Страница 55 из 79
- Кстати говоря, почему я здесь, - перебил я, вытаскивая записную книжку и свинцовую перьевую ручку с широким пером, - мои обязанности. Включают в себя не только охрану, но и задержание любого, кто нападёт на тебя – или на Ви’Торреса.
Лицо Тониаса отчаянно покраснело, контрастируя с венцом золотистых волос.
- Почему бы тебе не допросить его самого?
- Сложно допросить человека без сознания, - я смахнул со стула парочку нотных партий, подвинул его к кровати и уселся. – Кроме того, он кажется мне в достаточной степени виновным. Все видели, как он тебя ударил. Вовсе не случайность. Совершенно точно покушение на убийство. Вот в чём на самом деле вопрос, так это что же произошло с твоим мечом? Это случайность или…
Багрянец на лице Тониаса утих, когда я объявил Ви’Торреса виновным, но глаза всё ещё негодующе сверкали, когда он произнёс:
- Как бы я хотел его убить! Как бы я хотел, чтобы меч начисто отрубил ему голову! Уверяю, если бы я сделал это умышленно, так бы и произошло. Я его ненавижу! Но взмах меча был случайным.
Я набросал строчку бессмысленных каракуль на листке бумаги. Никогда не оставляю настоящие заметки, просто корябанье застаёт людей врасплох.
- Забавные аргументы. Говоришь, что у тебя был мотив, средства и возможности, но ты все равно не пытался его прикончить? Доказать такое будет непросто.
Он опустил взгляд; щёки собрались складками, пока певец раздумывал над ответом. Наконец, он решился:
- Это легко доказать, легче чего угодно на свете. Только я не буду этого делать перед всеми этими людьми.
Я оглядел присутствующих. Жрецы Латандера – большинство юные, гладко-выбритые и наивные – возвращали мне мой же вопросительный взгляд.
Показав на раненое пузо, я поинтересовался:
- Ну и каковы прогнозы? Он уже достаточно оклемался, чтобы вы могли его покинуть?
Главный из жрецов кивнул и улыбнулся – даже глазами:
- Утренний Лорд сегодня был благодушен. Рана затянулась с первыми же молитвами; пациент теперь только отдыхает…
- Ну да, ну да, - ворчливо вклинился Тониас.
-… поэтому, полагаю, мы можем пойти проверить Ви’Торреса.
- Отлично, - одобрил я, распуская целителей.
Те, шурша рясами, потянулись на выход; я закрыл за ними дверь. Тониас многозначительно посмотрел на стражей у изголовья и в изножье кушетки.
- Даже не надейся, - отрезал я. – Они работают со мной.
Скорчив недовольную гримасу, Тониас заявил:
- У меня были мотив и возможности, но не было средств. Я с удовольствием распорол бы Ви’Торресу глотку, но только не этим мечом, - он кивком указал на покрытый запёкшейся кровью клинок около дивана.
Наклонившись, я поднял оружие, удивившись его тяжести. Это был не обычный сценический реквизит – лезвие широкое и сбалансированное, с мастерски обработанной рукоятью.
- Посмотри на него, Куэйд. Вот настоящая жертва убийства, - загадочно сказал Тониас. Клинок и правда был покрыт таким количеством крови, что сошёл бы за жертву. Ошмётки Ви’Торреса подсыхали по всей длине гравированной стали. – Ты хоть понимаешь, что… кого ты держишь в руке?
- Кого?
- Это Ран… это был Ранджир, древний эльфийский поющий меч. Разумное оружие, - грустно поведал Тониас. – Выкован ещё до Миф Драннора. Прошёл тысячи битв, многие из которых велись за родные земли эльфов, всё ещё принадлежащие им. Он изменил ход истории Фаэруна. А теперь он мёртв.
- Мёртв? – я смерил клинок взглядом. – С чего ты взял?
- Посмотри на рубин в рукояти. Когда-то он мерцал внутренним светом. А теперь взгляни на него, - потребовал тенор. – Взгляни же!
Я перевернул меч, рассматривая драгоценный камень размером с глаз, вставленный в серебряную филигрань корзинчатой гарды. Камень растрескался, пронзённый насквозь чернильной тьмой. Я старался, чтобы мой голос не звучал насмешливо, когда спросил:
- И как же он умер?
