Страница 22 из 42
- Это было странное лето, - проговорила она, пряча смущение за мягкой улыбкой. - Глеб, вопреки его пророчеству, никуда не исчез. Наоборот, внезапно стал частью нашей жизни. Или, лучше сказать, атрибутом. Аркадий на месяцы превратил его в извозчика для меня и Ромы. Сын был наказан. Ему запрещалось покидать дом без сопровождения. Никаких развлечений. Только скучные дела. Он злился и постоянно хамил Глебу. А я... я убедила себя, что вижу в нём союзника. Человека, понимающего нас, как никто на свете. А как иначе? Непросто признать, что безудержно влечет к мальчишке на шестнадцать лет моложе тебя и на шесть лет старше твоего сына...
Передо мной замелькали новые картинки. Сильные руки Глеба на руле. Нахохлившийся Рома на заднем сидении, обида в карих глазах, так похожих на материнские. Карина, старательно делающая вид, что не смотрит на водителя. Но она наблюдала за парнем в зеркале сквозь ресницы, пока он старательно следил за дорогой. И продолжала лгать самой себе.
А потом был памятный вечер, когда нахал Ромка сбежал от водителя.
Глеб появился перед Кариной белее мела, хотя и отчаянно пытался сохранить лицо.
- Простите, - проговорил он на пороге, пряча руки за спиной. - Я бы не просил о помощи. Но в одиночку мне Романа не найти. Вы знаете его окружение. Тех, к кому он мог пойти.
Карина никогда так не злилась на сына. Ни до, ни после. Потому что понимала: Аркадий взбесится. Но жизнь сломает не единственному отпрыску, а тому, кто его упустил. Она набирала номер за номером, под выдуманными предлогами искала Рому в домах друзей, пока Глеб скромно ждал в коридоре, не смея шагнуть дальше.
- Нашла! - объявила Карина через двадцать минут. От матери одноклассника сына она узнала, что мальчишки из класса собрались в их дворе. - Едем!
Глеб замотал головой.
- Без меня ты с ним не справишься, - отрезала она, накидывая кофту поверх лёгкого платья. - Со мной спорить Рома не посмеет.
А дальше была некрасивая сцена. Сын смотрел волком и сжимал кулаки.
- Ты ставишь меня в глупое положение, - прошипел он, краснея.
Они втроем стояли у машины. Друзья остались за углом, но Ромке казалось, что он продолжает чувствовать спиной их снисходительные взгляды. В другой ситуации Карина не посмела бы появиться перед ними и не приказала сыну следовать за ней. Но эгоистичный мальчишка сегодня тоже не думал о других.
- А в какое положение ты поставил Глеба? - осведомилась мать, не повышая голоса.
Однако Ромка взвился до небес. Его не остановило присутствие водителя.
- Плевать мне на Глеба! - крикнул он. - Папочкина дворняжка!
- Замолчи! - велела Карина. Тоном, которым никогда не говорила с сыном. И ни с кем другим за двадцать лет. - Я наивно полагала, что воспитала тебя приличным человеком, непохожим на отца.
Парень осекся. Вытаращил глаза.
- Я не...
- Неужели? - мать шагнула ближе, глядя на Рому безжалостно. - Чем ты от него отличаешься, если играешь чужими жизнями ради забавы?
- Я... я... - сын попятился.
- На меня тебе тоже плевать? - Карина решила идти до конца. - Ты знаешь отца. Думаешь, за твой побег он отыграется только на водителе?
Щёки сына из красных стали бордовыми. Крылья носа трепетали. Но основная волна гнева схлынула, обнажив стыд.
- У Вовы мои журналы остались, - пробормотал он, глядя себе под ноги. - Пойду заберу. Я быстро.
Едва Рома скрылся из виду, Карина закрыла лицо дрожащими ладонями. Разговор дался тяжело. Она боялась, сын никогда не простит ей сегодняшнего вечера. Позора перед друзьями. Жестоких слов.
- Всё образуется, - мягко проговорил Глеб. Он угадал её мысли. - Роман вас любит. Это никогда не изменится, как бы ни сложилась его жизнь.
Карина с благодарностью посмотрела на водителя. Она почувствовала, что в утешении есть что-то личное, но смелости не хватило спросить о его матери. О том, как та умерла. Отчего-то для Глеба это была крайне болезненная тема.
