Опекун. Вне закона

Не имея желания с ним контактировать и лицезреть его морду, я встаю с дивана и, хромая, ухожу, чувствуя взгляд серых глаз на себе. Комнату я выбираю самую дальнюю, ещё год назад я убирала её и восторгалась.

Она чем-то похожа на люксовые номера в гостинице, где я работаю. Сразу, как заходишь, попадаешь в небольшой коридор, где по левую сторону дверь в ванную комнату с угловой ванной, душевой кабинкой и мраморной раковиной. Дальше идёт зона отдыха с небольшим диваном, журнальным столиком и телевизором метра на два. Так же у стены есть рабочая зона – письменный стол, кожаное кресло и полки для книг. Спальная зона находится дальше, и она разделена перегородкой, за которой скрывается круглая кровать с высоким изголовьем, обращённым к панорамным окнам. А так как эта комната находится на углу дома, получается, что окна тянутся с правой стороны и до левой стены.

Ещё тогда я представляла, как хорошо просыпаться утром и видеть город как на ладони, особенно прекрасно то, что окна выходят на реку. Если лечь на кровать, то кажется, что ты витаешь в воздухе. Осматриваю всё, и улыбка на лице расползается, наверное, впервые за этот день.

Но на часах время уже позднее, усталость и пережитые потрясения дают о себе знать, и, зевнув, я решаю лечь и отдохнуть. О том, что будет завтра, подумаю завтра. Снимаю с себя помятую блузку и, немного её встряхнув, аккуратно раскладываю на спинке дивана, то же самое делаю с брюками. Других вещей у меня нет, так что придётся утром одеть то же самое.

Я уже направляюсь в ванную комнату, когда дверь открывается и без стука заходит хозяин этих хором. Самойлов открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрывает, когда замечает полуголую меня.

Жадный, голодный, пожирающий взгляд прошёлся по мне от пальцев ног до кончиков волос. Кожа начала гореть, щёки пылать, но вместо того, чтобы прикрыться, я стою истуканом. Неожиданное вторжение застало меня врасплох, но в голове щёлкает, словно кто-то по виску стукнул, призывая прийти в себя.

– Вы совсем обнаглели? – возмущаюсь и, отмерев, стягиваю с дивана блузку и пытаюсь хоть как-то прикрыться. – Собираетесь всё контролировать? Даже как я переодеваюсь? – смотрю на него с неприкрытой злостью.

У Самойлова такое лицо, словно он первый раз девушку в белье видит: глаза загорелись, рот приоткрыт, вот-вот и слюну пустит.

Ты слишком много о себе возомнила, Лина, – раздаётся насмешливый голос в голове.

– Твои вещи, – буквально цедит сквозь зубы, возвращая уже знакомого Марата.

Замечаю сумку в его руке, только когда он бросает её на пол, а едва я перевожу взгляд с мужчины на брошенную вещь, дверь с грохотом захлопывается, заставляя меня вздрогнуть. И этот человек орал на меня и обвинял, что я невоспитанная девица без чувства такта. А сам вломился в моё личное пространство без стука и капли смущения.

Дабы избежать подобных «конфузов», а точнее, не позволить кое-кому ворваться в мою комнату, я запираю дверь на защёлку. Схватив сумку с пола, ставлю на диван, а открыв молнию, недовольно морщусь. Вещи мои, но это в основном невзрачные футболки, спортивные штаны, леггинсы и свитера свободного кроя. Не знаю, кто собирал мою одежду, но выбрали они не ту сторону шкафа.

В этом я могу только по дому ходить, но у меня ведь работа! Где форма? Белые рубашки? Туфли? Нижнее бельё, в конце концов? В сумке его не обнаружилось, но с другой стороны, не хотелось бы, чтобы кто-то трогал мои трусики.

Ладно, всё равно лучше, чем было пять минут назад, а возмутиться я могу и завтра. С утреца, чтобы кому-то жизнь мёдом не казалась. Схватив чёрную футболку, я направляюсь в ванную комнату смыть с себя напряжение этого дня. Если честно, я бы устроилась в этой огромной ванне, наполнила бы её пенкой, какими-то ароматными маслами, зажгла бы свечи и расслабилась. Но я не на курорте, так что быстро освежусь и спать.

