Страница 26 из 30
– Да за кого ты меня принимаешь, Ир-р-рина?! – мужчине захотелось возмущенно раскинуть руки, а пришлось насупиться и поджать крепкие плечи, стесненные крохотной площадью помещения.
– За маньяка? – спросила я совсем пискляво, совершенно не понимая, зачем провоцирую громилу.
– Что?! – взревел Кьёрн, положил ладони на стол и принялся сжимать их в кулаки.
А я опасливо косилась на две кувалды, каждую размером с бетонный блок, сейчас как шмякнет по моей глупой головешке и мокрого места не останется.
Громила вскочил, невольно отталкивая табурет и заставляя тарелки подпрыгнуть на столе.
– Я помою посуду, – он выдохнул одним словом и повернулся ко мне спиной.
Я заметила тень, мелькнувшую под кухонной дверью. Ах, мамуля, сгубит тебя любопытство.
– Я не маньяк, – заговорил спокойно Кьёрн, до скрипа губкой натирая тарелки. – Я оборотень. А мы немного отличаемся от людей. Живём по своим законам. И по нашим законам нам не нужны бумажки. Чтобы обозначить свои серьезные намерения к женщине, достаточно слова.
"Продолжай, – умоляла Ирэн вцепившись взглядом в мышцы, играющие под тонким джемпером. – Рассказывай".
– Так вот, – громила повернулся ко мне и произнес будничным тоном: – Ты моя женщина, Ир-р-рина. Я повторю тебе это еще раз. Хочешь что-то спросить? – он испытывающе пронзал меня взглядом.
– Я же.., – я перешла на шепот, – ну, я же испорченный товар…
– Чего? – Кьёрн сжал губку, и на пол зашлепали пенные капли.
– …женщина с "прицепом"…
– Зачем тебе прицеп, если у тебя и машины нет?
– …не первой свежести…
– Ты говоришь глупости, – фыркнул громила.
– Зачем тебе разведенка с ребенком? – выпалила я и раскраснелись.
Одно дело говорить это себе, а вот при мужчине, который тебе нравится, несмотря на множество "но", абсолютно другое.
Кьёрн отбросил губку в раковину, перекрыл воду и одним движением сдвинул стол, оставляя меня совершенно без защиты.
– Чтобы я больше не слышал, как из твоего красивого ротика вылетает вся эта гадость. Ты поняла меня, Ир-р-рина?
Пока Ирэн ликовала и в дурмане закатывала глаза, постанывая: " Настоящий мужчина", я коротко и согласно кивнула. Спорить мне отчего-то совсем расхотелось.
Настроение громилы сменилось мгновенно, он присел передо мной, обхватил своими ручищами за талию и притянул, утыкаясь лбом в грудь. Очень интимно, между прочим!
– Ир-р-ина, – теперь из мужчины вырывалось довольное урчание. – Не могу тебя отпустить. Честно, хотел всё по-человечески сделать, – горячее дыхание прокрадывалась под тонкую ткань блузы. Какой нечестный прием. – Я пытаюсь. Извинился. С работы подвезти хотел. Ужин приготовил. Цветы принес.
– А где цветы? – спросила я совсем неуместно.
– В комнате твоей стоят, на кухне не было места.
– Спасибо.
Он наконец оторвался от меня и взглянул в глаза.
– Любишь цветы?
– Люблю, – я ответила сдавленно. Нас с громилой разделяли считанные сантиметры.
– Я запомню, – Кьёрн расплылся в довольной улыбке и еще сократил между нами расстояние, утыкаясь своим лбом в мой. – Какая же ты красивая, Ир-р-рина.
В ответ на мужской вибрирующий голос моё тело покрылось мурашками, и я сумасбродно поддалась порыву – поцеловала моего маньяка. Не хочу больше сопротивляться, он же такой… такой… – мысли спутались как клубок ниток, да и черт с ними! До чего же приятно целовать именно этого мужчину!
– Ой, – пискнула я, на мгновение взлетая в воздух. – Вася дома, он… мама…, – кажется, я окончательно потеряла разговорный навык.
Громила усадил меня на столешницу кухонного гарнитура и моей же попой с грохотом сдвинул посуду к стене.
– Только поцелуй, больше я себе не позволю, – оборотень объяснил свою прыть, вновь впиваясь в мои губы. – Вкусная, – наглые мужски ладони поднырнули под блузу и поползли вверх.
