Морозный рассвет

Но и этого хватило ненадолго. Силы покинули, когда вдалеке показались огни, возможно, жилого двора. Колени подогнулись, и, если бы не Джим, то обязательно упала бы. Он поддержал, озабоченно глядя в лицо. Последнее, что услышала — его умоляющий шепот:

— Осталось чуть-чуть, прошу, не сдавайся!

Я сдалась, Джимми, прости сестру.

Глава 31. Братская исповедь

Ненавижу, когда ты, забывшись, наконец, беспокойным сном или просто лишившись чувств, приходишь в себя через некоторое время, и кажется: этот ужас не более чем дурное видение, которое лишь причудилось. А реальность так же хороша, как и раньше: близкие живы, они рядом, а коль не рядом, то с ними однозначно все в порядке. Маленький миг, когда ты по-настоящему спокоен и даже в какой-то мере счастлив, думается даже: каким глупцом надо быть, чтобы поверить в нарисованные сознанием кошмары?!

Мгновение ускользает подобно воде сквозь пальцы, и реальность обрушивается, наглухо припечатав словом, от которого угасают последние крупицы надежды, — правда. Все это имеет место на самом деле, а бесплодные попытки поспорить с действительностью — смешны и нелепы. От них только хуже, если такое вообще возможно.

Так сложилось, что моя правда оказалась страшнее любых кошмаров, когда-либо виденных мною. Всего несколько недель нового года вывернули меня наизнанку и выкинули на обочину грязной извилистой дороги. И теперь лишь воля случая или собственная сила способны сгрести осколки разбитой души воедино или оставить их там, постепенно превращающиеся в пыль и, в конце концов, развеянные ветром.

Джим принес меня в чужой дом, где нам выделили одну комнату на двоих. Деревянные некрашеные стены, на столе, стоящем между двумя кроватями, — одинокая восковая свеча. Больше в помещении, похожем на чулан или кладовую, ничего нет, да и не поместится. Крошечное окно под самым потолком, будто почерневшим от копоти, зашторено серой тряпкой. Когда я открыла глаза, брат сидел напротив, положив голову на столешницу, и, казалось, дремал, но стоило мне пошевелиться, тут же вскочил.

— Кэндис! Как ты?

— Я… я не знаю.

Он взял меня за руку, сжал, заглядывая в глаза.

— Богиня, как ты меня напугала! Я думал, что потерял тебя!

— Мы потеряли Брига…

— Да, я знаю. Мне жаль. Он был лучшим старшим братом.

Глаза опять защипало, и я несколько раз глубоко вздохнула прежде, чем попросить:

— Расскажи, что случилось.

— Детка, ты уверена? — он покачал головой. — Тебе стоит отдохнуть, ты потеряла сознание. Поговорим утром.

— Нет, я должна знать это.

— Я же не спорю…

— Джимми… сейчас!

— Хорошо, — он вздохнул, поднялся и направился к двери.

Я проводила его непонимающим взглядом. Оказалось, он ходил за травяным отваром, который тут же заставил меня выпить, придерживая глиняную кружку. Я осилила лишь половину.

— Кто меня вымыл? — указала на свои руки без кровавых разводов, которыми ранее была покрыта вся.

Кстати, одежду мне тоже сменили на просторную белую рубаху.

— Жоржина, — отмахнулся мужчина.

— Хозяйка дома?

— Вроде того. Не думай об этом. Главное, ты здесь, мы вместе и все еще… живы.

Брат уселся на противоположную койку, глубоко вздохнул и произнес:

— Все, что мы делали, Кэндис, было ради нас. То есть, нас троих. Тебя, меня и Брига. Когда отец погиб, мы растерялись, ты еще совсем маленькая, за пансион платить нечем, сама знаешь, нам училища тоже пришлось покинуть. Рудники в упадке, чтобы их возродить, нужны деньги, после папы осталась такая куча долгов, что, заложи мы дом, земли, да что угодно, не хватило бы... Мы с Бригом решили пойти в армию. Хоть войны и нет, но границы всегда нужно охранять, а с блестящим образованием, пусть и неоконченным, дороги открыты прямо в офицеры... Точнее, мы так думали. Но выяснилось, что молодые графы из обедневшего непопулярного рода не годятся для воинской службы. И тогда... Это отец, Кэндис. Он как-то сказал брату, что в самом крайнем случае мы можем обратиться за помощью к одному человеку, его давнему знакомому. Якобы тот способен решить любую проблему, вне зависимости от сложности ситуации. Но предупредил быть осторожнее: неизвестно, что потребует взамен. Это был...

