Клим

Глава 60

Кира

Клим подхватил меня на руки. Не сопротивляясь, обвила его крепкую шею руками и спрятала лицо, виском прижимаясь к мужской груди. Знакомый запах успокаивал. Почти убаюкивал.

Он шёл не спеша, что-то бормотал, и на ходу раздавал какие-то указания.

— Ты как? — спросил, когда мы оказались в доме, — всё хорошо?

Кивнув, я всё ещё стискивала его шею. От тёплой кожи под ладонями внутри зарождался штиль. Слегка приподняла голову, носом утыкаясь ему в ключицу. Глубоко вдохнула, окунаясь в морской бриз и хвою.

— Он больше не появится перед тобой, Кира, — протянул Клим бархатным голосом, — его больше нет.

— Бык? — вскинув голову, я заглянула в светлые глаза, — Ты что? — задыхаясь, — Ты... убил его?

— Избавился от проблемы, — он улыбнулся, — такая формулировка мне нравится больше.

Но сути это не меняло.

— Клим, — я отпустила его шею и мои ладони упёрлись в мускулистые плечи, — могу я... увидеть его?

Облизнув сухие губы, я прикусила нижнюю губу. Почти до острой боли. Мои ноздри раздувались от тяжёлого дыхания. Его — тоже.

— Зачем тебе это?

Ничего не могла с собой поделать. Желание убедиться во всём самой, оказалось сильнее страха. Возможно, я бы приняла его предложение, будь ценой моей свободы — избавление от Быка, а не от Елены. Ведь я и стрелять умею. Почти. Я успела получить пару уроков до своего побега.

— Это не очень хорошая идея, Кира, — Клим осторожно поставил меня на ноги. Его руки оплели моё лицо, — Тебе будут сниться кошмары.

— Всё так ужасно? — возбужденная фантазия рисовала мне отвратительные картины, — а кошмары... они снятся мне уже давно.

— Уж не со мной ли в главной роли? — хмыкнув, он наклонился к моему лицу. Большими пальцами прорисовал линии на щеках.

— Я хочу его видеть, Клим.

Я едва заметно дрожала под его насмешливым взглядом. Успокаивалась и привыкала к его касаниям. Нежным, несвойственным его характеру.

А разве я могла судить о его характере? Иногда мне казалось, что я знаю его целую вечность.

— Его там уже нет. — облизнувшись, Клим невесомо притронулся губами к моей щеке, — мусор принято убирать.

— Клим... мне нужно это.

Он несколько секунд безотрывно смотрел на меня. Пытался уловить мой настрой. Поймать за хвост мой страх и поиметь см него выгоду. Но я стойко выдержала давление. Постаралась хоть в этот раз был сильнее. Это почти невозможно...

— Идём.

Взяв мою руку в горячий плен, он повёл меня за собой. Мне приходилось бежать, чтобы успеть за его решительными широкими шагами.

Мы пересекли двор, и Клим свернул в сторону низких ворот, ведущих за пределы придомового участка. Туда, где мы с ним гуляли. Туда, где теплилась частичка его, знающая, что такое милосердие. Что такое доброта. В глубине моей души поселилась уверенность в том, что всё не так плохо. Плохой человек не будет возиться со зверинцем. Так же как животные. Они наверняка в людях разбираются лучше нас. Их чуйка сильнее нашей.

Что теперь, Кира? Ты уже ищешь ему оправдание? Пытаешься найти сердечность там, где её не могло быть априори?

Тебя официально можно назвать дурой...

— Коля! — Клим выкрикнул имя своей правой руки, и высокий шатен тут же оказался рядом.

— Слушаю, Клим Семёнович.

— Где они?

— Их снесли к плотине.

— Всех?

— Да? Нужно было разбросать?

— Не нужно, — он поморщился и махнул рукой, — фонарь дай.

Получив желаемое, он снова потянул мою руку. Мы шли по высокой траве, и я чувствовала, как влага впитывается в мои штаны. Щиколотки промокли, и я стала понемногу замерзать. Но мы продолжали идти. Шагали по полосе света всё больше удаляясь от дома и приближаясь к густой лесополосе.

Страх постепенно отступал. Его почти не было.

Я была уверена: пока он держит мою руку — я в безопасности.

Клим

Я сидел на краю кровати. Устало ссутулил спину и вслушивался в шум воды за дверью. Кира принимала душ уже не менее получаса. На удивление она спокойна. Я не видел её лица в тот момент, когда луч фонаря упал на четыре тела, брошенных в лесу. Я просто держал её за руку. Она сжала мои пальцы, завидев неприятную картину. Слышал учащенное дыхание и не верил что стою здесь, крепко стискивая её ладонь и зная наверняка, что всё это ради неё.

Сейчас она принимала душ и спустя полчаса я начал беспокоиться. Поэтому, бросив рубашку на пол, я поднялся с кровати и подошёл к двери. Мои пальцы мазнули по неровной поверхности. Прислушавшись, я уловил копошение по ту сторону. Костяшками постучал по двери. И Кира тут же затихла.

— Кира, у тебя там всё в порядке?

— Да! — совсем близко. Будто она так же как и я прижималась губами к дверной щели. — Я почти всё.

И я жду. Словно пёс, мать его, стою под дверью и жду.

Где, блять, твой хвост, Валдаев?!

Играю челюстью в то время как Кира там возится. Слышу звук включённой электрической зубной щётки и машинально провожу по своим зубам языком. Будто в предвкушении своего десерта.

Как только дверь открывается, Кира замирает на пороге. Задирает голову, тем самым кружа мою собственную. Карие глаза обволакивают. Пропихиваю по глотке тугой и горький ком и, качнувшись на пятках, протягиваю к ней руку. Как и всегда.

Она не дёргается. Благодарности в шоколадных глазах я не вижу. Но по крайней мере там нет отвращения. Ничего из того, чтобы могло бы меня напрячь. Тепло. Едва уловимое. Нежное. Боязливое.

— Ты не проронила ни слова с тех пор, как мы были у плотины, — мои пальцы чертят кривую линию вдоль острого подбородка, — это заставляет меня нервничать.

— Я пока не поняла, — голос Киры слегка дрожит, — не приняла...

— Больше никто и пальцем тебя не тронет...

— Даже ты? — она хмыкает, косясь на мою руку.

— Даже не знаю, — отпускать её не хотелось. Особенно сейчас: когда в её тёмных глазах нет ни злости, ни ненависти.

Я опускаю свою руку, невольно сжимая пальцы в кулак. Наклоняюсь и целую тёмную бровь. Кира закрывает глаза и я тут же целую их. Поочерёдно. Густые ресницы щекочут губы.

— Если только так, — хрипло произношу, теряясь в собственных эмоциях. Они разрывают нутро. — Так можно?

Кира... Кирочка...

Что, блять, мне сделать, чтобы ты осталась?

Она ничего не отвечает. Приподнимает подбородок, будто подставляясь под мои невесомые поцелуи. Её ладошки ложатся мне на грудь, и я забываю как дышать. Сука... глотку охватывает арктический холод.

— Я не прошу сейчас благодарности, Кира, — затуманенный взгляд блуждал по красивому личику, — я не для этого убил эту мразь...

— Тогда зачем? — она распахивает глаза, и я буквально тону в них.

— Потому что хочу, чтобы ты была в безопасности.

— Зачем? — снова спрашивает, а я дёргаю ноздрями от повторяющегося вопроса.

— Ты же знаешь...

От рвущихся слов я чувствую как хрустит мой голос.

— Не знаю.

Врушка...

— Наверное, это называют любовью?