Страница 2 из 56
Но в любом случае, я никак не могу быть невестой дракониса.
Только не я, только не его!
Минут через десять подготовки из уборной вышла исключительно вульгарная особа с растрёпанной копной волос, пронзительными синими глазищами в чёрных тенях и красными обкусанными губами. Полупрозрачная золотистая юбка, лишённая пышной подкладки, при каждом шаге обрисовывала ноги. Стройные и длинные. По крайней мере, довольный присвист первого встреченного мной мужчины, смерившего меня долгим взглядом снизу-вверх, убедил меня, что я не ошиблась в их оценке.
А может и не в ногах дело. Кто стал бы смотреть на ноги, когда из моего художественно расстёгнутого ворота на свет люстр рвались - как там в романах пишут? - “две симпатичные, небольшие, но весьма аппетитные прелестницы»? Прелестницы так и звали запустить в вырез взгляд, а то и руку. Кстати, взгляды, и правда, шарили по моему телу. Ощущение было непривычным, но… будоражащим.
На миг стало страшно, а вдруг этот заррхов драконис тоже клюнет на вызывающе доступную красоту. Впрочем, таких красоток парни зовут цыпами и пылают к ним кратковременной страстью, но в невесты (или куда там планирует определить меня «чёрный принц»?) они не годятся, – так что, прочь сомнения!
Да ещё и запах «туалетной воды» добавлял, можно сказать, шарма, жутким шлейфом следуя за мной. Даже заинтересованные мужчины шарахались, стоило им вдохнуть «тропический зной». Оно и понятно, я-то уже принюхалась, и то, порой давила желание выскочить на свежий воздух, а неподготовленному нюхателю и вовсе не позавидуешь.
Вот и хорошо, вот и ладненько. Где там женишок? Подайте-ка этого принца сюда, покуда водичка не выветрилась!
Я спускалась в роскошный сад по мраморным ступеням и с предвкушающей улыбкой осматривалась по сторонам. Из-за куста гибискуса с крупными ярко-синими цветками показался дядя Тадди, и я подмигнула ему, посылая воздушный поцелуй. Стакан с чем-то жёлтеньким выскользнул из ослабевшей дядиной руки и с оглушительным звоном разбился – какая прелесть! – а я перевела взгляд чуть левее, и… забыла, как нужно дышать.
Высокий, смуглый юноша, шедший подле дяди, обжёг меня янтарным взглядом, медленно приподнимая смоляную бровь. Крылья длинного носа хищно раздулись и тут же брезгливо сжались, – с ума сойти, я же в пяти метрах, не меньше, неужели учуял? Точно учуял: красивые, такие – чувственные – губы сжались в тонкую линию, жёлтые глаза недовольно сощурились, а мой обострившийся до предела слух уловил произнесённое сквозь зубы:
– Нез-забудка?.. Пф-ф, – взгляд искоса прожёг посеревшего дядю. – Нет! – Драконис умудрился прорычать это слово, развернулся – длинные волосы взметнулись антрацитовой волной – и направился прочь.
А у меня начала кружиться голова, и я не сразу поняла, что всё ещё не дышу…
Это что, был он – младший Дальсаррх?!
Ну точно, он. Вон как дядя заметался: то ли идти давить меня, то ли мчаться следом за отвергнувшим племянницу женихом.
То есть всё получилось, драконис бежал.
Это же великолепно, да?
Так почему же я не прыгаю от радости?
ГЛАВА 2. Превратности судьбы
Всего два месяца тому я счастливо окончила Высшую школу при Академии Дальсаррха и рассчитывала на интересное и свободное будущее. Пусть и в мире, где властвуют потомки монстров, но дорожки наши не должны были пересекаться. Как говорится – где я, а где драконисы. В последние годы они варились в своей кухне, занятые какими-то своими, драконскими делами. Даже наука и технико-магический прогресс оставались прерогативой людей.
Я только что сдала Общий Экзамен, который даёт пропуск в любые вузы Северной Мории и даже в академию Дальсархов. За дверью, у которой я прохлаждалась, заседала комиссия. А я её слушала.
