Страница 46 из 73
Софи выдохнула воздух через стиснутые зубы и повернулась, чтобы ослепительно улыбнуться гному, который назвал себя её опекуном и работодателем. Тюремщиком!
Бентли Зеркальная Тень был крепким гномом с коричневой кожей, морщинистой из-за прожитых лет и использования магии. По мнению Софи. Он имел мало общего с волшебниками, останавливающимися в гостинице. У него не было сумок для магических компонентов, не обладал он ни изяществом, необходимым для магических пассов, ни звучным голосом для произнесения заклинаний. Его приземистую фигуру облачали вовсе не прекрасные длиннополые одежды, и гном не пользовался магическими омолаживающими настоями, чтобы разгладить избороздившие лицо морщины, которые делали его кожу похожей на древесную кору. К слову сказать, что если б не чуть розоватый оттенок его носа картошкой и малиновая куртка, то Бентли можно было бы принять за вытесанную из дерева статую.
– У меня чешутся руки, – ответила Софи. – Запах тушёного мяса перекрывает аромат денег. Прислушайся к доносящемуся оттуда шуму! Посмотри на прекрасное оружие, что носят с собой охранники купцов. Сегодняшним вечером мне повезёт!
Гном вздохнул. Он уже давно смирился с воровскими повадками своей воспитанницы, и они заключили соглашение, позволявшее ему сохранять репутацию, а ей здравомыслие. Но искушению погрозить девушке коротким коричневым пальцем, Бентли противостоять просто не мог.
– Помни правило Зеркальной Тени, девочка.
Софи закатила глаза и выставила перед собой ладони, изображая колеблющиеся в поисках равновесия чаши весов.
– Ценность сокровища должна перевешивать риск, – нараспев процитировала она насмешливым тоном. – Но о каком риске можно говорить этим вечером? Купцы – самодовольные и ленивые толстяки.
– В Глубоководье есть волшебники, – напомнил девушке гном. – Развлекайся, раз уж тебе так этого хочется, но не попадись на краже какой-нибудь бесполезной ерунды. Подобное пришествие погубит доброе имя таверны, а кем бы ты была без «Дружеской руки»?
Софи вздёрнула подбородок.
– Свободной, – парировала она.
Бентли Зеркальная Тень строго посмотрел на воспитанницу. Он замолчал, потому как в зал вошли несколько путешественников. Гном окинул каждого из них внимательным взглядом голубых глаз.
Ожидая дальнейших слов Бентли, девушка сунула руку в карман и достала несколько узких длинных кожаных ремешков. Одной из её любимых обязанностей было привязывать большие пальцы левых рук посетителей-магов к их поясам – символический узел мира. На самом деле, это была абсолютно бессмысленная традиция – пасы для большинства заклинаний можно проделать и одной рукой, – но и в ней были свои плюсы. Во-первых, самодовольные волшебники оставались убеждёнными, что хозяин таверны ничего не смыслит в колдовстве и боится тех, кто его практикует. На деле Бентли Зеркальная Тень был искусным иллюзионистом, но обычно не применял ничего сложнее простеньких миражей для отвлечения глаз и создания требуемого эффекта. Во-вторых, узлы мира давали Софи неоспоримое преимущество. Давление ремешка, неудобное положение руки – зачастую этого было достаточно, чтобы вывести человека из равновесия. Внимание рассеивалось, и вероятность того, что кто-то заметит, что его кошель внезапно стал легче, резко уменьшалась.
– В этом караване больше волшебников, чем клещей у страшилы, – проворчал гном. – Завяжи-ка узел мира на пальцах того толстяка в пурпурном и женщины в кожаной броне. И этим двоим худущим молодцам, спотыкающимся о собственные мантии. И приглядывай за эльфом с серебристыми волосами. Когда он подойдёт, свяжи его как следует, но больше к нему не приближайся.
Новый порыв ветра снова привлёк внимание гнома к входной двери. С губ Бентли сорвался удивлённый вздох.
– Данила Танн, – сказал он уныло. – Куда более могущественный маг, чем хочет казаться. Свяжи его покрепче, иначе в дальнейшем не оберёмся проблем. Я уверен в этом так же как в том, что все кобольды уроды.
