор эти ошибки не выявил. Никто не считает, что должен наказывать детей за ошибки и дурные привычки и вести с ними борьбу. Результат был бы печальный и постыдный. Жизненный план не меняется, конечная цель не меняется, ребенок не признает своих ошибок, поэтому он не сможет исправиться и придет в отчаяние, столкнувшись с трудностями при вхождении в совместную жизнь людей. Даже если это выглядит схематично, мы не сможем по-другому рассмотреть такую обширную область, поскольку должны упорядочить факты и привести их в систему.
То, что речь здесь идет о предварительных понятиях, о системе параграфов, представляющей собой некую сеть, с помощью которой мы можем измерять, классифицировать, определять нюансы, является само собой разумеющимся. Мы учитываем, что вершина нашего знания, без сомнения, совпадает также с вершиной современной культуры. Мы не думаем, что исследовали все до конца, высказали истину в последней инстанции, но считаем, что все это может быть составной частью сегодняшнего современного знания и культуры; мы рады тем, кто придет после нас.
Чтобы дополнить эту сеть понятий, мы переходим теперь к жизненно важным вопросам. Существуют три жизненно важных вопроса, к которым можно свести все человеческие проблемы. Их особенность заключается в том, что ни один из них не может существовать сам по себе – он существует только наряду с остальными.
Первым жизненно важным вопросом является вопрос об отношении одного человека к другому, то есть вопрос социальности. Тот, кто считает, что это его не касается, заблуждается, ибо этот вопрос решает каждый, даже если он его отвергает. Ведь и в отвержении проявляется то, как он относится к другим людям. Мы находимся в процессе развития. Наше сегодняшнее понимание – всего лишь определенная точка в процессе развития, которая затем окажется позади. Мы не сторонники консерватизма и стараемся содействовать высвобождению всех сил на благо прогресса. Вопросы дружбы, товарищества, общности являются вопросами всех людей, всего человечества. Возможности для решения имеются, естественно, у каждого человека, поскольку факт человеческой общности в качестве предпосылки содержится уже в самом понятии человеческой жизни. Мы не можем представить себе человека, вырванного из всех человеческих взаимосвязей. Даже Робинзон на своем острове не утратил этой взаимосвязи, ибо он выступает там как человек, каким мы его знаем только во взаимосвязи с другими людьми. Кого интересует то, как возникла у человека эта социальная движущая сила, это стремление сопереживать другому человеку, рассматривать себя частью всего человечества, тот, вполне естественно, обратится к биологии и будет вынужден довольствоваться тем положением, что любые живые существа, которые от природы не обладают большой физической силой, для обеспечения своей безопасности вынуждены собираться в группы и стаи. Могучий лев, горилла могут жить в одиночку; но более слабые существа собираются в стаи, поскольку благодаря такому объединению появляется возможность противостоять силам природы, избегать многих опасностей и совершать нападения.
Среди живых существ, с которыми немилосердно обошлась природа, на первом месте, пожалуй, стоит человек. Он не так оснащен, как живые существа, вынужденные вести борьбу с природой; сначала он должен сам обеспечить себя средствами защиты. Вся наша культура является результатом этих стремлений, создана взаимосвязями человечества. Все ценные способности человека возникают из этих взаимосвязей, проявления которых мы обозначили понятием чувства общности. Оно лежит в основе развития всех психических способностей человека, таких, например, как речь, которая может быть только общественным продуктом и служит тому, чтобы сделать связь между людьми более прочной. Также и разум является порождением общества, поскольку обязан иметь всеобщее значение (Кант). Мораль и этика тоже немыслимы без человеческого чувства общности.