Нет, я не совала ушей в скважину. Особенности слуха позволяли мне ощутить себя в аудитории, будучи в полуметре от её закрытой двери. Обсуждался как раз мой билет, и я полностью настроилась на беседу комиссии. В знаниях своих я не сомневалась, как и в преподавателях из школы, но немного нервно было из-за главы комиссии. Это был, конечно же, драконис. Старший из живущих на Земле драконисов (не удивлюсь, если он самого Заррха видал!) отец и заместитель ректора Академии, дядя самого Правителя Северной Мории, Почтенный Магистр – только так: «Почтенный Магистр» – Агнигор, чтоб ему, Дальсаррх.
Пока всё шло нормально, большинство членов комиссии выставили высшую оценку, не предъявляя претензий, и тут заговорил Дальсарх. Тихо, с лёгким хриплым шипением. Чтобы расслышать его голос – решающий, надо отметить, голос – пришлось окончательно отключиться от окружающего звукового фона.
– Ос-с-чень толковая девоч-ска, – просипел Агнигор, но не успела я расслабиться, добавил: – Меня… интрес-с-суют её спос-собности к медитации. Скажи мне, Лютер, ты не замечал за…
И вот тут, на самом интересном месте, когда замректора Академии решил поговорить обо мне с директором моей школы, меня отвлекли! Ну кто бы сомневался, что это будет Реми Дримвуд, бесцеремонно и очень больно ткнувший пальцем в плечо. Причём, кажется, не в первый раз.
– Вот же ты жаба вредная, Реми! – шёпотом рявкнула я. – Сгинь!
Снова попыталась настроиться на разговор за дверью, но концентрация уже сбилась, и я никак не могла поймать нужный звук: то услышала своё имя из уст одноклассников («Я тебе говорил, что Каська глухая?» – угу, ещё какая!), то выпала за пределы здания, поймавшись на птичий посвист, чем-то похожий на голос замректора, наконец – почти услышала его самого, но меня снова пихнули.
– Подслушиваешь, Касс? – прошептал в ухо Реми, и меня бросило в дрожь от перепада звуковых ощущений, окончательно сбивая с концентрации.
– Никогда Не Шепчи Мне На ухо! – потребовала я, увы, уже не в первый раз, и вряд ли в последний.
Приятелю очень нравилась эта моя реакция, и прежде за такие проделки он был не единожды бит, но затем мы как-то притёрлись, сдружились. Нас, хм, даже парочкой дразнили периодически. Да и я сама… ай, не хочу вспоминать об этом. Но и Реми, если не другу, то доброму приятелю, не признавалась я в своих способностях. Вот и сейчас с невинным видом возразив:
– И кто вообще так подслушивает? – я указала на прижавшуюся к замочной скважине Саньку – мол, вон как надо!
– Ну, с твоим слухом станется, – Реми всё ещё надеялся вывести меня на чистую воду.
А вот всё равно не скажу! Пусть лучше считает глуховатой мечтательницей.
– Я задумалась о будущем, а ты мне мешаешь. Брысь!
– Мечтаешь, как будешь в Академии охмурять драконисов?
Я в холодном недоумении поглядела на приятеля: я – драконисов? Да хоть бы мне никогда с ними не пересечься. Не выношу гадов! Вслух лишь повторила: «Брысь!» – и отвернулась к аудитории.
Впрочем, поздно уже. За дверью звучал громкий голос Лютера Дайка, директора школы, и говорил он уже не обо мне. Придавить паршивца! Реми, в смысле – директор ни в чём не виноват.
– Не бей меня! Я по делу! Тебя в секретариат, вообще-то.
Я отпустила уже схваченного за грудки приятеля и, безнадёжно замахнувшись на него, пошла по коридору.
– Чего им надо-то? – буркнула на ходу увязавшемуся следом Реми.
– Кажись, вызов по телементу.
– Ну ты и шляпище! – я таки треснула паршивца по затылку. – И какого рожна ты молчал?
– Да ладно. Подождут твои, а стоимость беседы я возмещу…
– Нет слов! – я прибавила ходу.
– Да ладно, – снова придержал меня Реми, – зато Рудверт понервничает лишние минуты.
– А он тут причём?
– Он вызова из дома ждёт, извёлся уже весь на рыжую пену, – развеселился приятель.
– Злой вы человек, Реми-кори, – хмыкнула и я, переходя на высокий штиль.
Рудди Вестрока я тоже недолюбливала: единственный сын и наследничек семейства патрициев второго круга, не блиставший особым умом и сообразительностью, но так высоко задиравший свой длинный нос, что грешно по нему не щёлкнуть. Тем более, что мы с тётей после её замужества немного разжились деньгами, и телемент больше не был для нас такой великой роскошью.