Живой доспех

Лорд Клеменс вознёс молитву Ушедшим за то, что Живые доспехи никогда не пропускали внутрь окружающие запахи.

Этот уровень был предназначен для самых опасных врагов королевства. Для тех, чьи злодеяния были столь страшны, что они не заслуживали смерти. Лишь вечного гниения в этих стенах.

— Клемми, это ты? — раздался ненавистный хриплый голос из правой камеры. — Заходи скорее, я уже соскучился!

Зубы сжались так сильно, что заскрипели. Лорд Клеменс одёрнул себя.

«Не позволяй ему вывести тебя из равновесия».

— Я же знаю, что это ты, — сквозь хрип в голосе сквозило веселье. — Или, наконец, уже позабыл о своей сестрёнке? Как её там звали? Карла? Нет. Крепетта? А такое имя есть? Откуда я вообще его взял?

— Её звали Криста, ты, животное!

Лорд и не заметил, как оказался в камере. Как и не заметил разломанной в щепки двери за собой. Его кулак пробил очередную дыру возле головы этой твари. Самого же Бароса Вестериуса он поднял за лохмотья, чтобы заглянуть ему в глаза.

Эти безумные глаза были наполнены весельем.

— Точно, и как я мог запамятовать? — он ударил себя по лбу рукой в звякнувших кандалах. — Надеюсь, ты принёс ей цветочки на могилку, как я просил?

Во рту лорда пересохло. В ушах грохотало. Всё поле зрения сузилось в одну точку, в которой был он. Истощённый мужчина, покрытый грязью, кровью и нечистотами. Его длинные волосы и борода спутались в грязные космы. Но в глазах всё так же сияло это ненавистное безумное веселье.

Лорд Клеменс мог убить его в любой момент.

«Нет, нельзя, — вновь одёрнул он себя. — Сначала я должен его сломить».

Узник упал на дно камеры. Наверняка оно полностью состояло из его дерьма и мочи. Лорд дополнительно платил, чтобы здесь никогда не убирались. Он схватил Бароса за руку и поднёс к ней свой палец. Факел так и остался в коридоре, но даже отблесков его света хватало доспеху, чтобы чётко видеть обкусанные длинные ногти узника.

Металл на пальце лорда пришёл в движение, складываясь в невероятно тонкую иглу. Она погрузилась под первый ноготь.

— О, да-да-да, поглубже, пожалуйста, — засопел Барос. — Ты не представляешь, как там всё чешется.

От иглы отделились ещё несколько отростков, устремившихся к остальным ногтям.

— М-м, ты хорош, как и всегда, — на его лице и правда появилось подобие удовольствия. — Знаешь, где у меня ещё всё чешется? Там ведь больше никто не чесал после твоей сестрёнки.

Широкое лезвие пронзило грудь Бароса. Вошло ровно между рёбер.

Барос влажно закашлялся. Из уголка рта потекла струйка крови, теряясь в тёмной бороде.

— Знаешь, в чём ваша ошибка, Клемми? — спросил он неожиданно ровным голосом. Его глаза смотрели прямо на лорда, словно могли видеть его сквозь шлем. — В чём вы все заблуждаетесь?

Лорд хотел было достать лезвие из его груди и заткнуть безумцу рот. Но не смог пошевелить рукой.

— Ваши убеждения по поводу Живых доспехов ошибочны, — продолжал Барос. Веселье из его глаз пропало, оставив место лишь безумию. — «Лишь проведя достаточное время вместе, носитель и Живой доспех способны объединиться в единое целое», ну или как-то так. Прости, я уже плохо помню Заветы Ушедших.

Поток свежего воздуха внутри доспеха вдруг остановился. Нос лорда Клеменса заполнили зловония, от которых голова пошла кругом. Он с трудом удерживал тошноту.

«Что происходит?».

— На деле же всё не так. Нет, я, конечно, без тебя и твоих еженедельных приватных визитов никогда бы этого не понял, — Барос подмигнул лорду. — Видишь ли, в чём всё дело. Живым доспехам наплевать, кто в них сидит и что это за личность. Им важна другая часть человека. Та, что делает его истинным обладателем доспеха. Знаешь, что это?

Лорд Клеменс изо всех сил пытался пошевелиться. Его тело дрожало от напряжения и паники, почти полностью захватившей его.

«Я что, схожу с ума? Почему “Жидкий” меня не слушается?».

