Принцесса

— Её фрейлины — герцогини?

— Даже среди моих друзей герцог всего один, — покачав головой, принц рассмеялся. — Фрейлины Лонесии — дочки купцов. Конечно, статус пониже, чем у аристократии, но в нашем королевстве не так уж много аристократов. И, как бы не твердил отец о своей любви к собственным детям, знать верит этим словам неохотно.

Вздохнув, брат продолжил путь в тишине. Я тоже молчала. Вопросов было так много, что я не могла решить, какой из них задать первым… И стоит ли вообще задавать их — брату?

Глава 8

Легенды и подозрения

Сон не шёл.

Сима не задала мне ни единого вопроса. Ни про разговор с отцом, ни про то, куда меня водил Терион. Хотя про брата догадаться, наверно, было несложно — внушительного вида книга не оставляла большого простора фантазии. Но про короля Симона не спросила ни вслух, ни жестом, ни взглядом. Словно ей было вовсе неинтересно. Или… Словно это не её дело.

Я поёжилась, откинув в сторону одеяло, но решительно встала с постели. Вот только идти к няне я не собиралась.

Очень вовремя, пожалуй, вспомнились её слова. О том, что я — принцесса. Несмотря ни на что. И, какие бы отношения не связывали нас с Симоной, она не может требовать от меня ответа. Поэтому чем будить её сейчас и тревожить столь нехарактерным поступком, я лучше отложу это до завтрака. И расскажу ей всё сама — спрошу совета… И поделюсь, что отец разрешил учиться вязанию.

Но сон всё равно не шёл. Я не чувствовала усталости совершенно, а вот книга Териона так и манила. Прочитать ту самую легенду про Арион, посмотреть какие ещё истории есть внутри, да и просто полюбоваться картинками — бабочки на том развороте выглядели очень завлекательно.

Несмотря на мучавшее меня любопытство, книгу я открывала медленно, не желая поспешностью навредить бесценному фолианту. Оглавление, вопреки ожиданиям, нашлось в начале книги. Название каждой легенды звучало сказкой и будоражило фантазию. Про Богов, несмотря ни на что, было целых десять историй. И я беззвучно повторяла их названия, предвкушая, как буду читать. Медленно, вдумчиво, по одной в день, чтобы растянуть удовольствие. Истории «божественных детей», истории о зарождении разных рас… Разнообразие тем навевало мысль, что брат лукавил, назвав эту книгу сборником легенд. Но, даже если это всего лишь сказки, это всё равно будет интересно.

В голову пришла мысль, что можно будет спросить Симону и об этом. Она ведь наверняка тоже училась и знает, насколько эти рассказы близки к реальным историческим фактам, а насколько — к людским придумкам.

Я хотела закрыть книгу. Отложить её, хотя бы до завтра. Чтобы насладиться чтением при свете дня и иметь возможность обсудить прочитанное хотя бы с няней. Но, любопытство… Оно снова взяло верх, и я открыла ту самую, запавшую в душу, страницу с бабочками.

Их было семь… Нет, восемь — самая маленькая притаилась в углу, почти сливаясь с причудливым орнаментом по краю страницы. Словно маленькая коллекция: от совершенно простенькой бабочки, которую Сима называла капустницей, до изысканной бабочки, с резными крыльями, которые казались перламутровыми даже на рисунке.

Легенда оказалась не про Богиню… Не про саму Богиню — скорее про её последователей. А под каждой из бабочек оказалось не название вида, не имя даже, а вычурные названия на древне-эльфийском языке, которому меня не обучали. Даже обычному эльфийскому не обучали.

Расстроившись, я хотела закрыть книгу, но меня остановило тепло в плече, на месте моей собственной бабочки. Мягко, словно птичий пух, скользнуло по руке, и словно впиталось в книжную страницу, делая надписи понятнее. Всего на пару ударов сердца.

«Последователь, посвящённый, послушник, младший жрец, жрец, старший жрец, верховный жрец, дитя бога».

Я моргнула, недоверчиво рассматривая последнюю надпись. И та, задрожав, словно в задумчивости, исправилась на «аватару». Тепло в плече исчезло, как не бывало, но я запомнила, какая из бабочек как была подписана.

