Море наизнанку

– Это связано с мужем?

– Нет! – Марина удивилась горячности, с какой у нее вырвалось это отрицание, и на секунду ощутила растерянность. – Нет, Костя, он здесь вообще ни при чем.

– Это хорошо, – улыбнулся Костя. – Извини, что упомянул о нем.

– Пустяки… И мы ведь не можем совсем не упоминать о нем, поскольку, – Марина поморщилась, – он существует в реальности.

Костя сжал ее руку:

– Не волнуйся: я не оставлю тебя с ним один на один. Даже в голову не бери, Марин, слышишь?

– Да, – она посмотрела на него с благодарной, растерянной улыбкой. Неожиданное заявление, и Марина пока не знала, как к нему относиться. Поэтому она сказала лишь то, что чувствовала в данный момент: – Но мне не хочется пока о нем, Костя. Не сейчас!

– Понимаю, – он обнял ее и нежно, успокаивающе поцеловал. – Ну, так в чем же дело? О чем ты отчаянно хочешь и не решаешься мне рассказать?

Марина почувствовала, как лицо делается горячим.

– Костя, так нельзя, – проговорила она с нервным смехом. – Ты… Не наседай на меня, пожалуйста!

– Извини, – он провел рукой по ее спине и, взяв свой бокал, откинулся в кресле. – Такой уж у меня характер, Марин, что поделаешь!.. Да, наверное, нужно включить музыку? – он подошел к компьютеру.

Они заговорили о другом, потом съели по бутерброду с икрой и немного выпили. Станцевали под романтический медляк, вышли на пять минут на балкон и снова вернулись за стол.

– Мне кажется, ты никак не расслабишься, – проговорил Костя. – Марин, ты ведь хочешь мне что-то рассказать, признавайся! Может, это опять касается… «запретных» сексуальных желаний? Если так, то ты зря стесняешься. Да, с фантазией у меня туговато. И я привык к так называемому примитивному сексу. Но это не значит, что я чего-то не захочу или не смогу.

Он выжидающе посмотрел на Марину, но у той, что называется, язык прилип к нёбу. Да еще и мысли застопорились. Она понимала, что нужно спешно придумать какой-то невинный сексуальный изврат, но от волнения ничего не могла ни придумать, ни вспомнить, будто и в глаза не видела никаких эротических форумов, кроме злополучного спанкинга.

Костя протянул руку и коснулся ее щеки.

– Да ты вся горячая! А я-то смотрю, что щеки порозовели, думал, показалось в полумраке, – он ласково рассмеялся и ободряюще потрепал Марину по волосам.

Внезапно у нее возникло ощущение, возникавшее уже не впервые: будто она – молоденькая девушка, а Костя – взрослый мужчина, порядком ее старше. Она уже говорила об этом Косте, на что он невозмутимо заявил, что это естественно. И сейчас это ощущение неожиданно подействовало на Марину успокаивающе, придав ей решимости.

– А тебе бы только вогнать меня в краску, – шутливо попеняла она ему. – Я думала, он уже и забыл, а он выждал время и опять за свое.

– Значит, попал в точку, да?

– Значит.

– Ну и? – Костя коварно прищурился. – Выпей еще немного для храбрости и рассказывай, – он подлил в опустевшие бокалы шампанского.

– Ах, Костя, я бы уже давно рассказала, – вздохнула Марина, – если бы не знала, что ты сильно расстроишься.

– Расстроюсь? – переспросил он. – Вот, именно так, да: расстроюсь?

– Да.

Марина отпила шампанского и взяла сигарету. Костя поднес ей зажигалку и закурил сам: первую сигарету за вечер. Марина уже подметила, что он никогда не закуривает первым. И причина была ей известна: он не хочет ее провоцировать. Курильщики ведь всегда провоцируются, когда кто-то закуривает в их присутствии, а Костя сам говорил, что хочет, чтобы у нее прочистились легкие. Даже вчера, когда он с волнением рассказывал о себе, он не схватился за сигарету. Конечно, у него не было сильной зависимости, но Марина чувствовала, что дело в другом.

Он такой чуткий, хороший, заботливый! А она…

– Ты хочешь… сделать со мной что-то «ужасное»? – с улыбкой предположил Костя. – Такое, что должно испугать «настоящего мужика»?

– Нет.

– Нет?