— Кровь, Клемми. Самая обыкновенная кровь. Чем с большим количеством крови человека контактирует доспех, тем быстрее он подчиняется этому самому человеку. Благодаря же тебе и твоим многолетним пыткам, «Жидкий» пропустил через себя десятки литров моей крови. Десятки литров меня.

По лицу Бароса расплылась довольная улыбка.

В доспехе вдруг стало тесно. Его стенки как будто сжимались изнутри.

— Что ты делаешь? — голос лорда от страха сорвался на высокие ноты, но ему было уже плевать. — Прекрати!

— Я лишь забираю то, что теперь моё по праву.

Кожа лопнула в нескольких местах. Кости начали трескаться и крошиться. Лорд Клеменс орал не переставая.

— «Жидкий», открой, пожалуйста, шлем, — попросил заметно оживившийся Барос. — Хочу полноценно насладиться концертом.

* * *

Когда «Жидкий», наконец, открылся полностью, лорд Клеменс не просто выпал из него. Он практически вытек, чем невероятно повеселил Бароса.

— Вот те на, Клемми, — сказал он, ступая по внутренностям лорда. — Ты что-то совсем себя в форме не держишь.

Барос забрался в «Жидкого», не обращая внимания на влажные внутренности, оставшиеся на подкладке. Доспех мигнул ровным белым светом.

— Куда теперь? — ворчливо переспросил Барос. — Конечно, к этому выскочке недоделанному. Я из-за этого Квенлана Сатируса весь его род перебью вместе с ним.

Глава 20

— Ты предал меня! — голос Серп-1 звучал одновременно живым, и при этом очень механическим. Он говорил злобно, но немного неуверенно, словно вспоминая привычные слова.

— Нет, это не так! — крикнул я в спину уходящему доспеху.

Он застыл и слегка обернулся. Его синие глаза остро блеснули светом в сгущавшихся сумерках.

— Повтори, — как будто прорычал он.

— Я тебе не предавал, приятель, — еле выдавил я из себя. — Я сражался вместе с тобой. Сражался за тебя!

В одно мгновенье он оказался передо мной, нависая со своей трёхметровой высоты. Было очень неудобно держать голову задранной, чтобы глядеть ему в глаза.

— Сражался за меня, значит? — с каждым новом словом его голос становился всё злее. — Ты это так называешь?

Я вдруг увидел ужасные дыры и борозды, оставшиеся на его броне. Особенно ужасно выглядела его раскуроченная грудь. По её середине зияла широкая дыра, от которой в стороны расходились ужасные шрамы. Сквозь них не было видно привычного света, что всегда наполнял доспех изнутри.

— Я… я… не виноват…

Серп-1 поднял меня за шиворот, поднеся к шлему. Его глаза теперь горели ярко-красным светом.

— Не виноват? — с такого расстояния его голос оглушал. — Ты меня бросил! Вышел сражаться сам, словно я тебя сдерживаю!

Я затряс головой.

— Нет, это не так! — я вдруг весь покрылся липким потом. Он же сейчас уйдёт! — Я лишь хотел тебя защитить.

— Это я должен был тебя защищать, — возразил Серп-1 безразличным голосом. — Видимо, я тебе больше не нужен.

Он раскрыл ладонь, из-за чего я жёстко шмякнулся на землю. Подняв взгляд, я увидел, что он снова уходит.

— Ты мне нужен! — я так никогда в жизни не орал. — Я без тебя ничто!

Уже почти растворившийся в темноте доспех обернулся в последний раз:

— В таком случае мне не нужен ты.

* * *

— Не уходи! — вместе с криком я хотел было вскочить, но вместо этого ударился лбом о мягкую подкладку доспеха.

Живой доспех ожил и запульсировал незнакомым огненно-жёлтым светом. Иногда перед глазами проскакивали миниатюрные молнии.

— Я никуда и не собирался, — заявил весёлый голос. — Рад, что ты, наконец, вернулся к нам, Райкен.

У шлема открылись глаза и сквозь жёлтые линзы, я увидел довольное лицо Лео, склонившегося надо мной. Его светлые волосы были ещё более растрёпанными, чем обычно. Махровый чёрно-белый халат выглядел помятым от долгого ношения. Под глазами расплылись глубокие синяки, которые были видны даже под светом луны.

Я вдруг осознал, что лежу в незнакомом доспехе посреди своей комнаты в особняке Сатирус. Кровать стояла сбоку. Ну да, было бы странно ложиться на неё в доспехе. На красиво отделанных стенах отражался свет луны, а открытые высокие окна вели на балкон. Лёгкие белые занавески слегка колыхались от сквозняка.