Опекун. Вне закона

– Мама точно так же говорит, после чего плакать начинает, – грустно улыбаюсь я.

Папу я смутно помню, мне было пять лет, когда его не стало, но мама многое о нём рассказывала. Она любит его до сих пор и предпочла жить одна, посвятить себя моему воспитанию и никогда больше не выходить замуж.

– Очень красивый мужчина был, – цокает языком подруга.

– Самый красивый… – внезапно наш тихий разговор нарушает шум снаружи, а именно звуки захлопнувшихся автомобильных дверей.

Мы с Юлей переглядываемся и только успеваем встать на ноги, как в дом заходят трое мужчин, но внимание привлекает тот, что в центре. Высокий, что мне приходится смотреть на него снизу вверх, широкоплечий, а под серым пальто прячется в меру массивное тело.

Поднимаю взгляд выше и смотрю на его серьёзное лицо, на прямоугольный подбородок, покрытый едва заметной щетиной, прямой и аккуратный нос, чувственные губы и глаза – в них столько уверенности и внимательности, словно он всегда начеку и ожидает подвоха.

– Здравствуйте! – открывает рот Юля, потому что я этого сделать не могу.

Прошёл целый год, но я всю жизнь буду помнить мужчину, что забрал мою девственность. Он был пьян, я чувствовала запах алкоголя, будто он пил целую неделю. Но я помню аромат его одеколона, никогда раньше не встречала такого вкусного запаха. Не знаю, что там намешано, но оттенки мускуса, кедра и ванили я почувствовала отчётливо.

Марата Самойлова знают все, и я в том числе. Знаю, чем занимается, но не думала, что встречусь с ним вновь. Даже больше – я делала всё возможное, чтобы не дай бог с ним не пересечься. Но с моей работой это очень даже возможно.

Сбежала я в то утро как трусливая мышка, лила слёзы до самого дома и молилась, чтобы он не узнал меня. Ещё месяц после случившегося я вздрагивала, когда мама упоминала свою работу, оглядывалась по сторонам, думая, что он вот-вот выскочит передо мной и… не знаю, что ему могло от меня понадобиться. Но я боялась за себя, за маму. Боялась опозорить её.

И теперь, спустя год, он появился в доме моей бабушки, заставив меня окаменеть от неожиданности.

– Здравствуйте! – сухо кивает мужчина подруге и переводит взгляд на меня.

Кровь схлынула с лица, ноги задрожали – я вот-вот грохнусь в обморок. Его глаза пугают до чёртиков, а воспоминания той ночи обрушиваются на меня, как поток ледяной воды. Я не могу сказать, что мужчина взял меня силой, спросонья я даже не поняла, что происходит, а когда поняла, возбуждение уже достигло максимума, и сопротивление сошло на нет. Не смогла совладать с собой, он был таким… таким… Боже, кровь начинает кипеть при одном лишь воспоминании.

– Собери свои вещи, – твёрдо говорит мужчина своим низким, пробирающим до мурашек голосом.

– Зачем? – подаётся вперед подруга, так как ко мне способность говорить всё ещё не вернулась.

Но Марат не обращает на неё внимания, продолжая смотреть на меня. В какой-то момент он хмурится, сморщив лоб, словно что-то вспоминает, и меня бросает в жар.

– Каролина? – мужчина делает шаг вперёд и щёлкает пальцами перед моим носом. – Ты в порядке? – спрашивает, и вроде нет скрытого смысла в этом вопросе.

– Д-да, – едва слышно отвечаю, кивнув.

– Ты едешь со мной! – заявляет тоном, не терпящим отказа.

Что значит «ты едешь со мной»? На каком основании и… какого чёрта происходит вообще? Я побаиваюсь его, но больше боюсь, что он вспомнит, с кем был в ту ночь. Вдохнув побольше воздуха и морально набравшись сил, я гордо вздёргиваю подбородок.

– Куда и зачем? – задаю вопрос, выдерживая взгляд пронзительных серых глаз.

– Куда скажу я, – ответ звучит грубо и резко, ему явно не по душе расспросы.

– Не собираюсь никуда ехать с незнакомыми людьми…

– С сегодняшнего дня я твой опекун, и ты делаешь то, что говорю я, – приблизившись, он шипит мне это в лицо, а я окончательно впадаю в шоковое состояние. – Либо своими двумя, либо с помощью моих людей, но ты сядешь в машину.