– Кьёрн, – возмутилась я, хохоча, изворачиваясь и освобождаясь от объятий.
– Прости, – мужчина вскинул руки и отошел на пару шагов, разрешая спрыгнуть на пол.
Громила пожирал меня взглядом, недвусмысленно облизывая губы и примеряясь, как бы поудобней съесть.
– А ты кого-то ждешь? – спросил он.
– Нет, – я поправила ворот рубашки.
– В дверь звонят.
– И правда.
Звонок разрывался механической трелью.
– Там мужчина, – Кьёрн кивнул в сторону коридора. – Кашлял, – пояснил свои слова.
«Кого еще черт дернул припереться в субботу вечером?..» – задалась я этим вопросом, чуть ли не бегом направляясь к двери.
– Точно ошиблись номером квартиры, – бросила я за спину.
Вот не зря же говорят: то пусто, то густо. Вот во всем так! В неприятностях, работе и… мужиках.
За дверью собственной персоной возвышался, “Будь он трижды проклят”, – огрызнулась Ирэн, Михалевский. Месяцев шесть не видела и не слышала, а вот именно сегодня он соизволил осчастливить нас своим присутствием.
– Привет, Иринка, – бодро поприветствовал мой бывший. Занес ногу в грязном растоптанном ботинке, желая переступить порог квартиры.
– И тебе добрый вечер, – я не двинулась с места.
– Что? Не впустишь? – Михалевский нахально улыбнулся, обдавай меня парами алкоголя.
– Не впущу.
– Ты же сама говорила, что мне нужно проводить больше времени с сыном. Ему нужно брать пример с мужчины. Так я пришел, – бывший сделал очередную попытку войти, оскалился, раскинув руки и демонстрируя себя. Но улыбка отчего-то быстро погасла, а выражение мужского лица стало кислым-кислым. – Это кто это? – спросил Михалевский, тыкая подрагивающим пальцем за мое плечо.
“Ой-ей, – пропела Ирэн. – Кажется, кому-то сейчас пальчик-то оторвут и сложат в место, не предназначенное для хранения ампутированных конечностей”.
– Это…, – пустилась я в объяснения и взглянула на Кьёрна. Боже правый, таким злым я его никогда не видела. Мне даже чудилось, что красивые зеленые глаза поблескивают желтоватыми сверхъестественными бликами. – Это…, – а громила перевел взгляд с бывшего на меня и молчал, – мой муж, – выпалила, краснея до кончиков ушей.
– О как, – вновь выдохнул парами Михалевский. – Быстро ты!
“Чего?! – завопила Ирэн. – Да врежь ты ему уже! Быстро… где он шлялся все эти годы?”
В отличие от своей хамоватой половины, я начисто потеряла дар речи. Ну не буду же я несвязно мычать и размахивать руками, выставляя бывшего за дверь?
На помощь пришел Кьёрн, его ладони твердо легли мне на талию и бережно завели за спину. Он обулся, накинул куртку, и все это делал молча, приводя своим поведением в дикий ужас.
“Уходит!” – Ирэн готова была повиснуть на руке громилы и волочиться за ним, поджав ноги.
– Идем, Вова, поговорить нужно, – пробасил маньяк, хватая моего бывшего за шиворот и вытаскивая на площадку, как щенка. – Ирина, закрой дверь.
– У-у-у, – я выдавила из себя согласие.
Входная дверь закрылась, и Ирэн разразилась ругательствами.
“Спугнула своим “мужем”! – отчитывала она меня. – Вот что ты за баба такая, а?”
Я вбежала на кухню, выключила свет и прилипла к окну.
Минута, две, три, а их все нет.
Ну сколько можно спускать с четвертого этажа?
Подъездная дверь оставалась неподвижной.
– Ну что там? Дерутся? – услышала я над ухом.
– Мама! – я дернулась всем телом.
– Что мама? Когда встречаются нынешний и бывший, жди беды, – родительница изрекала из себя мудрость. – Ой, дверь открывается!
И мы вдвоем уткнулись носами в холодное стекло.
– Тьфу ты, соседка. Ты смотри тут, а я в подъезд выгляну, вдруг они там убивают друг друга.
И тут мне стало по-настоящему страшно. А если мама окажется права? Ведь Женька так ярко расписывала преданность и ревность оборотней, что я затряслась в страхе.