Страница 49 из 61
Ксения поняла, что совершенно не готова к этим чувствам. Всё слишком быстро, слишком тревожно. Это другой мир, другая жизнь, другая реальность. Она сделалась серьёзной и холодной. Попросила не торопить события, дать время понять, что происходит, вернуться на шаг назад к чисто деловым отношениям. Наверно он почувствовал её панический страх. Не стал ни на чём настаивать. Когда возвратились в особняк, Дэниэль не препятствовал молниеносному бегству Ксении в свою комнату, а утром не стал возражать её желанию добираться в офис своим ходом. Но надолго его всё же не хватило. Что за странную игру в запойного кофемана он затеял?
Ксения поставила на стол очередную чашку и, придав голосу как можно более деловой тон, спросила:
– Будут ещё распоряжения? Если нет, я бы хотела отлучиться для выполнения вашего самого первого задания, насчёт Виваты. Принцесса скоро выздоровеет, и срок, отведённый мне на решение этой задачи, истечёт.
Ксения хотела убежать подальше от Дэниэля, и визит к Вивате был замечательным поводом.
– Мы договорились с принцессой о встрече у неё дома через час. Так можно мне быть свободной?
Дэниэль медлил с ответом, смотрел на то не неё, то на чашку. Ксения собиралась уже было освежить в памяти босса, какой проблемой в последнее время стала для него Вивата, но тот, видимо, и сам вспомнил:
– Хорошо, иди.
Всем известно, что принцессы живут в замках. Это правило, как оказалось, распространяется и на Вивату. Пусть её жилище было не совсем королевских размеров, не больше особняка Дэниэля, зато архитектура поражала воображение. Диснеевские мультяшные дворцы отдыхают. Башни и башенки, арки и балкончики, мезонины и солнечные верандочки – и всё это в окружении крохотного живописного парка.
Вивата обрадовалась приезду гостьи. Это было заметно. Она импульсивно обняла Ксению, правда, тут же смутилась своему порыву и отступила.
– Я попросила накрыть нам чай на веранде.
Деревянные креслица, обложенные мягкими цветастыми подушечками, и стеклянный столик, заставленный вазочками со сладостями – смотрелось уютно, будто дело происходило у бабушки на даче, а не в замке принцессы. Первые несколько минут девушки пили чай молча, но слово за слово разговорились. Какие общие темы могут быть у дипломированного экономиста и принцессы? Правильно, никаких. А какие общие темы могут быть у двух молодых девушек? Правильно, парни.
– Не понимаю я этого: «принц на белом коне», – разоткровенничалась Вивата. – Почему девушки так о них мечтают?
– Я не мечтаю, – успокоила Ксения.
– Скучные они, эти принцы. Зануды, через одного. Думаешь, способны на подвиги? Ради любимой в огонь и воду, как во всех этих сказках, пропахших нафталином, написано? Современные принцы изнежены, безынициативны и нерешительны.
Ну, Ксения бы не была так категорична. Знала она, по крайней мере, одного, который ради любимой устроился работать лифтёром. На подвиг, конечно, не тянет, но безынициативным и нерешительным парня не назовёшь. У Ксении, правда, не было стопроцентной уверенности, что принц сделался капитаном междуэтажного судна именно ради запавшей в душу девушки. Но мысль была такой красивой и романтичной, что Ксюша ей поверила.
– А ещё они бесчувственны. Только вид делают, что воспитаны и понимают искусство, а сами… Столько насмешек от них наслушалась, – Вивата с растерянным видом поболтала ложечкой в чашке.
Ксения поняла – принцесса имеет в виду музыкальные произведения собственного сочинения, которые её ровесники никогда не воспринимали всерьёз.
– Только Дэниэль смог прочувствовать, смог понять… – в голосе проскочила безнадёжная тоска.
Бедолага. Уже приняла, что у них с режиссёром ничего не получится, но пока не смогла смириться.
– А мне сыграешь? – надо было переключить её мысли.
Вивата встрепенулась.
– Да, – она подскочила с креслица. – Я за инструментом.
Аласийская скрипка выглядела немного крупнее земной. Но высокая длиннорукая принцесса смотрелась с инструментом гармонично.