В глаза Софи вспыхнула алчность. Новоприбывший, что сейчас передавал плащ швейцару, казался самым многообещающим простофилей, виденным ей за последнюю декаду. Молодой мужчина, высокий и светловолосый, был прекрасно одет и носил больше драгоценностей, чем мог себе позволить путник, пребывающий в здравом рассудке. Вооружён он был двумя прекрасными мечами, которые передал гномам, забиравшим оружие у всех входящих в таверну. Софи проводила мужчину оценивающим взглядом. Он происходил из знатного рода, судя по гербу, вышитому на одном плече его плаща, и привитое с рождение лёгкое высокомерие в осанке и манерах. Зелёная кожаная сумка на его поясе была слишком велика, чтобы незаметно её стащить, но кошель с монетами, висящие у левого бедра, небольшой серебряный кинжал, заправленный за голенище сапога и изумрудный кулон – всё это просто просило быть украденным.
Софи отодвинула гнома с дороги, не обращая внимания на его протесты, и принялась прокладывать себе путь через всё увеличивающуюся толпу. Выждав нужный момент, она шагнула наперерез толстому торговцу. Как и ожидалось, они столкнулись, и, отшатываясь от купца, девушка практически упала на руки молодому дворянину.
Она подскочила на ноги с извиняющимся смехом и провела руками по густым тёмным волосам, словно приглаживая их. Это была хитрая уловка, усовершенствованная и отточенная практикой, целью которой являлось привлечение внимание будущей жертвы к вздымающейся пышной груди воровки.
– Что я могу для вас сделать, милорд? – многозначительно спросила девушка.
Аристократ оценил её маленькое выступление, но впечатлённым не казался.
– Убить, вероятнее всего, – сказал он спокойно. – Как минимум тяжело ранить.
Ответом на недоуменный взгляд девушки была лишь улыбка и просьба принести дорогого вина. Холодный сноб! Пылая от гнева Софи походя сняла с пояса мужчины кошель и сунула его себе в карман. И когда через пару минут Бентли отправил её обратно – связывая пальцы дворянина, девушка затянула узел куда сильнее, чем на то была нужда.
Оставшаяся часть ночи прошла без инцидентов. Уловом Софи были монеты, браслеты и даже несколько походных кружек и столовых ножей. Столовые приборы вернуться вернутся к владельцам к концу ночи, как ошибочно забранные со столов подавальщицами. С остальным будет сложнее, но не особо. Софи была столь же искусна в возвращении похищенных предметов, как и в собственно воровстве. И она действительно всё вернёт. До сих пор девушка не оставляла себе ничего из украденного. Такое обещание взял с неё Бентли.
Софи догадывалась, что гном сделает всё возможное, чтоб она никогда не нашла сокровище, цена которого перевесит риск. Они играли в игру, в которой мог быть только один выигравший. И победителем всегда оставался устанавливающий правила Бентли Зеркальная Тень. Если не кривить против истины, Софи давно это поняла, но продолжала притворяться, что не догадывается об истинном положении вещей. В конце концов, это забавляло девушку и помогало отточить воровские навыки. Более того, игра позволяла Софи верить, что когда-нибудь она сможет уйти из опостылевшей таверны.
Ложная надежда, разумеется – одна из иллюзий Бентли, не более убедительная, чем представления с узлами мира.
Время шло, и недовольство Софи всё возрастало. Кроме кошелька с монетами, что она стащила у молодого дворянина, подавляющая часть её «сокровищ» не имела значительной стоимости. Большинство ножей были сработаны из свинца или кости, а браслеты из меди или латуни, без гравировки или драгоценностей. Но это же караван из Глубоководья! Где же драгоценные камни, золото и серебро?
Отсвет лампы, блеснувший на чем-то серебристом – ну наконец-то! – привлёк внимание девушки к дверям. В проходе стоял высокий стройный лунный эльф и хмурясь отдавал оружие швейцару. Это был тот самый сереброволосый мужчина, о котором говорил Бентли. Восхищённая улыбка чуть изогнула губы Софи, когда она скользнула взглядом по поясу эльфа. Оставив пол дюжины клинков у дверей, он получил разрешение оставить при себе то, что можно было использовать как столовые приборы и прочую мелочь, слишком ценную, чтобы доверять её посторонним. У эльфа таких вещей было несколько, в том числе и кинжал из серебристого металла того же оттенка, что и волосы его хозяина – цвет столь бледны, что казался почти белым. Несомненно, это была эльфийская сталь, бесценная даже без элегантной гравировки на клинке и усыпавших рукоять драгоценных камней.