Королевства Тайн

В родильной камере, стоны морской эльфийки смешивались с гулким пением шамана-вемика. Мбугуа присел рядом с неглубоким бассейном, где мучилась эльфийская женщина, мурлыкая и тихо напевая, помогая ребенку внутри нее появиться на свет.

Тело морской эльфийки напряглось, когда очередная сильная схватка, сжала ее округлый живот. Она изогнулась, ее рот раскрылся в вопле мучительного страдания. Мбугуа потянулся к воде и поймал младенца, выскользнувшего из ее чрева.

Сразу же вемик увидел, что он преуспел в формировании магического порождения Ка'Нарлиста. Младенец вовсе не был таким, каким его задумывал колдун. Этот ребенок был мальчиком, совершенно сформировавшимся морским эльфом, от его мягко заостренных ушей до тонких перепонок между пальцами на его, сжатых в кулачки руках. Но чувства шамана Мбугуа, тонко настроенные на новую жизнь у него на руках, ощущали кровные узы его собственного клана, связывающие его с ребенком. Шаман-вемик продолжал петь, но на этот раз песню приветствия, поскольку он должен был заботиться о ребенке и измученной морской эльфийке, родившей его.

Глаза женщины улавливали каждое движение вемика и медленно в них полное отчаяние сменилось на удивление – и зародилась сильнейшая материнская любовь. Но Мбугуа отрицательно покачал головой, когда она протянула жаждущие руки к прекрасному ребенку. Даже если ее кровь и участвовала в рождении младенца, даже если она зачала и выносила его в полном соответствии с законами природы, даже если ребенок казался никем иным, как идеальным морским эльфом, все же новорожденный не принадлежал ей. Мбугуа чувствовал еще не сформировавшуюся душу ребенка. Он точно был родным Ка'Нарлисту.

В этот момент колдун вошел в комнату и всмотрелся в младенца на руках у Мбугуа. Его темное лицо исказилось от ярости и разочарования.

– Снова неудача, – пробормотал он и отвернулся. – Избавься от него.

– Как прикажете, владыка, – с почтением произнес Мбугуа вслед уходящему колдуну. Одной массивной лапой он отбросил в сторону протянутые руки эльфийки и выбежал прочь из камеры с обреченным младенцем на руках. Другие рабы будут заботиться и утешать самку, потому что она еще понадобится – морская эльфийка была проверенным производителем, родившая трех собственных живых детей. Ка'Нарлист не будет тратить много времени на восстановление этой рабыни: Мбугуа был уверен, что  до того, как полумесяц станет полной луной, еще один извращенный потомок темного эльфа будет волшебным образом помещен в ее живот.

Вемик понес новорожденного к краю моря, игнорируя его слабые, возмущенные крики. Он шел в свою тайную бухту, и от его диких рыков замирали те, кто был в замке над ним.

Они слышали его, но не понимали.

В ответ на призыв Мбугуа, эльфийская женщина вышла из волн на берег. Она приняла малыша из рук вемика, затем развернула влажное одеяльце, в которое он был запеленат, и рассмотрела крошечные пальцы рук и ног.

– Ребенок прекрасен, – произнесла она, наконец. – Вы уверены в его сущности?

– Так же, как я уверен в самом себе, – резко ответил Мбугуа. – Воспитайте его, как мы договаривались, и он в свое время отомстит колдуну за ваших украденных соплеменников, но не доверяйте ему! Ка'Нарлист вложил в него насилие и ненависть.

– Я запомню это и буду осторожна, – согласилась эльфийка. – И я расскажу ему о могуществе и богатстве колдуна, и пусть он узнает, что оно могло принадлежать и ему, если бы его отец не выбросил его.

Вемик кивнул.

– И еще одно: всякий раз, как вы услышите мой голос, вознесенный в ритуальной песне, доставьте ребенка поближе к берегу, чтобы он мог смотреть и учиться. Пусть он видит, как я отпеваю души жертв Ка'Нарлиста. Пусть он научится ненавидеть своего отца-колдуна за зло, которое он делает. И когда он усвоит урок, – мягко сказал Мбугуа, – тогда я научу его сражаться!