— Морган, — одними губами произнесла я.

Джим как-то странно на меня посмотрел, но кивнул и продолжил:

— Мы были в отчаянии, казалось, хуже просто невозможно... Нашли его, пришлось ехать в столицу, рассказали все. Он согласился вытащить нас. И, демоны, сделал это так легко, словно ждал нашего визита! Знаешь, теперь я думаю, что так и было. Но тогда он нам представлялся обычным богачом, зачем его бояться? Мы подобрали опекунов, Мерлины хорошие люди, правда?

— Они погибли, Джимми...

— По... Прости, что?!

— Бен и Хельга мертвы. Несколько дней назад их убили в нашем особняке.

— Мерзкий ублюдок! — выплюнул брат, выскочив и начав мерять шагами комнату. — Стариков-то за что?

— Это не он... — ответила тихо, с содроганием вспоминая минуту, когда их увидела.

— Что? А кто же?

— Ты знаешь, кто такие охотники?

Брат вытаращился на меня как на умалишенную. Уже ожидала, что он покачает головой и сообщит, что меня вновь обвели вокруг пальца, а я вновь всему поверила…

— Подожди… А ты откуда знаешь?

— Имела несчастье познакомиться. Они пришли к нам, прикинувшись комиссарами. Дрались с Морганом. Убили тетушку с дядюшкой…

— Богиня! И шаман… он победил их?

Тихий вопрос вначале показался странным. Хотя о чем я, конечно, после всего он желает ему самого худшего. А теперь и я!

Да, я мечтаю о том, чтобы он получил по заслугам!

— Он дрался с одним, — вспоминать жуткие картины не хотелось, но куда страшнее смотреть на смерть близких. — И да, победил, но с трудом. Был весь в крови, в ранах.

— Ясно-ясно, — пробормотал Джимми задумчиво. — Жаль Мерлинов!

— И мне. А еще они работали на шамана.

— Кто?

— Мерлины. Они сами признались, да и он тоже.

Ругательства брата, всегда мягкого и сдержанного, я слушала молча, следя глазами, как он мечется в проходе и извергает проклятия. Он прав, даже если оружие держал кто-то другой, виновник здесь один. Злость и горечь давили на грудь, распиная сердце в ней, и дышать было тяжело, но я хотела узнать все до конца.

— И что дальше?

— Что? — мужчина будто забыл, о чем мы говорили. — Дальше?

— Да, вы же начали на него работать. Что входило в ваши обязанности?

— Не спрашивай, умоляю!

— Хорошо. И все же...

— Приятного мало, Кэндис, — горькая усмешка исказила его губы. — Мне порой кажется, что лучше все-таки было оставить все, как есть. Кто знает, вдруг выплыли бы. Но сейчас что говорить, правда? В общем, когда мы узнали, кто он на самом деле, вообще не поверили. Но он демонстрирует свою силу очень охотно. Так что…

Мне не нужно было это объяснять, сама стала свидетельницей его тщеславия.

— Ты пойми, мышка, мы делали все, чтобы ты жила нормальной жизнью. И у нас получилось, ты не можешь с этим спорить, правда?

— Но что-то случилось?

— О да, еще как случилось! Эта тварь приказала сделать такое, на что мы с Бригом не были способны даже ради тебя. Он захотел, чтобы мы выманили нашего соседа, папу твоей подруги Беатрис. Сеньора Пирса Кримиоли. Приказал обмануть его, привезти в столицу прямо ему в руки. Это стало последней каплей!

— Он убил его, — голос слушался плохо, но я произнесла очередные страшные слова.

— Что? Дьявол… Кэндис, клянусь, шаман — настоящий дьявол!

Мы замолчали, глядя, как огонь сжирает тоненькую свечку, наверное, скоро комната погрузится во тьму. Спустя несколько минут он вздохнул и закончил:

— И тогда мы решили сбежать. Я написал тебе письмо, чтобы ты как можно быстрее убиралась из особняка, знал, что, скорее всего, он отправится туда.

— А как вы это сделали?

— Нам пришлось… Демон, я не горжусь этим, поверь, но у нас не было иного выхода. Нам пришлось запачкать руки, чтобы вырваться. Да, это было, и, если подумать, я сделал бы то же самое еще раз!