Непокорный

Я застрял на месте, казалось, на несколько часов после того, как Габриэлла ушла. Потому что все никак не мог обрести дар речи или собраться с мыслями достаточно быстро, чтобы отвергнуть глупую идею Хейса. Пригласить Габриэллу на день рождения моего отца в качестве моей гостьи? Эгоистичный придурок.

Он хочет, чтобы я пришел под ручку с рыжей со шрамом, просто чтобы разозлить нашего отца, и обычно я был бы на его стороне, так как всегда готов повеселиться, но не с ней. Хейс — жестокий ублюдок. Он, как минимум, подставил Габриэллу под непристойные взгляды и неуместные комментарии. В худшем случае, ну… Я отказываюсь позволять своему разуму даже думать об этом.

— Я нашел тебе пару на вечеринку. Пожалуйста.

Я махаю рукой в сторону двери.

— Ее.

— Да, ее. — Он наклоняет голову. — Она идеальная. Дерзкая, откровенная, и ты не будешь на радаре Августа, потому что тот будет слишком занят, разглядывая этот отвратительный шрам.

Волна черной ярости захлестывает меня изнутри.

— Не говори о ее шраме.

Хейс прищуривает глаза.

— С каких это пор ты стал ее защитником? Твоя душа покинула тело, пока она была здесь? Девушка вполне способна защитить себя.

Легкие горят, и я выпускаю задержанный вдох. Моргаю, прогоняя красный туман, и пытаюсь вести себя спокойно.

— Ты ведешь себя, как Алекс.

— Заткнись.

— Что с тобой? Ты почти не разговаривал с ней, не флиртовал, едва смотрел ей в глаза. Уверен, что не трахал эту девушку?

Мои зубы скрежещут друг о друга.

Хейс поднимает руки вверх.

— Никакого осуждения. У нее горячее маленькое тело… Эй, куда ты идешь?

Захлопываю дверь офиса и направляюсь к лифтам. Я беру отгул на остаток дня.

ГЛАВА 5

Габриэлла

— Ты идешь с ним на свидание? — спрашивает Аннет, проверяя жизненные показатели миссис Лоуренс.

Я провожу большим пальцем по тонкой, как бумага, коже ее руки, отмечая, какая она мягкая. Женщину привезли две недели назад с последней стадией болезни сердца. Мы обеспечиваем ей комфорт. Она спит большую часть дня, просыпаясь только тогда, когда раз в день ее навещает девяностовосьмилетний муж.

— Да. Но это ненастоящее свидание. Он гей, — шепчу я, не то чтобы миссис Лоуренс была в состоянии как-то отреагировать.

Аннет понимающе кивает.

— Красавчики всегда геи. — Она водит стетоскопом по груди миссис Лоуренс.

— Он не общается со своей семьей. Они богаты. Его фамилия выгравирована на стеклянном фасаде самого большого здания в городе.

— И что? Он пытается соблюсти приличия перед своими родителями? — Она поправляет одеяло миссис Лоуренс.

— Да, мне так показалось.

— Свидание с красивым мужчиной, где вы двое притворяетесь, что без ума друг от друга, но абсолютно никакого давления, ни намека на секс?

— Звучит мило, правда? Я могу надеть удобное нижнее белье и не беспокоиться о переедании…

— Или чрезмерном употреблении алкоголя.

— Вот именно!

Она хмурится.

— Я завидую.

У Аннет великолепные натуральные кудри и лицо с гладкой кожей и веснушками. И то, и другое вызывает у меня зависть. У нее никогда не возникает проблем с поиском кавалера. Или партнера для секса.

У меня же не было отношений с тех пор, как произошел несчастный случай. Боже, прошло уже три года. Я довольствуюсь дружбой и легким флиртом, которые никогда не приводят к чему-то большему. Мне еще предстоит найти человека, который увидит дальше моего покрытого шрамами лица. Не то чтобы я искала.

— Где будет вечеринка? — спрашивает Аннет, как только мы оказываемся в коридоре.

— В том новом французском ресторане в Гринвич-Виллидж.

— «Сэлер»? Туда невозможно попасть.

— Не тогда, когда ты при деньгах.

— Тебе так повезло. Пофоткай там. Напиши мне из туалетной комнаты. О! Лучше сфотографируй ее!

Эван присоединяется к нам в коридоре.

— Я не собирался спрашивать, но должен знать. Какая туалетная комната?

Аннет ухмыляется ему.

— У Габриэллы свидание с тем супер-горячим парнем из переулка, которого она спасла.

Он хмурится.

