Страница 39 из 53
– Я принял решение.
Сой взглянул на мага-основателя и закатил глаза, когда тот съёжился. Затем посмотрел на Умбесо и с улыбкой кивнул.
Старый маг прочёл слова заклинания. Простого, но действующего мгновенно. Его силуэт исчез. Спустя несколько ударов сердца толпа начала ликовать. Силуэт вернулся, но не шевелился. Крики радости мгновенно стихли. Маг снова растворился в воздухе. Сбитые с толку люди начали кричать. Сой снова вернулся, всё такой же неподвижный, и столь же быстро опять скрылся из виду.
– Он попал в ловушку, – повесил голову Умбесо, – Заклинание не может завершиться; Сой одновременно не здесь, но и не там, он постоянно перемещается.
Все молчали. Аниолон тихо протиснулся через толпу и вернулся в свою хижину. Там, обхватив голову руками, он рассмеялся. Молодой маг вспомнил Геринвиоха и то, что дракон сказал ему: «И продолжай наслаждаться властью, Груантэ. Я точно буду». Слова проносились в его мозгу снова и снова. Его мечта утрачена. Его народ никогда не посмотрит на него иначе, чем как на причину их погибели.
Позже вечером Умбесо зашёл к Аниолону домой и обнаружил того рыдающим перед большой миской воды.
Старый маг охнул. Со слезами на глазах он присел рядом с бывшим соперником.
– Я должен был знать, Умбесо. Должен был. Он всё отнял… – пробормотал Аниолон, не отрывая взгляда от посудины.
Умбесо кивнул, смахивая ещё больше слёз.
– Я понимаю, Аниолон. Что ты увидел в воде?
– Он смеялся, – всхлипывая, ответил молодой волшебник, перед чьим мысленным взором предстал большой синий дракон, который посмеивался себе под нос, готовясь к очередному долгому сну.
– Он умер вскоре после сеанса провидения, которое забрало последние капли его жизни, – закончила рассказ Мориандро, наконец подняв глаза и снова встретив взгляд Бронихима.
Тот выбежал из маленькой хижины, недоверчиво и отчаянно тряся головой. Бросив короткий взгляд на Эвизе Джонтил, висевший в воздухе неподалёку, он побежал в сторону большого камня, служившего ему ориентиром. Пробежав мимо пары домов, он наконец увидел его в отдалении. Но внезапно он оказался на земле с гудящей головой. Маг успел понять, что с чем-то столкнулся. Перекатившись набок, он увидел бегущую к нему женщину – прежде чем свет его сознания погас.
Когда на следующий день он очнулся, то обнаружил себя на диване в доме Мориандро. Она принесла ему свежую воду. Лёгкая ткань её одежды колыхалась от небольшого ветерка.
– Где вы берёте воду? – спросил Бронихим.
Вздрогнув от неожиданности, женщина попыталась не расплескать содержимое, поставив миску на стол в углу комнаты.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась она.
– Голова болит.
– Представляю себе, – мягко улыбнулась поселенка.
– Так откуда? – снова спросил маг.
Мориандро вздохнула и села напротив.
– Эвизе заставляет бесконечно повторять любое заклинание, Кинас.
– Да, но…
Женщина подняла бровь и чуть наклонилась вперёд.
– Так ты имеешь в виду… – протянул искренне поражённый мужчина.
– Да, Кинас. Когда возникает нужда, один из нас добровольно жертвует жизнью и колдует, обеспечивая остальных едой, водой и всем необходимым. Мы собираем и храним всё, что было произведено таким образом, – она протяжно выдохнула, встала и подошла обратно к чаше. – Иногда забредает какое-нибудь пустынное животное, и тогда на некоторое время появляется еда, которая не требует жертв.
Бронихим кивнул и встал рядом с красавицей.
– Кто-нибудь присоединялся к вам, как я? – спросил он, придвинувшись ещё ближе.
– Ты имеешь в виду… наткнувшись на нас? – повернулась Мориандро к нему лицом, явно удивившись тому, как близко маг стоял.
