Страница 67 из 73
– Мало, – признался он, – и нападение морских существ в прошлом году нанесли огромный ущерб моим оставшимся жильцам. Это устройство дает мне шанс восстановить мое состояние.
– Обманывая в азартных играх?
– Просто изменяя магию, – твердо поправил он и начал длинное и подробное разъяснение принципа работы сложного механизма.
Эльф поднял руку, останавливая его.
– Хватит, – сказал он спокойно, и в звуке его голоса было что-то, охладившее Олтенниуса гораздо сильнее, чем вид дракона в теле человека. – Это пустая болтовня, ничего больше.
Олтенниус попробовал по другому.
– Может ли молния превратиться в огонь?
– Конечно, если она ударит в сухую листву или соломенную крышу, – нетерпеливо сказал Элайт.
– Значит одна сила может быть преобразована в другую, если позволяют условия. Возможно ли узнать, что молния ударила, если вы не видите ее, а ваши уши не услышали грома?
– Конечно, в воздухе появятся неуловимые изменения.
– Неуловимые изменения устоявшихся величин! – воскликнул Олтенниус. – Магическое Плетение – устоявшийся источник силы. Согласны вы с этим?
Эльф, уступая, кивнул.
– Так же, как ваши чувства могут воспринять появление молнии, малейшие изменение в Плетении – в магических предметах или заклинаниях, если хотите – могут восприниматься устройством с достаточной степенью чувствительности.
– Невозможно, – повторил полудракон.
– Почему же? – возразил Олтенниус. – Ведь может же простое заклинание обнаружить присутствие магии.
– Будем считать, лишь чтобы закончить спор, что с помощью вашего устройства можно обнаружить магию. Что тогда?
– Обнаружив магию, устройство поглотит часть ее силы и изменит ее по своему усмотрению. Подобно заклинанию, если хотите.
– Итак, оно воспринимает и изменяет магию. Для чего?
– Для всего, что нужно мне, – гордо ответил Олтенниус. – Я верю в то, что разум подобен молнии, но с тысячами отдельных вспышек, которые разгораются с постоянной быстротой. Устройство с достаточной сложностью может уловить, по крайней мере частично, эти вспышки. Попробую выразиться более упрощенно, я могу «разговаривать» с этим устройством, как волшебник со своим знакомым, один на один, советуя, как изменить магию, которую оно уловило.
Элайт молчал долгое время, обдумывая эти слова.
– Сколько людей знают об этой новой магии?
Мужчина раздраженно фыркнул.
– Это не магия. Только несколько гномов древнего возраста и высокого духовного звания знают о деле Благословенных Гондом. Я единственный живой человек который знает об этом.
Эльф перевел взгляд на полудракона, который быстро поднял капюшон и направился в игровой зал.
От вероятного смысла этого действия, у Олтенниуса словно пробежал мороз по коже. Он прижал коробочку к груди.
– От этого вы ничего не выиграете! Убейте меня, и у вас не останется ничего... но...
– Возиться с уродливым трупом? – словно бы размышляя, произнес Элайт. – Вряд ли это привлекательная перспектива. Скажите: если бы у вас было достаточно средств и материалов, спокойное место для работы и чтобы вас ничто не отвлекало, могли бы вы сделать одно из таких устройств для меня?
– Вы... вы станете моим покровителем? – запинаясь, произнес Олтенниус.
– Очень щедрым, – заверил его эльф.
Гордость сражалась с практичностью, но битва оказалась короткой и чья будет победа было ясно сразу.
Олтенниус неловко упал на одно колено и дал традиционную клятву.
– Мои руки, ваш дом, – твердо сказал он. – Возможно в будущем моя работа прославит Гонда Чудотворца, но и моего покровителя тоже.
Третий перезвон колокола после полуночи раздался раньше, чем у Элайта появилась возможность открыть сейф в кабинете. Он содержал в себе обычный ассортимент причудливых вещей – безделушек и побрякушек со всех уголков Фаэруна. Элайт отбросил их все в сторону, стараясь добраться до оружия, которое он украл у молодого лорда Мелшимбера. Оно, по крайней мере, имело реальную ценность. Ножны, которыми размахивал Мелшимбер, имели эльфийское происхождение, и даже владеть самым простым эльфийским клинком, было уже счастье.