Очень надеюсь, что Самойлов выспится, и завтра я получу ответы на свои вопросы, а лучше всего, если он отпустит меня домой жить дальше своей жизнью. Эта комната, бесспорно, шикарная, но я люблю свою, нашу квартиру и наш двор без охраны, шлагбаумов и подземной парковки.

На удивление после горячего душа я уснула быстро на мягком матрасе. А проснувшись, почувствовала себя на вершине мира в лучах осеннего солнца, пробивающихся через панорамные окна. Встав с кровати и широко улыбнувшись, поправляю своё спальное место и занимаюсь утренними процедурами, после чего надеваю леггинсы чёрного цвета и широкий трикотажный свитер, что прикрывает попу. Перед выходом из комнаты глубоко вдыхаю, мысленно посылаю себе терпения и сдержанности.

Едва оказавшись в коридоре, слышу доносящиеся из кухни голоса. Один точно принадлежит Самойлову, а вот второй – женский, мелодичный, даже немного писклявый. Выглядываю за угол и вижу статную девушку в чёрном костюме, состоящем из юбки-карандаша и приталенного пиджака с широким вырезом, который подчёркивает внушительную грудь. Ярко-красные пухлые губы, тёмные длинные волосы собраны в конский хвост, на носу очки «кошачий глаз» в чёрной толстой оправе.

Девушка замечает меня и то, как я осматриваю её. Из-за высоких каблуков она выше меня на полторы головы, и её надменный взгляд свысока меня немного напрягает: смотрит на меня, как на насекомое под ногами. Знаю я подобных девиц, обычно они приходят под руку с каким-то седым и пузатым дядей в нашу гостиницу, снимают номер на пару часов или на всю ночь и думают, что они очень важные люди, а на деле как одноразовые салфетки.

– Доброе утро! – вздёрнув голову, говорю я, и на меня резко оборачивается Самойлов, который до этого был увлечён какими-то бумагами.

– Доброе, – как-то задумчиво говорит, словно забыл о моём существовании.

Самойлов с девушкой стоят у кухонного островка, на котором два стаканчика с логотипом всем известной кофейни и пара папок разного цвета, бумаги одной из них, собственно, и изучает Самойлов. Девушка бросает последний взгляд на меня, с трудом скрывая свою неприязнь, и возвращает своё внимание к Марату.

Нет, ну что за отношение? Мы не знакомы вообще-то, откуда это выражение лица, словно ей лимонный сок дали выпить?

– Встреча в “Розалии”, в час дня, – обращается к Самойлову девушка. – В десять собрание, в двенадцать машина уже будет нас ждать, – продолжает верещать деловым тоном.

Услышав знакомое слово, я даже подбираюсь. Надеюсь, встреча у него не с моим боссом? Не хватало, чтобы Самойлов и в мою работу влез.

– Хорошо, – кивает Марат, кладёт бумаги в папку, закрывает её и, схватив пиджак со спинки барного стула у островка, надевает его.

Смотрю и понимаю, что он собирается уходить, а это значит, я опять остаюсь без ответов и, наверняка, запертой.

– Мы можем поговорить? – тут же громко выпаливаю.

Эта девица поворачивает голову ко мне, опять осматривает с головы до ног.

– Вам такси вызвать? – интересуется она и уже что-то нажимает на экране своего телефона.

Не знаю, как можно в принципе что-то делать такими ногтями, и как она себе глаза не выколола ими.

– Я не к вам обращаюсь, – отвечаю недовольным тоном и перевожу взгляд на Марата.

– У меня нет времени, – сухо бросает Самойлов, рискуя разбудить во мне ту бунтарку, которая начнёт разбивать всё, что под руку попадётся.

В несколько шагов преодолеваю расстояние до двери и встаю перед ними, закрывая собой выход.

– Значит, я могу идти? – смотрю на него с вызовом.

Самойлову явно подобное не нравится, особенно при посторонних, это видно по его лицу, потемневшим глазам и плотно сжатой челюсти.

– Нет, ты останешься здесь, – сквозь зубы отвечает он.

– Мы либо поговорим сейчас, либо ты меня отпускаешь сам, чтобы я в окно не вышла, – срывается с моих губ раньше, чем к языку подключается мозг.

Я не идиотка, никогда бы и не подумала выйти в окно с двадцать пятого этажа, но, судя по всему, эта угроза возымела на Самойлова эффект.

– Марина, – обращается к девушке он, продолжая испепелять меня взглядом серых глаз. – Подожди меня в машине.