Страница 7 из 8
— Что? Боитесь?
— Я этого не говорил. Я только хочу сказать, что там сейчас невозможно работать. О аллах! Скоро ли ты пошлешь справедливость на землю? Ты посмотри, как мучаются твои покорные слуги...
Гость вскочил и нервно зашагал.
— Аллах! Аллах! Вы только научились вздыхать, а дело стои́т. — Он остановился и произнес: — За что мы вам платим? Может быть, за то, что вы провалили нашу последнюю операцию? Надо действовать.
Он залпом выпил из своей пиалки, но не чай, а виски, и, немного успокоившись, примирительно сказал:
— Вы пойдете завтра, во второй половине ночи. Нужно сделать немногое: встретитесь с одним человеком. Он передаст для меня кое-что... Потом нужно будет пойти на базар и продать вот эту штуку и всякую рухлядь, — Джон протянул Мамеду сверток. — Просите такую цену, чтоб ее никто не купил. У нашего человека будет вторая часть статуэтки.
Мамед приложил правую руку к сердцу и поклонился в знак того, что он понял своего собеседника.
Сидя перед полковником, Мамед пытался изобразить из себя жертву обмана.
— Хорошо, хорошо, — говорит полковник, — мы это учтем. Уведите задержанного, — сказал он, когда в кабинет вошел вызванный им конвоир.
За завтраком у геологов только и было разговоров о ночном происшествии.
Сегодня геологам предстояло обследовать старинные копи, на осмотр которых Николай Иванович возлагал большие надежды: нужно было разгадать тайну лала.
Когда все было готово, Топорков сказал:
— Ну что ж, вперед, друзья!
У входа древней выработки остановились и, распределив обязанности, один за другим скрылись в пещере.
Идти было трудно. Высота тоннелей не позволяла им идти в полный рост. Минут через пятнадцать все оказались в огромной пещере. Геологи измерили ее — результаты оказались самыми неожиданными — двенадцать на двадцать два метра. Высота достигала восьми метров.
— Товарищи, — обратился Топорков к коллегам, — представьте себе, что каждый сантиметр этого каменного грунта был извлечен отсюда самыми примитивными орудиями: долотом, молотком и киркой. Теперь подсчитаем. — Николай Иванович извлек из кармана блокнот. — Представляете, друзья, из этой пещеры вынуто около десяти тысяч кубических метров скалистого грунта. Можно предположить, какой огромный труд был затрачен безымянными тружениками. Однако давайте обследуем ходы, которые идут дальше. Со мной пойдут Дашковский и Синицын. Мы обследуем вот этот тоннель. Остальные — соседний. Сбор в этом зале. Дальше не двигаться, хотя, по моим предположениям, там еще могут быть очень интересные открытия. Ясно?
— Ясно, Николай Иванович! — ответил степенный геолог Петров.
Зажгли факелы, и высокий зал преобразился: он излучал оттенки то темных, то светлых тонов.
Кое-где виднелись подтеки, и Николай Иванович, склонившись над ними, попросил Синицына:
— Возьмите-ка эти образцы. Это похоже на мумие: редчайшее горное лекарство от многих недугов.
— Хорошо, Николай Иванович, Дашковский, присвети, — Синицын отколол несколько камней и положил их в вещевой мешок. Когда с этим было покончено, Николай Иванович распорядился двигаться дальше.
От главного тоннеля, наиболее высокого и широкого, отходили узкие и низкие. Некоторые были вырыты всего на метр-два и брошены. Другие уходили далеко в сторону, и обследовать их в первый день просто не представлялось никакой возможности. Иногда попадались шурфы в несколько метров глубиной, и поэтому геологи двигались со всеми предосторожностями. И все-таки... Шедший впереди Николай Иванович вдруг исчез. Дашковский, а за ним и Синицын увидели шурф, резко уходивший вниз, и поняли: случилась беда. Они окликнули Топоркова. Но в ответ услышали протяжные стоны.
— Синицын, страхуй. Бросай веревку, я спущусь.
Топорков лежал на спине. Когда Дашковский окликнул его, не отозвался. Геолог быстро развязал веревку, обвязал ею Топоркова и крикнул:
— Поднимай, только осторожно.