Это был длинный меч, очень старый, но хорошо сохранившийся. Элайт поднял его и сделал несколько пробных взмахов, отмечая исключительный баланс оружия. Новый кожаный чехол на рукояти был топорно сделан и быстро снялся – Элайт остолбенел, когда чехол упал на пол, а он уставился на гладкий камень молочного цвета вставленный в рукоять меча. Смешение удивления и печали наполнило его, когда он понял, что во второй раз в своей жизни держит спящий лунный клинок.
Он перевернул клинок и изучил семь рун, расположенных по всей его длине. Он осторожно провел по ним пальцами, заметив, что они не испортили гладкость клинка; они не были вырезаны в металле, но, казалось, исходили из самой сердцевины меча. У него никогда не было времени как следует изучить клинок Кроулнобара, потому что был ошеломлен отказом меча.
Эльф осторожно отложил лунный клинок в сторону. Наступит утро, и он примет меры для того, чтобы отправить его в Эвермит. Мечи, которые сыграли свою роль в выборе королевской семьи – не для таких, как Элайт Кроулнобар.
Но и не для подобных Камарону Мелшимберу.
Волна ярости, чистой и праведной, быстро последовала за этой мыслью. Эльф отбросил свой меч и сунул лунный клинок в опустевшие ножны. Схватив свой плащ, он вышел в холодную осеннюю ночь.
Ему не потребовалось много времени, чтобы найти поместье Мелшимберов, и еще меньше времени он затратил для того, чтобы обойти всевозможные магические ловушки на богато украшенном железном заборе. Чтобы определить в какой спальне лежит пьяный, храпящий молодой лорд, потребовалось заклинание, которому Элайт научился еще в раннем детстве. Он все еще был охвачен гневом, когда вытащил Камарона Мелшимбера из постели и швырнул его к стене.
Эльф вытащил лунный клинок из ножен и поднял его с намерением убивать. Возможно, он и не достоин владеть живым клинком, но эльфийские традиции и законы однозначны в этом вопросе. Любой, кто сознательно воспользовался спящим лунным клинком, как обычным мечом, или каким-либо другим способом преднамеренно опозорил его, должен быть убит этим же оружием в честном бою.
– Вооружайся, – прорычал он напыщенному человеку.
Невероятно, но лишь лукавая усмешка изогнула губы молодого лорда. Он поднял руку, чтобы пригладить свою короткую черную бороду.
– Ага! – крикнул он. – Я знал, что вы храните побрякушки, принесенные нами!
Побрякушки!
– И что, это знание, – холодно спросил Элайт, – стоит того, чтобы умереть?
Ухмылка на лице молодого Мелшимбера на мгновение дрогнула, но затем на нем вновь появилось обычное высокомерное выражение. Даже сейчас, он считал себя неприкасаемым.
Элайт выхватил второй меч и бросил его в человека, который машинально схватился за него. Мелькнула эльфийская сталь, и выражение глубокого удивления отразилось на лице этого человека, когда кровь полилась из его перерезанного горла. Его рот раскрылся на мгновение, но он тут же захлебнулся, издавая булькающие звуки.
Эльф подождал, пока Мелшимбер не умер окончательно, затем, тщательно вычистив оба оружия, сунул их за пояс. Следующее действие требовало специальный черный нож, который Элайт припрятал в левом ботинке, специально для таких случаев. Он быстро работал, тихо напевая, вырезая руну некроманта на лбу человека, уродливую метку, которая помешает жрецу или магу расспросить труп о причинах его смерти.
Небо уже проглядывало в сапфировой дымке, когда Элайт покидал поместье Мелшимберов. Он не боялся быть обнаруженным; туннель, начинающийся в кладовой усадьбы, выходил в три дома на трех разных улицах. Знание этих скрытых путей было одним из самых ценных сокровищ Элайта.
Он быстро направился на юг, к одному из самых роскошных и безопасных своих владений, скрытой усадьбе в Замковом Районе, недолеко от дворца Пергейрона. Там было самое большое его сокровище: дочь Азария, его единственная надежда на восстановление силы и репутации клана Кроулнобаров.