Замираю на месте, смотрю в серые глаза и понимаю, что мужчина не шутит. Но разве такое возможно? Я давно совершеннолетняя, какой к чёрту опекун? И во-вторых, у меня есть мама, зачем мне опекун? Или…?

– Что с мамой? – тут же спрашиваю, схватившись за локоть подруги.

– Её переводят в другую клинку, в Питер, – отвечает Марат, делая шаг назад и поправляя рукава пальто, а я облегчённо выдыхаю. – У тебя пять минут, – добавляет, коротко на меня взглянув.

– Я не поеду с вами никуда! – твёрдо заявляю.

Ну правда, это бред собачий! Да и не потащит же он меня силой? Просто напугать решил, думая, что его угроза возымеет на меня эффект.

– Поедешь, – сухо бросает и кивает своим охранникам.

Не успеваю додумать мысль, как меня хватают с двух сторон и, приподняв над полом, выносят на улицу. От шока я даже не кричу, просто, выпучив глаза, теряю всякую способность что-то делать, позволяя двум амбалам меня нести.

– Вы что себе позволяете? – слышу голос Юли. – Я полицию вызову!

На неё никто даже внимания не обращает, и когда мы выходим на улицу, она уже принимается кричать.

– Помогите! Помогите!

– Рот закрой, или тебя заставят, – рявкает на Юлю Марат именно в тот момент, когда во дворе появляется наш сосед дядя Витя.

– Эй, мужики, вы что творите? – впопыхах спрашивает, поправляя на голове шапку.

– Вернитесь на свою территорию, – заграждает ему путь ещё один охранник.

На улице их оказалось больше, собственно, и автомобилей у ворот целых три, и все одинаковые, как и мужчины в чёрных костюмах рядом.

– Ну чё вы к девчонкам пристали? – не сдаётся дядя Витя. – Отпустите их, не хотелось бы полицию вызывать, – после этих слов к нему подходит Марат и сует под нос какую-то бумажку.

– Вопросы есть? – спрашивает он дядю Витю, и тот, мотнув головой, бросает сочувствующий взгляд на меня, после чего, развернувшись, уходит к себе. – В машину! – приказывает Марат охранникам, и через несколько секунд я оказываюсь на заднем сиденье внедорожника.

– А что с ней? – спрашивает один из охранников своего босса, кивнув в сторону моей подруги.

– Не трогайте её! – тут же кричу, вернув себе способность говорить.

Порываюсь выпрыгнуть из машины на помощь Юльке, но Марат, быстро среагировав, садится рядом со мной, тем самым закрыв мне путь.

– Увезти домой, здесь всё на замки закрыть, – сухо отдав приказ, он захлопывает дверь. – Трогай, – обращается к водителю, и автомобиль плавно выруливает на дорогу.

Пока не выезжаем на асфальтированную трассу, я сижу на кожаном сиденье вполоборота и смотрю на Марата Самойлова. Всё, что я о нём знаю, – он алкогольный король, один из самых богатых людей нашей культурной столицы, и моя мама очень много лет работает домработницей в его доме.

Меня не особо интересовали городские богачи, кто и чем владеет, или что там происходит в других слоях общества.

Не знаю, может, не у всех так, но мы, те кто находится на несколько социальных ступеней ниже, живём другой жизнью. И я сейчас не в плане денег, а об интересах. Я, например, много и упорно училась, мама в буквальном смысле заставляла, чтобы у меня была хорошая жизнь и достойная работа. И я мечтала о поступлении в институт, о будущем, у меня был свой мир, планы и мечты, и интереса следить за теми, кто имеет толстый кошелёк, не возникало. Естественно, о подобных Марату Самойлову пишут в газетах, социальных сетях и новостных каналах, однако я не считала нужным собирать информацию. К тому же мама всегда говорила, что лучше следить за собой и не совать свой любопытный нос куда не надо.

Собственно, чем живёт Марат, я не знаю и тем более не могу понять, зачем я ему сдалась. Ох чёрт, как я сразу не поняла-то? Мама ведь в больнице, а значит работать некому, и я лучшая кандидатура. Это так логично и очевидно… нет, подождите, зачем тогда заявлять, что он мой опекун?

– Что происходит? – решаюсь спросить его, а не строить теории в голове.

Мужчина продолжает что-то печатать на планшете, не обращая внимания на меня. Медленно, но уверенно нервозность и страх отпускают, и теперь я начинаю злиться, особенно когда моё второе обращение остаётся незамеченным или, скорее всего, просто проигнорированным.