И теперь я изучала их с гораздо большим любопытством, обводя узор каждой пальцем и радуясь, что не стала будить Симу. Завтра мне будет, о чём ещё спросить няню.

Но прежде, чем отправиться в постель, я захотела проверить мелькнувшую в голове догадку. Задрав рукав повыше, с любопытством посмотрела на своё плечо.

В лунном свете моя бабочка выглядела темнее, чем раньше. Мне даже показалось, что края верхней пары крыльев немного заострились, приобретя в уголках цвет. Я помотала головой — привидится же такое, — и, опустив рукав, заняла своё место в постели.

Хорошо, всё-таки, что я не стала читать книгу сейчас. Если мне от одной только картинки уже кажется, что моя бабочка становится «послушницей», боюсь представить, куда бы завернули мои мысли после прочтения легенды.

Не заметив, как заснула, проснулась с ощущением, что всю бегала по лугу за бабочками, пытаясь поймать самую большую из них.

Я сонно потёрла глаза и улыбнулась, от скользнувшего в комнату солнечного луча.

— А что значат бабочки? — я не смогла удержаться от вопроса и сразу же смутилась под удивлённым взглядом няни. — У Арион-статуи на руке, и в книге, которую дал Терион.

— Ты ночью вместо сна читала? — Сима удивлённо нахмурилась.

— Нет, — я покачала головой. — На картинке — он показывал, когда рассказал, что книга про богов и всё с ними связанное.

— Вот как…

В задумчивости, Симона переплела мне косу и помогла облачиться в платье, но так и не сказала ни слова, не говоря уже про ответ на вопрос.

— Няня?

— Как ты, наверняка, уже догадалась, бабочки — особый символ нашей богини. Так же, как ремесленные инструменты у Ортана или многогранные кости у судьбоносной Саатус.

Я кивнула, показывая, что и услышала, и поняла.

— Последователь, послушник… — еле слышно проговорила одними губами, вспоминая надписи.

— Да, — Сима удивилась моему знанию, но кивнула одобрительно. — Семь разных видов бабочек — семь ступеней приближённости к Арион.

— Семь ступеней? — я отчётливо помнила восьмую, у которой тоже была подпись.

— Знаки на коже.

Симона подняла рукав собственного платья, показывая совершенно обычную белую капустницу на левом плече. Я с любопытством разглядывала рисунок, такой похожий на тот, что украшал моё плечо, но более чёткий.

— Я — всего лишь последователь. Но если стану послушницей, бабочка изменится, — Сима рассмеялась, заметив мой ошарашенный взгляд, и отпустила рукав. — Не сразу, разумеется. Ей понадобится время. С каждой новой ступенью бабочка будет меняться.

— А-а…

Я облизнула пересохшие губы, отчётливо вспомнив показавшееся вчера глупостью изменение вида моего «знака». Про который, к слову, я так и не рассказала драгоценной няне.

— А как быстро?

— У всех индивидуально, — Сима легко пожала плечами.

— А как…

— Может, хватит вопросов, моя принцесса?

— Последний, — я задумчиво кивнула. — А от чего меняется степень близости к Богине?

— Специальный ритуал, который может провести только старший или верховный жрец в главном храме, — Симона слабо улыбнулась. — Хотя, говорят, иногда Арион сама может проявить такую милость. Но, ты ведь понимаешь — это всего лишь сказки.

— Всего лишь сказки… — эхом повторила я.

Мне вспомнились слова магистра про раннее пробуждение магического дара — вряд ли милость Богини сильно отличается по эффекту. И я решила оставить свой секрет секретом. Не хотелось лишний раз тревожить няню.

* * *

Отец не стал долго ждать — разговор-предупреждение состоялся вчера, а уже сегодня хмурый магистр в компании Симы вёл меня по узкой тропке к башне Астер.

Мой вопрос, который я забыла задать, получил ответ сам собой.

— Сегодня половина дня будет принадлежать Астерии. Занятие по фехтованию и обед, в кругу семьи.

Голос мага был ровным, так же как и спина, и я не могла понять, как он относится к этому решению короля. Но он точно не выглядел довольным. А вот Симона выглядела спокойнее, хотя, я уверена, ей происходящее тоже не доставляло особого удовольствия.