Синицын старался со всеми предосторожностями тянуть веревку. Когда из шурфа показался Топорков, Синицын заметил, что у него в крови голова. Нужно немедленно возвращаться обратно. Синицын вытащил Дашковского, который взвалил Топоркова на плечи.
В большом зале, к счастью, уже их ожидала группа, которая, наткнувшись на тупик, повернула обратно.
XI
Заместитель Топоркова Шапорин после разговора по рации с базой распорядился готовить носилки.
Пострадавшего нужно было доставить к заставе, куда обещали срочно прислать вертолет.
Шапорин отобрал восемь человек, которые будут по очереди нести носилки.
Нина убедила Шапорина разрешить сопровождать группу. Ей вменялась обязанность медицинской сестры.
У Топоркова было повреждение черепа и перелом ноги. Нина сразу же наложила шины. Хуже обстояло дело с раной на голове. И хотя Нина тщательно ее обработала, этого было недостаточно.
Николай Иванович был без сознания, и поэтому Нина не отходила от него ни на минуту.
Шапорин, отозвав Пахомову в сторону, сказал:
— Вы знаете, Нина, Дашковского нет.
— Как нет?! — удивилась Нина. — Где-нибудь бродит.
— В том то и дело, что нигде нет. Однако свои соображения я здесь написал и прошу передать письмо командиру вертолета.
Нина смотрела на Шапорина растерянными глазами.
— Неужели?..
— Да, представьте себе, что среди нас был чужой. Объясните это командиру вертолета и поставьте в известность капитана Воронова.
— Хорошо! Хорошо! Я обязательно все исполню так, как вы сказали.
Через три часа геологи доставили пострадавшего на заставу, где их уже ожидал вертолет.
Николай Иванович так и не приходил в сознание.
XII
Этот рейс для Валерия Грибачева и Анатолия Чернышева был самым обычным. Перед выездом из гаража командир подразделения проинструктировал:
— На участке заставы капитана Воронова — обстановка. Возможно появление неизвестных лиц по маршруту вашего движения.
И вот Валерий с Анатолием уже развезли по всем заставам, кроме заставы капитана Воронова, груз. Она была последней по маршруту. Проскочили мост через небольшую горную речушку, миновали ущелье, которое тянется к самой границе, как вдруг справа, у дороги, Валерий увидел мужчину. Он был одет в спортивный костюм, рядом лежал вещевой мешок. Мужчина поднял руку.
— Куда путь держите, гражданин?
— Подбросьте до большого поворота. Там где-то обитают наши геологи...
Валерий вспомнил об обстановке и быстро ответил:
— Конечно, подбросим.... — для убедительности он сказал: — Анатолий, ну-ка уступи место человеку.
И как только мужчина сел в середину, Анатолий захлопнул дверцу, Валерий нажал на газ.
Незаметно для соседа взглянув на часы, Валерий прикинул: до заставы капитана Воронова оставалось километров восемь, это пятнадцать минут езды.
Дорога круто пошла на подъем. Чернышев, видимо, понял беспокойство Грибачева и старался следить за каждым движением пассажира. Но геолог ничем не выдавал себя.
— Понимаете, ляджуар — это ценный камень, который будет добываться здесь в огромных размерах. Из него можно изготовить такие украшения, о которых мечтают все красавицы мира. А лал? Это о нем писали великие путешественники прошлого. В императорской короне, которая находится в одном из музеев страны, есть самый драгоценный камень — лал. В свое время он был куплен в Китае послом Сапфарием у богдыхана для царя Алексея Михайловича. В 1727 году этот камень был оценен в шестьдесят тысяч рублей. Представляете, в шестьдесят тысяч рублей! И вот скоро мы эти камушки — лал и ляджуар — будем добывать в таком количестве, в каком рубим уголек... А вот еще случай из прошлого. Однажды великому завоевателю Тамерлану принесли кусок лала. Он взял его в руку и прикинул на вес: кусок весил не меньше двух килограммов. Около Тамерлана стояли приближенные и жадно поглядывали на драгоценный камень. Великий завоеватель посмотрел на них и неожиданно с силой бросил лал. Он разбился на несколько кусков. Все бросились к ним, но Тамерлан остановил их рукой: «Впереди — крепость. Ее нужно взять. Тот, кто сделает это первым, тому принадлежит самый большой из этих кусков драгоценного камня».