— Пьяный бродяга?

— Я бы не сказала, что всего одна ночь чрезмерной выпивки может принести ему такой титул.

— Ты достаточно хорошо его знаешь, чтобы так говорить?

Я скрещиваю руки на груди.

— Презумпция невиновности.

Эван разочарованно выдыхает.

— Поступай, как знаешь.

Мы с Аннет смотрим, как парень уходит, пока он не скрывается из виду.

— Кто-то ревнует, — замечает она.

— Глупости. — Я переставляю стопку старых журналов на столе в коридоре.

— Он в тебя влюблен.

— Мы работаем вместе уже два года, и он никогда не заходил дальше, чем небольшой безобидный флирт. Честно говоря, именно мне приходилось делать более серьезные шаги.

Она поворачивается в мою сторону.

— Мужчины не всегда видят, что то, чего они хотят, стоит прямо перед ними.

Я мечтательно хлопаю глазами.

— Подумать только, я годами маячу перед мужчиной своей мечты и просто жду, когда он будет в таком отчаянии, чтобы заметить меня. Может ли что-нибудь быть более романтичным? — Я драматично вздыхаю, затем закатываю глаза.

Правда в том, что она не ошибается. Мне никогда не быть женщиной, которая сбивает мужчину с ног с первого взгляда. Лучшее, на что я могу надеяться — это быть другом, который перерос в нечто большее. Случайная пьяная ошибка. Забавная девушка с замечательным характером.

А теперь, вдобавок ко всему, еще и прикрытие для гея.

Кингстон

— Нервничаешь из-за своего свидания?

Я бросаю на Хейса свирепый взгляд.

— Отвали.

Он посмеивается, облокотившись на стойку бара в «Сэлер», и потягивает водку со льдом. Его спутница Элли, девушка по вызову, которой он часто звонит, сидит рядом с ним, спокойно потягивая бокал мерло.

— Просто, — он понижает голос, — ты не сводишь глаз с двери с тех пор, как пришел сюда.

Да, так и есть. И не говорю Хейсу, что гораздо дольше наблюдал за дверью со стороны.

Не знаю, что случилось. Этим утром я проспал допоздна, два часа занимался в тренажерном зале и не торопился готовиться к сегодняшней ужасной семейной вечеринке, и все равно приехал на сорок пять минут раньше.

Я потягиваю свой скотч и обнаруживаю, что мой взгляд снова прикован к двери.

— Это твоя вина. Ты пригласил ее на бойню.

— Я пригласил ее в качестве развлечения. — Хейс хмуро смотрит в свой стакан. — Ты должен поблагодарить меня.

Горячая огненная дыра открывается у меня в животе.

— Ты настоящий засранец.

Он смотрит на меня без единого проблеска сожаления.

— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

Я наклоняюсь через него к Элли.

— Ты просто святая, если выдерживаешь хотя бы секунду с этим придурком.

Она улыбается, в ее глазах светится доброта.

— Он хорошо платит.

— Черт, — бормочет Хейс и качает головой.

— Бери больше, ты отрабатываешь каждый доллар. — Я решаю, что лучше подождать Габриэллу снаружи, иначе могу в конечном итоге врезать своему брату по лицу и устроить сцену.

Я залпом допиваю остатки своего напитка и ставлю стакан на стойку. Уходя, намерено задеваю его плечо своим.

— Мудак.

Воздух снаружи теплый и душный. И то ли из-за погоды, то ли из-за нервов рубашка прилипает к коже. Я занимаю место у стены из красного кирпича, чтобы подождать, и хожу туда-сюда в своих замшевых туфлях «Кортэй». Парковщик занят, пока из черных представительских автомобилей и роскошных внедорожников вперемешку со случайными спортивными купе высаживаются те, кому посчастливилось забронировать столик.

Когда подъезжает «Хонда Аккорд» с отсутствующим колпаком, у меня сводит живот. Это, должно быть, ее такси.

Задняя дверь открывается, и сперва появляется одна бледная, подтянутая нога, обутая в черную туфлю на шпильке с тонким ремешком, опоясывающим щиколотку, — сексуальная, стильная, неподвластная времени. Девушка вылезает из машины в причудливом, современном и ультра-женственном маленьком черном платье А-силуэта. Я узнаю фирменный подол, пышные рукава и романтический силуэт. Это работа дизайнеров Ники и Симоны Циммерман. Темно-рыжие волосы Габриэллы собраны у уха, пряди зачесаны набок таким образом, чтобы максимально скрыть три серебристо-белых шрама, пересекающие ее кожу от виска до шеи.