- Кровь, - подавленно отозвался Тониас, скрестив руки на груди. – Когда меч выковали, было сказано, что если когда-нибудь на него попадёт кровь, это его погубит.
Я всё ещё изучал не подающий признаков жизни камень.
- Как же меч побывал в тысячах битв и изменил лик Фаэруна, если никогда не проливал крови?
- Своим пением он вызывал массовые мороки, заставляя малую группу казаться армией, заставляя врагов думать, что они ранены, мог вызывать у них слабость, потерю сознания или даже заставить поверить в собственную смерть. Меч выигрывал войны пением, а не убийствами… не кровью.
- Поющий меч… - протянул я, с уважением глядя на оружие. – Может он и по-оперному умеет? Подходящий предмет для такого как ты. Чудесный реквизит, превращающий хорошего актёра в великолепного певца.
- Он и есть великолепный певец, - вознегодовала скрипачка. – У него красивый голос. Спой ему, Тониас. Спой!
Тониас похлопал её по руке, и от этого успокаивающего жеста её протесты сошли на нет.
- Толку не будет. Он все равно скоро бы узнал, - тенор поднял взгляд на меня; в его глазах больше не было огня и ярости – это был заплаканный и испуганный взгляд потерявшегося ребёнка. – Я хороший тенор, это так, но отнюдь не великий. Не великий тенор Тониас из Селгаунта. Всё это лишь притворство. Меч пел, не я. Как видишь, Ранджир был моей карьерой, моей жизнью. Я бы ни за что не стал проливать им кровь.
Я кивнул, убирая записи. Он говорил правду, в этом я был уверен. В противном случае, он жертвовал карьерой впустую.
- Значит, для тебя всё кончено?
Тониас фыркнул.
- Скажу, что рана мешает мне правильно дышать. Скажу, что теперь не могу спеть и четырёх тактов. Придумаю что-нибудь и уйду на покой.
Не выпуская меча из рук, я поднялся, собираясь уходить, но развернулся задать последний вопрос:
- Ты говоришь, жертвой убийства стал Ранджир. Если его убил не ты, то кто тогда?
Жар гнева вновь полыхнул в глазах толстяка.
- Ви’Торрес. Должно быть, узнал о мече, что это он пел за меня. Разнюхал, как убить его, и ударил меня, чтобы спровоцировать. Может, он и пытался убить меня, Куэйд, но преуспел в убийстве Ранджира.
- Зачем? – спросил я. – Зачем убивать меч?
- Зависть, обычная зависть. Он хотел уничтожить мою карьеру, как сделал это со своей собственной.
Похоже, всё вставало на свои места. Я направился к двери.
- Меч я конфискую на то время, пока во всём не разберёмся.
Тониас лишь махнул рукой:
- Теперь он для меня бесполезен. Делай что хочешь.
- Я хочу показать его Ви’Торресу; посмотрим, что он скажет, - я указал на двух городских стражников. – А ещё я хочу попросить этих джентльменов не отходить от тебя ни на шаг, пока мы не разгребём эту кучу неприятностей.
- Понимаю, - ехидно тявкнул Тониас, похлопывая по руке подруги. – В конце концов, кто-то же должен меня охранять.
Гримёрка другого тенора таилась в недрах здания оперы – ни окон, ни серебряных зеркал, ни тахты, ни шулуньских ковров. Просто каморка, ограниченная влажными кирпичными стенами. Окружённый стражей, Ви’Торрес лежал на подгнившем тюфяке на полу. Он всё ещё был одет в чёрное тряпьё, а в руках сжимал металлическую флягу; лицо испачкано гримом, взгляд растерян, на голове спутанный клубок чёрных волос.
Всё ещё улыбающийся жрец встретил меня в проходе:
- Сегодня на нас дважды снизошло благословение. Утренний Лорд посчитал, что и этого человека нужно оставить среди нас. Раненый потерял много крови, но теперь его жизнь вне опасности.
Я наклонил окровавленный меч к Ви’Торресу.
- Посмотрим, надолго ли. Спасибо за помощь, - поблагодарил я, этой фразой давая понять, что жрец может идти. Тот коротко поклонился и скрылся из этого плесневелого закутка.
Я оглядел раненого – живое воплощение болезненного, злобного Гаррагия:
- Ну и что скажет в свою защиту человек, ударивший своего соперника прямо на сцене, перед тысячами свидетелей?
- Я этого не делал, - жалко выдавил он, с трудом сглотнув.