Вернувшийся с журналами Ромка плюхнулся на заднее сиденье и заговорил с матерью о незначительных делах, тем самым пытаясь объявить перемирие. Будто последних нескольких часов и минут не было в помине. Но на Глеба парень глянул хмуро, не в силах избавиться от предвзятого отношения.
- Я думаю, это было магическое чутье, - объяснила мне Карина в реальном времени, поднимаясь из-за стола, чтобы налить новую порцию чая. - Мужчины в нашей семье не могут пользоваться родовым даром, но являются его носителями, передавая дочерям и внучкам. И всё же интуиция у них развита сильнее, чем у других людей. Ромка не выносил Глеба на уровне инстинктов. Возможно, почувствовал наше притяжение друг к другу раньше нас самих. Хотя, разумеется, не осознавал, что именно назревает.
Карина вновь вложила тёплую ладонь в мою, и я увидела её, подходящей к чёрной «Волге» в осенний день. В мутном небе шла борьба фиолетовых клочьев туч с остатками светлых облаков. Пахло сыростью и гнилью. Последние желто-красные листья доживали своё на мокрой земле и лужах на асфальте. Женщина устроилась сзади, отбрасывая назад густые волосы. Посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы встретиться взглядом со стальными глазами и ахнула.
- Простите, Карина Родионовна, - затараторил незнакомый юношеский голос. - Я ваш новый водитель. Меня зовут Виктор.
- Где Глеб? - голос предательски дрогнул.
- Кто? - на неё смотрели растерянные серо-зелёные глазища. - Мой предшественник? Простите, я н-н-не знаю. Я н-н-новенький.
Карина сообразила, что до смерти перепугала очередную игрушку мужа, и махнула рукой.
- Поехали. Мне нужно в центр.
Женщина весь день ломала голову, как задать мужу вопрос о Глебе и не вызвать ненужных подозрений. Вдруг её интерес навредит парню. Она не была уверена, что того уже не прогнали из управления взашей за выдуманную Аркадием провинность. Однако супруг сам вечером завёл нужный разговор.
- Как тебе новый водитель? - спросил он за ужином между делом.
Ромка, в последние месяцы не поднимающий за столом головы, удивлённо покосился на родителей.
- Предыдущий меня устраивал больше, - Карина небрежно пожала плечами. - Этот совсем мальчишка.
- Вообще-то они с Глебом ровесники, - пояснил Аркадий, отодвигая пустую тарелку.
Жена поспешно забрала её и пошла готовить чай, пряча облегчение. Супруг назвал бывшего водителя по имени, что было хорошим признаком. Значит, парень прошёл испытание и сможет работать по специальности.
- Сожалею, но тебе придётся довольствоваться новеньким, у Глеба появились другие обязанности в управлении, - подтвердил догадку Аркадий.
Но радость Карины за парня прошла быстро, едва она осознала, как сильно не хватает его ненавязчивого присутствия, понимания в стальных глазах и тени улыбки на суровых губах. Она запрещала себе думать о молодом следователе, и днём это почти удавалось. Но по ночам нечаянные желания брали верх, и он являлся во сне. Сновидения были слишком яркими, наполненными ситуациями, одна мысль о которых заставляла алеть щёки.
Осень закончилась. Почти прошла невероятно вьюжная и самая медленная зима. Жизнь оставалась прежней. Унылой, как небо, не дающее пробиться на землю ни единому солнечному лучу. Карина напоминала себе заводную игрушку, у которой утром кто-то поворачивал ключик в боку, чтобы в течение дня выполняла заданные движения.
Ничего не менялось. Пока...
Пока муж хмурым февральским утром не положил на стол билет в оперу.
- Не смогу составить тебе компанию, - проговорил он без намёка на сожаление.
Но Карине было всё равно. Будет сидеть Аркадий рядом или нет, театр теперь ассоциировался с человеком, продолжающим являться в снах. Но всё реже и реже...
…Во время антракта она, как и в прошлый раз, осталась в зале. Смотрела на занавес и вспоминала тот памятный день. Самый первый разговор с Глебом в машине под проливным дождём. Она, как наяву, слышала его голос. Поэтому решила, что мерещится, когда рядом прозвучало:
- Добрый вечер, Карина Родионовна.