Тот кивнул и улыбнулся.
– Приходили маленькие группы людей, не больше двух-трёх в каждой. Кроме одного случая, двадцать лет назад, когда пришло целое кочевое племя – больше сотни человек – на своём пути через Рорин, – рассказала она, слегка покраснев. – С тех пор мы все привыкли к образу жизни других, и теперь мы одно целое с ними, а они – с нами.
Бронихим провёл много дней, встречаясь с остальными горожанами и осматривая различные строения. Многие новшества, придуманные для того, чтобы лишний раз не использовать магию, являлись настоящими чудесами.
Проходили месяцы, и маг привык к жизни в Ллиирессе. Каждый день, после выполнения своих новых обязанностей, он сидел под Эвизе Джонтилом, наблюдая за тем, как оранжевый свет проходит по нему, словно кровь по венам. Волшебник чувствовал необходимость понять артефакт, который привёл его сюда. Когда-то он искал его ради могущества. Теперь же желал свободы.
А ещё он чувствовал, что начал понимать Геринвиоха. Вирм увидел в Аниолоне Груантэ худшие аспекты человечества, хотя Бронихим был вынужден признать, что в своё время знал многих людей, гораздо больше заслуживавших наказания, чем несчастный маг. Возможно, даже сам Бронихим был одним из таких. Дракон увидел всё то же самое и в нём, думал маг, и может быть даже был прав. Здесь было не так уж плохо. Здешний народ стал его народом. В его жизни не было расписаний и ограничений. Кроме возможности уйти, узник артефакта мог говорить, ощущать и делать всё, что он хотел, и для этого ему были предоставлены место и свобода действий.
– Кинас, уже поздно, иди спать, – раздался за его спиной голос Мориандро, когда он сидел в центре города в один из вечеров, спустя месяцы после прибытия.
Бронихим оторвал взгляд от крутящегося восьмиугольника и повернулся к женщине.
– Скоро, – пообещал он с улыбкой.
Красавица повернулась, чтобы уйти, но остановилась.
– Пути наружу нет, Кинас. Неужели жизнь здесь так плоха?
Маг взял её за руку.
– С каждым днём всё лучше и лучше, – успокоил он.
Женщина слегка покраснела и провела руками по лицу мужчины.
– Тогда почему ты всё ещё сидишь здесь, уставившись на проклятую штуку?
– Всегда есть выход, Мориандро, – ответил он, когда они ушли с площади.
Он бросил назад один последний за этот вечер взгляд, позволяя свету Эвизе Джонтила выжечь себя в его мозгу. Маг знал, что будет грезить об этом свете. Грезить о нём так же, как каждую ночь на протяжении многих недель до этого.
– Всегда есть выход, – прошептал он тихо.
ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ
Джеймс П. Дэвис
Флеймрул, Год Дикой Магии (1372 ЛД)
В поздний час между полуночью и рассветом улицы Зазесспура были пустынны. Граф Келмар Даргрен и его люди терпеливо ждали, изнемогая от летней жары, царившей даже в отсутствие солнца. Келмар не отрывал глаз от своей добычи, и каждый нерв его был на пределе, пока он ждал малейшего движения.
Его помощники, все в тёмной одежде и со скрытым оружием, уже привыкли к длинным ночам и осторожно следили за ним. В последнее время граф вёл себя эксцентрично, был скрытен, а также склонен к вспышкам неконтролируемого гнева. Все они были лояльны ему из-за его принадлежности к Школе Скрытности, гильдии ассасинов Зазесспура, но в последнее время начали сомневаться в том, доверяла ли ему сама гильдия.
Келмар видел и чувствовал испытывающие взгляды их недоверчивых глаз, слышал шепотки, но ему было всё равно. Он знал, что до тех пор, пока золото монет греет их ладони, они будут выполнять свои обязанности. А если нет – гильдия ассасинов знала, как приструнить своих членов. Любые его угрозы бледнели в сравнении с методами Школы Скрытности.