Клим

— Ты тогда стой на кассе, а я буду на побегушках.

А хотелось бы наоборот...

Кивнув, я уставилась на свои руки. Господи, они снова дрожали. В глотке пульсировал страх. Я боялась. И надеялась на то, что тётя Нюра ошиблась. Просто преувеличила, увидев дорогие автомобили. Мало ли кто может себе такие позволить?

— Я, кстати, когда к тебе шла, видела Сергея, — хитро прищурив глаза, тётя Нюра взглянула на меня из-под своих очков.

— Понятно, — сдавленно произнесла, опуская глаза и закусывая от волнения нижнюю губу.

— Да что тебе понятно? Ты бы присмотрелась к нему. Глянь, как мужик смотрит на тебя! Все пороги оббил!

— Не до мужиков мне сейчас, тёть Нюр.

— Ну а чего ж нет? Чем плох-то? Сколько он уже бегает вокруг да около? Работящий, крепкий, не пьющий! Порядочный! Дурёха ты, Кирка! Ты ж за ним, как за каменной стеной будешь!

А мне бы эту каменную стену воздвигнуть подальше отсюда.

Задумавшись, я стиснула пальцы в кулак. Возможно, тётя Нюра права. Сергей. Он помогает нашей церкви. Волонтёр и местный фермер. Ему уже за тридцать, он, насколько мне известно, вдовец. Детей пока нет. Да и невесты тоже. Я познакомилась с ним, когда помогала келарше на продовольственном складе, а Сергей в это время разгружал для нас продукты питания, купленные на свои средства. Он хороший человек...

— Добрый день, — от неожиданности я резко подняла голову, встречаясь с пронзительным взглядом. Глаза цвета ртути. Мне стало не по себе.

— Здравствуйте, — надломлено проговорила, рассматривая мужчину перед собой. Суровое лицо, нахмуренные брови. Темно-русые волосы, прямой нос, острые скулы, упрямый подбородок и в меру полноватые губы. От него веяло знакомым холодом.

— Сорокоуст хотел заказать, — сиплый голос мужчины вызывал смятение.

— За здравие? За упокой? — мои ладони намокли, и я провела ими по длинной юбке.

— За упокой.