Марина отпила шампанского и неловко откашлялась:

– Костя, ты слышал о БДСМ?

– Да, – ответил он с легким напряжением.

– Так вот, у меня с давних пор есть фантазии… связанные с игрой в наказание! Наверное, тут отчасти виноваты родители: периодически грозились меня выпороть за разные хулиганские поступки, но ни разу не исполнили угрозы. Я читала, что пишет народ на форумах любителей порки. Как правило, поклонниками таких игр становятся либо те, кого грозились выпороть, но никогда не пороли, либо те, кого пороли несильно… то есть они испытывали легкую боль, больше напоминающую эротическую стимуляцию. Кстати, многие БДСМ-щики относятся отрицательно к физическим наказаниям детей, считая это извращением. То есть, понимаешь? Извращение – это не игры взрослых людей, а физические наказания и унижения тех, кто слабее.

Марина сделала паузу и отпила шампанского: она так торопилась изложить свои мысли и так волновалась, что у нее пересохло во рту.

– И, мне кажется, в этом есть доля истины, – продолжала она. – Ты рассказывал про себя и брата. А у меня был сосед, который регулярно избивал свою дочку ремнем. Я была просто в шоке, когда она рассказала мне. Такая аккуратная, послушная девочка, я не могла понять, за что с ней так обращались. И почему ее мать – приличная с виду женщина – позволяла мужу так делать? Ладно, люди из простой среды, но ведь образованные люди не могут не понимать, что это… не слишком нормально. Напрашивается вывод, что им это доставляет удовольствие…

Марина вдруг осознала, что перескочила на больную для своего любимого тему, и испуганно замолчала.

– Да, – кивнул Костя. – Доставляет удовольствие. Моей матери это доставляло удовольствие… по крайней мере моральное. И отца ей было приятно унижать. Наверное, это и называется «бытовой садизм»… Но черт с ним – это все было в прошлом! А сейчас… Скажи мне, наконец, в чем заключается твоя фантазия? Ты хочешь… проделать что-то такое со мной?

– Нет, – замотала головой Марина. – Совсем наоборот!

Вздох облегчения, вырвавшийся у Кости, был таким шумным, что не заметить его было невозможно. А ведь она, кажется, ясно намекала, что мечтает быть в роли «нижней» сама. Но у страха, как известно, глаза велики.

Но как он все время держался! Ни единым движением не выдал своих эмоций и растущей паники.

– Та-ак, – проговорил Костя, оживляясь. – Ага, теперь мне понятно… Значит, ты хочешь поиграть… в эротическую игру с наказанием? Типа ты – непослушная жена, а я – грозный муж?

– Да, именно так, – Марина посмотрела на него с напряжением. – Ты сильно шокирован?

– Нет, – сказал он. – Ну прямо я должен быть в шоке! Марин, у меня тоже есть интернет, и я тоже иногда заглядываю на секс-форумы. Нет, я не сильно шокирован. Я просто… поначалу чуть-чуть испугался! Не понял, к чему ты подводишь, вот и испугался. Потому что с трудом представляю себя в роли человека, подставляющего задницу под ремень. Нет, я, конечно, читал, что некоторым мужикам это нравится. Но для меня… Впрочем, ты сама объяснила, кто становится поклонником таких игр.

Не в силах сидеть неподвижно, Марина поднялась на ноги.

– И зачем я заговорила с тобой на эту опасную тему? Знала же, что не следует, что ни к чему хорошему это не приведет. Кто меня за язык тянул, дурочку?

– Ну, начнем с того, что за язык тебя тянул я, – рассмеялся Костя. – И правильно сделал! Не хватало, чтобы ты жила с нереализованными сексуальными фантазиями, а я бы, как последний болван, даже не догадывался.

– Но к чему же хорошему привела моя откровенность? Только к тому, что теперь ты, пожалуй, будешь считать меня не совсем нормальной.

– Маринка, не говори глупостей, – Костя подошел к ней и обнял за талию. – Не буду я считать тебя не совсем нормальной. И, конечно, мы поиграем. Только… мне нужно немного времени, чтобы все осмыслить! И я пока что не представляю, как смогу причинить тебе боль. Боюсь, что у меня рука онемеет и не будет двигаться.

Марина смущенно рассмеялась:

– Это… как раз нормально! Ты не склонен к жестокости, не способен забыться «в процессе», и тебе можно спокойно довериться.