Прошел почти год, и вновь Мбугуа присел у родильного бассейна, чтобы помочь той же самой морской эльфийке. На этот раз мягкий плеск очищающего фонтана и пение шамана были единственными звуками в камере. Эльфийская женщина безвольно лежала, равнодушная ко всему, пока природа следовала своим предопределенным путем, и, наконец, ребенок вырвался из ее тела.

На этот раз сам Ка'Нарлист присутствовал при его рождении. Он наблюдал за происходящим с большим интересом, и когда его раб-вемик поднял ребенка из бассейна, улыбка торжества появилась на его темном лице.

– Наконец-то, успех! – воскликнул архимаг.

Мбугуа уставился на ужас у него в руках. Младенец был отвратительным, чудовищным. Он уже был силен: мог поднять голову и целенаправленно царапал вемика крошечными когтями, оставляя кровавые полосы на руках и запястьях Мбугуа. Несмотря на то, что существо имело эльфийское количество и расположение конечностей, оно тем не менее было покрыто темно-зелеными чешуйками. Маленькие черные плавники вырастали из головы и тела. На голове не было ни волос, ни ушей, и на лице преобладали пара огромных черных глаз, да длинная прорезь рта. Ему еще надо было дышать и плакать; Мбугуа надеялся, что этого никогда не случится.

Проворчав проклятья, Ка'Нарлист вырвал младенца из рук ошеломленного вемика. Он бросил крошечного монстра назад в бассейн. Пузыри поднялись из воды, вместе с жутким, пронзительным криком, от которого мурашки побежали по позвоночнику Мбугуа. Для чувствительных ушей шамана этот крик был предвестником смерти многих невинных обитателей моря.

– Перережь пуповину и прижми ребенка к ее груди, – прикрикнул Ка'Нарлист. – Ты здесь акушерка, а не я! Действуй!

Мбугуа выловил младенца из бассейна, быстро исполнил то, что требовалось, и поместил его в слабые руки эльфийской женщины. Ее ошеломленные, пустые глаза расширились от внезапного ужаса, и ее апатия сменилась истерическими криками. Слишком поздно вемик понял, почему.

Рот ребенка был широко распахнут, невероятно широко. В нем ровными рядами располагались крошечные, треугольные клыки, похожие на акульи. Младенец сжал их, и Мбугуа услышал ужасный звук, который издают зубы, скрежещущие об кость. Он мельком увидел оголенные ребра морской эльфийки, прежде чем кровавый поток не перекрасил воду в родильном бассейне в темно-багровый цвет.

Ка'Нарлист нахмурился и щелкнул пальцами: крики умирающей эльфийки внезапно прекратились. Колдун задумчиво кивнул, наблюдая, как младенец грызет и глотает свою первую еду.

– Как лучше научить их охотиться на морских эльфов, наверно дать им насладиться вкусом эльфийской крови с их первым вздохом? – задумался он.

Он повернулся к Мбугуа.

– Приведи всех плененных самок морских эльфов, затем отправляйся на невольничьи рынки и купи их все, сколько есть. Нам понадобится столько инкубационных тел, сколько мы сможем приобрести, поскольку оказалось, что их можно использовать только один раз.

Архимаг улыбнулся, похоже, забавляясь ошеломленным выражением на лице вемика.

– Ну, теперь-то – что говорит твоя надоедливая совесть! Сегодня просто замечательный день. Когда моря станут принадлежать мне, ты сможешь похвастаться тем, что был свидетелем рождения расы сахуагинов!

Прошли годы, и огороженные пруды в поместье Ка'Нарлиста, как и заполненные водой подземелья замка, кишели сахуагинами.

Даже Мбугуа признавал, что это были удивительные существа. Они достигали зрелости за год, и, в отличие от большинства других творений колдуна, могли размножаться. Они делали это с поразительной плодовитостью. Через три года Ка'Нарлист прекратил магически разводить сахуагинов, предоставив им это делать самим. И за десять лет у Ка'Нарлиста появилось собственное племя.