– Это совсем свежая пьеса. Написала вчера. Я назвала её «Прощай». Посвящается Дэ… впрочем, неважно, – Вивата пристроила скрипку на плечо, упёрлась подбородком в изящный корпус и занесла смычок над струнами.
Ксения дала себе установку не улыбаться, что бы сейчас не прозвучало. Настроилась, что услышит, скорее всего, дикий неформат. Какое-нибудь до рези в ушах неблагозвучное душераздирающее сочетание звуков. Ничего, она привычная. Приходилось слушать разный андеграунд.
Но всё-таки то, что начала издавать скрипка, оказалось неожиданным. Ксении потребовалась вся её выдержка, чтобы не улыбаться. Это не было ужасно, это было по-детски просто. «Чи-жик, пы-жик, где ты был?» – слышалось Ксении в незамысловатом мотиве. При этом выражение лица принцессы было трагичным: брови сведены к переносице, в глазах – вселенская печаль. Пальцы подрагивали, даже всё тело вибрировало в такт музыке. «На Фон-тан-ке вод-ку пил» – домучила скрипка.
– Ну, как тебе?
– Что-то есть, – Ксении пришлось сплагиатить коронную фразу Дэниэля.
На более развёрнутый ответ у неё не хватило фантазии. Но Вивате оказалось достаточно и этого. Она просияла. Аккуратно положила скрипку на полку и вернулась за стол.
– Я понимаю, что моё искусство камерное. Не для всех. Только для тех, кто со мной на одной волне, как вы с Дэниэлем, – она распечатала большую шоколадку, разломила, и протянула половину Ксении.
Они обе взялись за антидепрессантное лакомство с энтузиазмом. Беседа опять сошла на нет, но было достаточно и щебетания птиц, доносившегося с улицы. Здесь, на солнечной веранде, окна которой выходили в парк, особенно хорошо ощущалось робкое зарождение весны.
Принцесса нарушила молчание неожиданной фразой:
– Вы подходите друг другу, – сказала с такой интонацией будто благословила. – Только, прошу, не предавай его. Дэниэля и так часто предавали близкие люди.
У Ксении сразу всплыли в голове газетные статьи.
– Имеешь в виду его мать?
– Да, её в первую очередь. Не представляешь, какой взбалмошной была Люсьена. Любимица публики, талант, но ей было плевать на собственного сына. Говорят, таскала его с собой в театр с трёх лет. Привозила на спектакль, и после окончания могла уехать с каким-нибудь ухажёром, забыв о Дэниэле. А он всю ночь бродил по пустым коридорам и засыпал где-нибудь в подсобке в окружении старых декораций.
У Ксении сердце сжалось, когда представила, что должен чувствовать малыш, забытый матерью, которая предпочла ему очередного воздыхателя.
– Поэтому Дэниэль такой закрытый – не доверяет никому, – взгляд принцессы сделался серьёзным. Она неожиданно показалась Ксении не такой и юной. – Даже тебе не раскрыл тайну своих глаз.
Вивата задумчиво поводила пальцем по краю пустой чашки. Ксюша взяла чайничек и налила немного душистой жидкости себе и хозяйке.
– А я знаю. Знаю, почему у него глаза разные. Это ужасно, – грустно выдохнула Вивата.
– Почему? – у Ксении холодок побежал по спине. В висках застучало. Неужели Вивата действительно знает ответ на вопрос, который мучает уже несколько дней. И почему этот ответ заставляет принцессу болезненно морщиться?
– Я нанимала частного детектива. Хотела, чтобы он нашёл разгадку тайны. Не из любопытства. Просто надеялась, это поможет лучше понять Дэниэля. Оказалось, слухи, которые гуляли тридцать лет назад, имеют под собой основание. Люсьена действительно травила ещё не рождённого сына.
Ксения аж подпрыгнула.
– Не специально, конечно. Ей просто было наплевать, какое действие окажет на ребёнка зелье, которое она принимала, чтобы быть на сцене неотразимой. В театральной среде ходят слухи, что существует особый стимулирующий препарат, какой-то допинг с мистическими свойствами. Человек, который его принимает, получает власть над душами зрителей. Его игра заставляет сходить с ума, рыдать и смеяться, любить и ненавидеть. Этот препарат готовила ей сестра Нора, она прекрасно разбирается в зельях.